Мари Бреннан - Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Путешествие на «Василиске» [litres]

Но Экинитос не сделал мне такого подарка.

– Мои люди расспрашивают туземцев уже не первую неделю, – сказал он, ковырнув песок концом костыля и перевернув обломок витой раковины. – Ясности никакой, но некоторые намеки… В объятиях женщин мужчины часто болтают глупости… Но, кажется, островитяне готовятся к войне.

– К войне?! – воскликнула я. – С кем?

Экинитос покачал головой.

– Этого я не знаю. Вероятнее всего, с йеланцами. В конце концов, супруга короля доводится Ваиканго двоюродной сестрой. В точности такие символы, как вы описали, рисуют на парусах туземцы с Раенгауи. Ставлю свой запасной становой якорь: один из тамошних вождей прибыл на Кеонгу с визитом. Хотя… – тут он досадливо поморщился, – якорь-то мы потеряли в шторм.

– Но кеонгане же не выжили из ума настолько, чтобы вторгаться в Йелань, – недоуменно сказала я. – Так им своего предводителя явно не выручить. В чужих водах, против йеланских кораблей… они лишатся всех преимуществ, что имеются здесь.

– Я понимаю. И сами они это прекрасно понимают. Скорее всего, готовятся к обороне. А то нынешний император еще никого не покорил, а отличиться ему как-нибудь да надо.

В йеланской истории я в те дни была не сильна (сейчас, впрочем, тоже), но мысль Экинитоса понимала. Йелань был (и по сей день остается) огромной империей, достигшей своего нынешнего размера благодаря императорам династии Тайсин, активно расширявшим свои владения, завоевывая соседние земли, наподобие Ва-Хина. Со временем это превратилось в нечто вроде обычая: правитель, желающий сохранить уважение подданных, был просто обязан присоединить к империи хоть какие-нибудь новые земли и населяющие их народы.

Между тем дальнейшее расширение владений сделалось затруднительным. Соседи по дайцзинскому континенту – Видвата, Шолар, Хаккото – были не из мелких государств, которые легко покорить военной силой; война с такими – предприятие трудное, дорогостоящее и при том вовсе не гарантирующее непременного успеха. Посему император вполне мог обратить пытливый взор в сторону Немирного моря, хотя йеланцы и не лучшие моряки на свете. Да, в сравнении с империей архипелаг Раенгауи был территорией незначительной, но все же это была бы победа, причем относительно легкая – особенно теперь, с захватом в плен Ваиканго…

Да, но мы-то находились на дальней от Йеланя стороне архипелага!

– По-моему, здесь не самое удобное место для подготовки к войне, – сказала я. – Слишком уж оно изолировано. Вот разве что все остальные острова Раенгауи уже захвачены…

Экинитос вздохнул и хлопнул ладонью по камню, на коем сидел (на редкость бурное проявление досады с его стороны).

– Пока сидим здесь, нам остается только гадать. Возможно, те, кого вы видели – беженцы, а может – эмиссары, явившиеся молить о помощи. А может, у дальнего берега Лааны стоит целый военный флот.

Я от души надеялась, что это не так. А если и так – быть может, они подождут с началом войны, пока мы не починим «Василиск» и не уйдем подальше от этих вод?

– Долго ли нам еще чиниться? – спросила я.

– Слишком долго, – мрачно ответил Экинитос.

Вы можете счесть, что дважды (и даже трижды, считая лихорадку денге) чудом избежав смерти, я стала осторожнее и некоторое время воздерживалась от новых глупых поступков… Впрочем, если вы читаете мои мемуары с первого тома, вам это и в голову не придет.

В свое оправдание могу сказать одно: новое безрассудство затеяно было не мной. Да, мне и самой приходила на ум эта мысль, но я решительно прогнала ее прочь. Вернулся к ней, навел необходимые справки, решился воплотить ее в жизнь, а после уговорил присоединиться и меня не кто иной, как… Сухайл.

Вначале он прочесал воды окрестных лагун в поисках археологических находок, но не нашел почти ничего.

– Будь у меня колокол, – сказал он как-то раз, – тогда бы другое дело. Если здесь что-нибудь и есть, оно погребено в иле. Чтобы искать, нужно откачивать воду. Но без колокола…

Он только пожал плечами. В отсутствии колокола винить было некого. Даже если бы он после моих наблюдений за морскими змеями не остался под водой на внешней стороне рифов, то до тех пор, пока «Василиск» вновь не окажется на плаву, проку от него не было бы никакого. Возможно, и после этого – тоже: если все возможные находки лежат на дне лагун, кораблю к ним не подойти.

Лишенный возможности заниматься археологией, Сухайл попробовал было помогать в ремонте, однако, не будучи ни плотником, ни моряком, ощутимой пользы принести не смог. Тогда он принялся беспокойно бродить по острову, бывая везде, где не запрещено, и испытывая силу и ловкость всеми доступными способами.

Неудивительно, что его внимание сразу же привлек и спорт под название се-эгалу. Воду Сухайл любил не меньше, чем мой сын, и катание по волнам никак не могло не привлечь его жаждущий приключений дух. Быстро освоив общие принципы (хотя до мастерства более опытных кеонган ему, конечно, было далеко), он начал уговаривать заняться этим и меня.

Я неизменно отказывалась. За время пребывания на Кеонге мое умение плавать заметно улучшилось, но покорять волны я была не готова. Кроме того, я просто не видела смысла осваивать се-эгалу, имея возможность провести время куда более продуктивно – за работой.

Но вот о другом, куда более опасном виде водного спорта, того же сказать не могу.

Началось с того, что Сухайл стал еще беспокойнее, чем раньше. Не в силах сосредоточиться даже на расшифровке драконианской письменности, он рыскал по лагерю, будто кот, которого не пускает за порог ливень. Все это могло означать только одно: он что-то затевает. Краем глаза наблюдая за ним, я понимала: он исподволь склоняется к некоему решению, и, когда с этим будет покончено, я обо всем узнаю.

И в самом деле: момент принятия решения я увидела собственными глазами. Как раз в это время я устроила перерыв в зарисовке фрагментов костей огневок и поднялась из-за стола размять спину.

Сухайл сидел на берегу, вытянув ноги и погрузив босые пятки в песок, а в руках, лежащих на коленях, держал палку. Теоретически, он намеревался выстругать из этой палки что-то полезное либо эстетически ценное, но, очевидно, забыл об этом, так как уже несколько минут его нож просто снимал с нее стружки безо всякого руководства свыше. Внезапно он бросил это дело, вогнал нож в песок, поднялся, встал, широко размахнулся и зашвырнул палку в набегавшие на берег волны.

Обернувшись, он увидел меня. Широкая улыбка на его лице внушала радостное волнение пополам с дурными предчувствиями.

– Миссис Кэмхерст, – сказал он, – не хотелось ли вам когда-нибудь прокатиться верхом на драконе?

Мои мысли в тот момент были целиком посвящены ящерицам-огневкам, слишком мелким для верховой езды. Не понимая, к чему он клонит, я пробормотала нечто невразумительное.