Томи Адейеми - Дети крови и костей [litres]

Опускаю голову: от стыда хочется провалиться сквозь землю. Когда мужчина вновь поднимает руки, я зажмуриваюсь, приготовившись к боли… И вдруг веревки растворяются в воздухе. Наши пожитки оказываются рядом с нами.

Я все еще потрясена свершившейся магией, а загадочный человек уходит прочь, опираясь на посох. Когда мы поднимаемся на ноги, он роняет:

– Следуйте за мной.

Тонкие ручейки струятся по резным стенам. Мы идем к сердцу горы под ритмичный стук посоха незнакомца. Ряд золотых свечей освещает неровный проход, отгоняя тьму мягким сиянием. Пока мои ноги шагают по холодным камням, я разглядываю мужчину, все еще не в силах поверить, что вижу настоящего сентаро. До рейда только главы десяти кланов могли встретиться с ними в этой жизни. Мама Агба упадет с кресла, когда я расскажу ей об этом. Отпихиваю Амари в сторону, чтобы подойти к сентаро поближе – рассмотреть знаки, украшающие его шею. Они покрывают его кожу, танцуя среди теней, отбрасываемых свечами.

– Это сенбария, – говорит мужчина, поймав мой взгляд. – Язык богов, древний, как само время.

Так вот как он выглядит. Наклоняюсь вперед, чтобы получше рассмотреть знаки, которые однажды стали языком йоруба, дав нам возможность колдовать.

– Они прекрасны, – отвечаю я.

Мужчина кивает:

– Как все творения Небесной Матери.

Амари открывает рот… и закрывает его, видимо, передумав задавать свой вопрос. Во мне поднимается гнев при мысли, что она глазеет на то, что могли видеть только самые могущественные маги.

Она прокашливается, делает глубокий вдох и снова обретает голос:

– Простите, у вас есть имя?

– Лекан, – резко отвечает он. – Оламилекан.

Звуки отдаются у меня в голове.

– Оламилекан , – повторяю я на его языке. – Мое богатство… растет?

Лекан оборачивается и смотрит на меня. Сквозь меня, проникая в душу:

– Ты помнишь наш язык?

– Только обрывки, – говорю я. – Мама учила меня, когда я была маленькой.

– Твоя мать была жницей?

Не могу сдержать удивления. Нельзя определить способности мага по внешнему виду.

– Откуда вы знаете? – спрашиваю я.

– Чувствую, – отвечает Лекан. – Кровь жницы течет в твоих жилах.

– Вы можете почувствовать магию в людях, которые не являются магами или предсказателями? – вырывается у меня, на ум приходит Инан. – Может ли косидан обладать магией?

– Мы, сентаро, не делаем таких различий. Возможно все, чего пожелают боги. Все в руках Небесной Матери.

Он отворачивается, оставляя еще больше вопросов. Разве Небесная Мать хочет, чтобы руки Инана сомкнулись на моем горле?

Я пытаюсь отбросить мысли о нем. Кажется, мы прошли больше километра по тунеллям, прежде чем приблизиться к огромному черному куполу в самом центре горы. Сентаро так же властно, как прежде, поднимает руки, и воздух наполняется магической энергией.

– Имоле авон ориша , – произносит он, заклятие йоруба струится с его губ, как вода. – Тан си ми ни киа бааи. Тан имоле си ипасе авон омо ре!

Внезапно все свечи на стенах гаснут, как тогда погас самодельный факел Тзайна, но в ту же секунду вспыхивают вновь, озарив каждый камень.

– О боги… – вырывается у нас, когда мы заходим под купол.

Фрески, украшающие его, так восхитительны, что я теряю дар речи. Каждый камень расписан яркими красками, изображениями богов и магов. Это совсем не похоже на грубые изображения божеств, существовавшие до Рейда, – произведение искусства кажется лучом света во тьме. Смотреть на эти фрески – все равно что глядеть на солнце.

– Что это? – выдыхает Амари. Она крутится на месте, пытаясь рассмотреть все и сразу.

Лекан жестом подзывает нас ближе, и я подталкиваю Амари, не давая ей упасть, когда она оступается. Прежде чем ответить, сентаро прижимает ладони к камню:

– Сейчас вы увидите рождение богов.

Его золотые глаза сверкают. Яркий свет струится из его пальцев и, перебираясь на стену, охватывает краску. Изображения загораются этим светом, и фигуры медленно оживают.

– О небеса, – шепчет Амари, схватив меня за запястье. Магия и свет сливаются, становясь все ярче, каждый рисунок наполняется жизнью.

– Сначала Небесная Мать создала небо и землю, принеся искру жизни в темную пустоту.

Яркие огоньки, кружась, слетают с ладоней пожилой женщины, чью статую мы видели на первом этаже. Пурпурная мантия шелковыми складками ниспадает вокруг фигуры, исполненной королевского величия. Новые миры пробуждаются к жизни.

– На земле Небесная Матерь создала людей – это были ее дети из крови и кости. На небесах – богов и богинь, каждый из которых был частью ее души.

Хотя я уже слышала эту легенду от мамы, она никогда еще не казалась мне такой реальной. Сейчас она уже не звучит как притча или легенда – это часть истории. С раскрытыми от удивления ртами и глазами мы наблюдаем, как Небесная Мать создает богов и людей. Пока наши предки падают на коричневую землю, новорожденные божества плывут среди облаков.

– Небесная Мать любила своих детей, всех, кого создала по своему образу и подобию. Чтобы объединить нас, она наделила богов частичкой себя, а людей внизу – магией. Так каждое божество получило часть ее силы, а на земле родился первый маг.

Йемойя взяла слезы из глаз Небесной Матери и стала богиней моря. Темнокожая, невероятной красоты богиня с яркими синими глазами уронила одну слезу на землю. Приземлившись, та образовала океаны, озера и ручьи. Йемойя принесла воду своим земным братьям и сестрам, даровав тем, кто почитал ее, власть над приливами. Они славили свою богиню-сестру день за днем и управляли морем.

Рождение приливщиков , внезапно вспоминаю я. Над нами нарисованные маги клана Оми поднимают волны, с легкостью заставляя их танцевать.

Лекан рассказывает нам о рождении каждого божества и каждого клана. Мы узнаем о Санго, получившем огонь из сердца Небесной Матери, чтобы создать поджигателей, об Аяо, который взял ее дыхание и покровительствовал владыкам ветров. Лекан говорит о девяти богах и богинях, пока не остается только одна.

Жду, когда начнется следующая история, но он поворачивается и выжидательно смотрит на меня.

– Хотите, чтобы… – Я выхожу вперед. Эту историю я знаю лучше всех. Мама рассказывала ее так часто, что даже Тзайн мог бы повторить. Но в детстве это был просто миф, который, мне казалось, плели, словно пряжу, у меня перед глазами. Сейчас она становится правдой, неделимой частью моей жизни.

– Непохожая на братьев и сестер, Ойя ждала до самого конца, – громко говорю я. – В отличие от других божеств она ничего не взяла от Небесной Матери – только попросила ее о подарке.

Я смотрю, как моя богиня-сестра движется с грацией урагана, исполненная ужасающего великолепия. Обсидиановая красавица склоняется перед матерью, ее красные одежды развеваются на ветру. От этого зрелища перехватывает дыхание. Ее поза исполнена силы, под черной кожей течет кровь, полная ярости.