Томи Адейеми - Дети крови и костей [litres]

Отплываю под водопад и упираюсь спиной в скалу. Это абсурд. Зачем я позволила ему привести меня сюда?

Надеюсь, что грохот воды отпугнет Инана, но через несколько секунд он минует водопад и оказывается рядом.

Уходи . Я приказываю себе сдвинуться, но замираю, очарованная его мягкой улыбкой.

– Хочешь, чтобы я ушел?

Да .

Вот что надо сказать. Но чем ближе он подплывает, тем больше что-то во мне желает, чтобы он остался. Инан медлит, прежде чем приблизиться, ожидая моего ответа.

Хочу ли я, чтобы он ушел?

Сердце бьется в груди как безумное, я знаю ответ.

– Нет.

Его улыбка блекнет, а взгляд становится мягким – такого я еще не видела. Когда другие так на меня смотрят, я мечтаю выцарапать им глаза. Сейчас же я хочу, чтобы Инан не отводил взгляда.

– Можно… – Его голос обрывается, а щеки заливает румянец. Он не может высказать своего желания, но слов не нужно. Только не теперь, когда часть меня тоже этого жаждет.

Я киваю. Он поднимает дрожащую руку и касается моей щеки. Я закрываю глаза, покоряясь этому простому прикосновению. Оно отдается жаром в груди, мурашками бежит по спине. Его рука скользит по моему лицу, по волосам, пальцы обжигают кожу.

Боги…

Если бы стражники это видели, меня бы убили на месте. Инана бросили бы в тюрьму, несмотря на то, что он принц.

Но, оставив позади законы нашего мира, другой рукой Инан притягивает меня к себе и обнимает. Я закрываю глаза и тянусь к нему, находясь к маленькому принцу ближе, чем должна быть.

Его губы касаются моих…

– Зели!

Вздрогнув, я возвращаюсь в реальный мир.

Открываю глаза, когда Тзайн оттаскивает от меня Инана. Схватив принца за воротник, он швыряет его на землю.

– Тзайн, остановись! – Я вскакиваю на ноги и встаю между ними.

– Держись подальше от моей сестры!

– Я пойду, вернусь в лагерь. – Глаза Инана на мгновение задерживаются на мне, затем он исчезает среди деревьев, сжимая в руке медную монетку.

– Что с тобой не так? – кричу я, когда Инан уже не может нас слышать.

– Со мной ? – рычит Тзайн. – Боги, Зел, что ты здесь делаешь? Я думал, он тебя ранит!

– Я пыталась ему помочь. Он не может контролировать свою магию. Это причиняет ему боль…

– Ради богов, он – наш враг. Чем больше он мучается, тем лучше для нас!

– Тзайн, знаю, в это трудно поверить, но он хочет изменить Оришу и защитить магов.

– Он запудрил тебе мозги? – Тзайн качает головой. – Это все его сила. Ты можешь быть разной, Зел, но не настолько наивной.

– Ты не понимаешь. – Я отвожу глаза. – Никогда не понимал. Ты – идеальный косидан, которого все любят. А я живу в постоянном страхе.

Тзайн отшатывается, будто от удара:

– Думаешь, я не знаю, каково это – просыпаться, боясь, что новый день окажется последним?

– Тогда дай Инану шанс! Амари – лишь принцесса. Когда магия вернется, она не наследует трон, но, если у меня получится убедить принца, на нашей стороне будет новый король Ориши!

– Слышала бы ты, что говоришь. – Тзайн хватается за голову. – Ему плевать , Зел. Он просто хочет залезть тебе между ног!

Лицо заливает краской от стыда, который смешивается с болью. Это не Тзайн. Не брат, которого я люблю.

– Он – сын человека, убившего маму, ради богов! Ты хоть понимаешь, что выглядишь жалко?

– Ты сам сохнешь по Амари! – кричу я. – В чем разница?

– Она не убийца! – орет в ответ Тзайн. – И не сжигала нашу деревню дотла!

Воздух вокруг гудит. Сердце и так выскакивает из груди, но Тзайн и не думает останавливаться. Его слова ранят меня сильнее любого ножа.

– Что бы сказал папа?

– Не вмешивай сюда папу…

– Или мама?

– Заткнись! – кричу я. Гул сменяется яростным жужжанием. Внутри меня кипит тьма, хотя я пытаюсь сдержать ее.

– Боги, если бы она только знала, что умерла для того, чтобы ты стала королевской подстилкой…

Магия вырывается наружу, яростная и жаркая, бушует без всяких приказов и заклинаний. Тень отделяется от моей руки, быстрая, как копье, направленное яростью мертвых. Все происходит мгновенно. Тзайн кричит, и я отстраняюсь. Когда все заканчивается, он держится за плечо. Из-под его пальцев струится кровь.

Я смотрю на свои дрожащие руки, пока тени мертвых пляшут вокруг. Секунду спустя они исчезают. Но рана в руке брата остается.

– Тзайн… – Я мотаю головой, слезы бегут из глаз. – Я не хотела. Клянусь. Не знаю, как это вышло!

Тзайн смотрит на меня, как на незнакомку. Так, словно я предала его.

– Тзайн…

Он проносится мимо, его лицо превращается в камень.

Я всхлипываю и в отчаянии падаю на землю.

Я стою на краю лагеря до самого заката. Знаю, что никого не встречу среди деревьев. Не хочу встречаться с собой.

Когда понимаю, что сидеть во тьме уже невыносимо, возвращаюсь в шатер, надеясь, что не столкнусь с Тзайном и разочарованной Зу. Завидев меня, Амари бросается навстречу с шелковым кафтаном.

– Где ты пропадала? – Она хватает меня за руку и затаскивает в шатер. Практически раздев меня, натягивает мне на голову платье: – Праздник почти начался, а ты еще не причесана!

– Амари, пожалуйста…

– Не пытайся со мной спорить! – Она отводит мою руку и приказывает сидеть ровно. – Эти люди хотят тебя видеть, так что ты должна выглядеть соответственно.

Тзайн не сказал ей…

Это единственное объяснение. Амари красит мне губы кармином и подводит глаза углем, словно она – моя старшая сестра, а затем я делаю то же для нее. Если бы она узнала правду, наверняка испугалась бы.

– Они так спутались, – говорит принцесса, закалывая один из моих локонов.

– Думаю, во всем виновата магия. У мамы тоже были такие волосы.

– Тебе идет. Я еще не закончила, а ты уже выглядишь потрясающе.

Мои щеки краснеют. Стараясь отвлечься, разглядываю шелковый кафтан, который она заставила меня надеть. На сочетании глубокого синего и ослепительного желтого особенно выделяются пурпурные узоры. На моей коже рисунок кажется еще ярче. Трогаю украшенную бусинами горловину, в душé желая, чтобы Амари вернула этот наряд тому, у кого взяла. Не могу вспомнить, когда я в последний раз носила платье. Без штанов чувствую себя голой.

– Тебе не нравится? – спрашивает Амари.

– Неважно, – вздыхаю я. – Мне все равно, что надеть, главное, чтобы все скорее закончилось.

– Что случилось? – осторожно интересуется Амари. – Утром ты сгорала от нетерпения. А теперь Зу говорит, ты не хочешь делиться свитком.

Поджимая губы, сжимаю край кафтана. При воспоминании об улыбке, сползающей с лица Зу, становится стыдно. Все эти люди ждут, что я их возглавлю, но у меня даже не выходит управлять собственной магией.

И не только магией…