Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Путешествие на «Василиске» [litres]

Сухайл выслушал все это молча. На лице его – как всегда в минуты раздумий – обозначились глубокие морщины.

– И вы действительно полагаете, что не являетесь ни мужчиной, ни женщиной?

На это я едва не ответила грубостью, но вовремя прикусила язык. Интеллектуальные споры с Сухайлом успели войти в привычку, и я слишком дорожила ими, чтоб навсегда отвергнуть этот обычай под влиянием минуты.

– Пока наше общество отказывается принять концепцию, позволяющую женщинам заниматься тем, чем занимаюсь я… да, до тех пор можно утверждать, что я – нечто среднее.

Это не вполне совпадало с кеонгской концепцией третьего пола, однако Сухайл кивнул – не столько соглашаясь, сколько в знак того, что я подбросила ему серьезную тему для размышлений, – и мы временно прервали этот разговор.

Боюсь, я оказалась для Лилуакаме не слишком хорошим мужем.

Отчасти потому, что вскоре начала воспринимать ее едва ли не как служанку. Находясь в поле, я привыкла заботиться о себе самостоятельно, однако более-менее приличное жилье и помощь в хозяйственных делах помимо воли заставили вспомнить домашние привычки. Но, думаю, главную роль в переходе к этакому образу мыслей сыграли не внешние обстоятельства, а мои собственные треволнения. Мне просто легче было видеть в ней не супругу, а служанку: последнее не требовало духовной близости.

К счастью, не требовалась она и Лилуакаме. До тех пор, пока я относилась к ней с уважением – а уж за этим я следила со всем возможным тщанием, – о большем она и не помышляла и, судя по всему, была только рада возможности довести до совершенства свои хозяйственные навыки в преддверии грядущего брака с Капо-оно. В общем и целом, она была очень хорошей женой. Благодаря усилиям ее родственников-мужчин, наш ветхий шалаш вскоре заменила настоящая хижина с полом из плоских камней, с дверями и окнами, устроенными по всем правилам – так, чтобы внутрь беспрепятственно проникал освежающий ветерок. Вознамерься я поселиться здесь навсегда, Лилуакаме разбила бы и огород, но за отсутствием такой надобности она трудилась на огороде родственников Хили-и, принося домой бананы, сладкий картофель, кокосы, плоды хлебного дерева, а также клубни таро с полей, возделываемых мужчинами.

Единственным домашним делом, возложенным – по крайней мере отчасти – на меня, оказалось приготовление пищи. Как я уже говорила, на Кеонге кулинария – епархия мужчин. Кое-что готовят и женщины, но именно мужчинам надлежит присматривать за вырытыми в земле очагами, на коих приготовляются самые существенные блюда. И вот теперь я, будучи ке-анакаи, живущей как мужчина, к немалому своему огорчению обнаружила, что это – моя обязанность. Конечно, от меня, как и от Хили-и, никто не ожидал исполнения всех обязанностей, присущих моему мнимому полу… но, кроме меня, в хозяйстве всех этих блюд готовить было некому. Джейк уже достиг возраста, в коем ему полагалось бы покинуть нас и поселиться среди неженатых юношей, однако он не прошел подобающих ритуалов посвящения и потому все еще принадлежал к миру женщин (то есть, на практике, к миру Эбби).

В странности моего положения имелось по крайней мере одно бытовое удобство: как ке-анакаи, я могла садиться за стол с кем угодно, не нарушая тапу. Таким образом, я получила возможность завтракать, обедать и ужинать хоть с сыном, хоть с Томом, хоть с Экинитосом (когда ремонт корабля пошел своим чередом, и настроение его изменилось к лучшему) – за исключением, конечно же, тех дней, когда занималась исследованиями вдали от дома.

К исследованиям мне не терпелось приступить не только из-за естественных наклонностей характера: научная работа позволяла избегать многих семейно-бытовых неловкостей. Втроем с Томом и Хили-и мы задумали поход на вершину Ома-апиа: согласно ее заверениям, там можно было наблюдать ящериц-огневок сколько душа пожелает.

Такие перспективы привели меня в восторг. Однако прежде мне нужно было уделить время некоторым другим материям – в море.

Новый шторм назревал прямо на глазах. Вода поднялась настолько, что Экинитос с мистером Долином могли бы, наконец, спустить «Василиск» на воду, но для того, чтобы корабль смог всплыть, из его брюха следовало удалить некую очень и очень немалую тяжесть.

– Надо было сразу вышвырнуть эту треклятую штуку за борт! – прорычал Экинитос, обернувшись к Сухайлу. – Во время шторма из-за этой железяки нас постоянно кренило набок.

Сухайл виновато развел руками.

– Находясь в воде, колокол ничуть не пострадает, если вы будете так любезны не швырять его. Пожалуй, его можно опустить на рифы при помощи шлюпочного выстрела, а по окончании ремонта снова поднять на борт.

Перспектива подъема колокола обратно на борт не вызвала у Экинитоса ни малейшего энтузиазма.

– Водолазный колокол может принести мне немалую пользу, – вмешалась я. – У нас есть план воспользоваться им для наблюдений за морскими змеями.

(Не говоря уж о собственных исследовательских планах Сухайла, до коих Экинитосу не было никаких забот.)

– Вам не удастся воспользоваться им, – возразил капитан. – Такой тяжести не поднять даже местным катамаранам.

Меня охватило разочарование. Мне так хотелось понаблюдать за морскими змеями вблизи… Но тут Сухайл сказал:

– За внешними рифами руин быть не может, и там мне колокол ни к чему. Но миссис Кэмхерст могла бы воспользоваться им для наблюдений за змеями, пока корабль не снят с рифов.

– Ой, а можно?! – воскликнула я так, словно мне вновь было семь, но тут же устыдилась. – Хотя это как-то несправедливо. Использовать ваше оборудование для своих исследований, тогда как вам от этого никакой пользы…

Но Сухайл лишь отмахнулся.

– Если это окажется полезным для вас, прошу не стесняться. Среди островитян есть те, чья работа – следить за появлением змеев, чтоб рыбаки не попали в беду. Мы можем обратиться к ним.

Означенные островитяне оказались гурьбой мальчишек, достаточно взрослых, чтобы садиться за стол с мужчинами, но слишком маленьких для мужской работы. Они охотно поведали мне, что змеи появляются за рифами чуть ли не каждый день, и показали барабан, в который им надлежало бить, дабы оповестить всех вокруг о появлении на поверхности характерных чешуйчатых колец. Глаза их так и горели от восторга.

– Будешь кататься на змее? – спросили они Сухайла.

– Кататься?! – воскликнула я.

– Ну да! – с энтузиазмом подтвердил один из них.

Энтузиазм его был столь велик, что я не сумела понять продолжения: обрушившаяся на меня лавина слов тут же смяла и погребла под собой все мои скромные познания в местном языке.

– Он говорит, так делают воины, – медленно (и явно вовсе не из-за лингвистических затруднений) пояснил Сухайл. – Дожидаются предупреждения о появлении змеев, выходят на каноэ за кольцо рифов и ныряют в воду. Когда змей приближается, хватаются за…