Томи Адейеми - Дети крови и костей [litres]

Кваме, объятый пламенем, встает передо мной так отчетливо, что кожа начинает гореть. Я убеждала себя, что бояться нечего, но теперь чувствую страх. Что, если бы он не послушал Зу? Или она не пришла бы? Если бы Кваме не смирил огонь, меня бы здесь не было.

– Сейчас не время для этого, – наконец отвечаю я. – До солнцестояния осталось только четыре дня…

– Так почему бы не вернуть этим предсказателям силу? – Амари тянет меня за волосы. – Пожалуйста, Зели, поговори со мной, объясни.

Прижимаю колени к груди и закрываю глаза, улыбаясь словам Амари. Я помню дни, когда магия заставляла принцессу дрожать от страха. Теперь она ее защищает, а я трушу.

Пытаюсь отмахнуться от воспоминаний о Тзайне, его ледяном взгляде. В его глазах был ужас. Точно знаю, когда Кваме прикоснулся к солнечному камню и загорелся, я смотрела на поджигателя так же.

– Это из-за Инана? – продолжает Амари после минутного молчания. – Ты боишься того, что он сделает?

– Инан ни при чем, по крайней мере, в этом случае.

Амари медлит, выпускает из рук мои волосы и опускается на колени рядом со мной. У нее прекрасная осанка. В этом золотом платье с чужого плеча она действительно выглядит, как принцесса.

– Что случилось, когда нас с Тзайном похитили?

Мое сердце пропускает удар, но внешне я остаюсь спокойной:

– Ты же знаешь, мы с Инаном отправились вас искать.

– Зели, пожалуйста, не лги мне. Я люблю брата, правда, но никогда не видела его таким.

– Что это значит?

– Он идет против отца, сражается за магов. С ним что-то случилось, и это как-то связано с тобой.

Она смотрит так, будто о чем-то догадывается. Мои уши горят от мыслей о его сне и той секунде, когда наши губы едва не соприкоснулись.

– Принц изменился. – Я пожимаю плечами. – Увидел, что сделал ваш отец и что творят стражники, теперь ищет средство, чтобы все исправить.

Амари скрещивает руки на груди и поднимает бровь:

– Наверное, ты думаешь, что я слепая или глупая, но это не так.

– Не понимаю, о чем ты…

– Зели, он с тебя глаз не сводит. Улыбается, словно… Небеса, даже не знаю, с чем сравнить. У него никогда не было такой улыбки!

Опускаю глаза, и принцесса берет меня за подбородок, заставляя встретиться с ней взглядом:

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, Зел. Больше, чем ты можешь себе представить. Но я знаю своего брата.

– Как это понимать?

Амари медлит, закалывая следующую прядь.

– Либо он хочет предать нас, либо есть что-то, чего я не знаю.

Мотаю головой, высвобождаясь из ее пальцев. Вина наполняет все мое существо.

– Ты точно как Тзайн.

– Твой брат встревожен и имеет на это полное право. Я могу поговорить с ним, но сначала мне нужно знать, стоит ли.

Нет .

Это очевидно. И все же воспоминание о том, как Инан нес меня по лагерю, встает перед глазами. Я зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох.

Не помню, когда чувствовала себя такой защищенной в чужих руках.

– Ты говорила, что у принца доброе сердце, и я сочла тебя дурой. Кажется, теперь в дураках я, но, думаю, мне удалось увидеть его настоящего. Он спас меня от воинов Зу, сделал все, чтобы вернуть тебя и Тзайна. Он встал на нашу сторону, хотя мог сбежать со свитком.

Я замолкаю, подыскивая слова, которые были бы ей понятны, но боюсь произнести.

– У него доброе сердце. Думаю, теперь Инан его слушает.

Руки Амари дрожат. Она прижимает их к груди.

– Амари…

Но она обнимает меня так крепко, что я застываю от изумления. Не зная, что делать, отвечаю на объятие.

– Знаю, что кажусь тебе странной, просто… – Она отстраняется и вытирает повисшие на ресницах слезы. – Инан всегда разрывался между добром и злом. Хочется верить, что он может поступать правильно.

Я киваю, думая о том, чего сама хочу от Инана. Ненавижу себя за то, сколько раз за день вспоминаю о его губах и улыбке. Несмотря на внутреннюю борьбу, страстное желание не исчезает: я хочу, чтобы он вновь ко мне прикоснулся.

Слезы текут по щекам Амари, и я вытираю их рукавом кафтана.

– Прекрати, – говорю я. – Ты испортишь макияж.

Принцесса шмыгает носом:

– Думаю, хуже не будет.

– Я же говорила, что не умею подводить глаза!

– Как можно владеть посохом, не имея твердой руки?

Мы хихикаем, и этот звук кажется мне таким странным, что я удивляюсь. Смех замирает, когда в шатер входит Тзайн. Встретившись со мной взглядом, он застывает на месте.

Сначала смотрит на меня, как чужой, но затем оттаивает.

– Что такое? – спрашивает Амари.

Подбородок брата дрожит. Он опускает глаза:

– Зел так похожа на маму.

Его слова одновременно ранят и согревают сердце. Тзайн никогда еще не говорил о маме. Временами мне даже казалось, что он забыл ее. Но, когда мы смотрим друг другу в глаза, понимаю, что он, как и я, живет воспоминаниями о ней.

– Тзайн…

– Шествие начинается. – Он поворачивается к Амари. – Вам нужно поторопиться.

С этими словами брат уходит, а мое сердце ноет от боли.

Амари берет меня за руку.

– Попробую с ним поговорить.

Что бы ты ни сказала, я все равно останусь виноватой.

Я встаю и поправляю рукава платья, разглаживая невидимые складки. Я совершила столько ошибок, о которых сейчас жалею, но, чтобы почувствовать вновь то, что было с Инаном… отдам все на свете.

С тяжелым сердцем я иду к выходу, изо всех сил притворяясь веселой. Но прежде, чем успеваю ускользнуть, Амари вновь останавливает меня, хватая за руку.

– Ты все еще не объяснила, почему не хочешь поделиться свитком. – Она внимательно смотрит мне в глаза. – Целая долина предсказателей сгорает от желания стать магами. Почему ты не отдашь его им?

Слова Амари звенят, как пощечины Мамы Агбы. Вонзаются в сердце, как меч в грудь Лекана. Они бы отдали все ради этого, а я не могу решиться и предоставить им шанс.

Сначала при мысли о том, чтобы поделиться свитком на празднике, я представляла красоту и радость, которую приносит магия. Это было бы похоже на времена до Рейда. Маги вновь обрели бы силу. Но сейчас, видя улыбающихся предсказателей, я думаю о боли, которую они способны причинить. О владыках земли, вызывающих землетрясение, о жнецах, утративших контроль над буйством мертвых. Я не могу так рисковать. Нужны лидеры. Законы. Единый порядок. Если я не могу совладать со своей силой, как совершу ритуал?

– Амари, это непросто. Что, если кто-нибудь из них не сможет себя контролировать? Что, если солнечного камня коснется злой человек? Мы можем пробудить губящего и погибнуть от чумы!

– О чем ты? – Принцесса кладет руки мне на плечи. – Зели, что с тобой?

– Ты не понимаешь… – Я качаю головой. – Потому что не видела, на что способен Кваме. Если бы Зу не остановила его… Будь у рабов такая сила, как у поджигателя, и человек вроде твоего отца… – В горле пересыхает, когда я вспоминаю огонь. – Вообрази, скольких они бы сожгли, если бы умели вызывать пламя!