Томи Адейеми - Дети крови и костей [litres]

Бегу по пустому коридору. Битва разгорается с новой силой. Раздается очередной взрыв. Крепость дрожит, сражение становится все яростнее. Я крепче сжимаю Зели, и от нового взрыва мы вместе падаем на пол. На сей раз она не может сдержать крик.

Хватаюсь за стену, когда звучит новый взрыв. Если так пойдет, Зели истечет кровью прежде, чем мне удастся ее вытащить.

Думай .

Закрываю глаза и прижимаю к шее голову спутницы. Перед глазами появляется план крепости, и я пытаюсь найти выход. Нам не сбежать: мы заперты между стражниками и зажигательными снарядами магов. Но это и не нужно… Они явились за ней. Значит, ей не надо наружу.

Им нужно попасть внутрь.

Камера ! Я поднимаюсь. Вот куда они направляются. Зели кричит, пока мы бежим по лестнице, и эти крики смешиваются с хаосом этой ночи.

– Мы уже близко, – шепчу я, пока мы бежим по последнему коридору. – Просто держись. Они рядом. Мы вернемся в камеру. Когда Тзайн…

Передо мной стоит Амари. Сначала я не узнаю сестру – принцесса, которую я знал, избегала меча. Эта женщина готова убивать.

Она бежит по коридору, за ней Тзайн. По пути на нее налетает стражник с мечом, и сестра ранит его в бедро. Тзайн бьет парня в голову, и тот теряет сознание.

– Амари! – кричу я.

Она резко останавливается. Замечает Зели и раскрывает рот от удивления. Оба подбегают ко мне. Видя кровь, Амари закрывает рот рукой, чтобы сдержать крик. Но ее ужас – ничто по сравнению с тем, который испытывает Тзайн. С его губ срывается приглушенный всхлип, что-то среднее между поскуливанием и стоном. Его плечи опускаются вниз, он оседает на пол. Странно видеть, как кто-то его размера внезапно словно становится меньше.

Зел приподнимает голову:

– Тзайн?

Тот роняет топор и бежит к ней. Когда я протягиваю ему сестру, вижу, что марля на ее спине красная от крови.

– Зел? – шепчет Тзайн. Под слетевшими бинтами проступают ужасные раны. Нужно было сразу сказать им.

Но ничего не может подготовить родных к надписи «МУХА», сочащейся кровью на спине Зели. Это зрелище разбивает мне сердце. Сложно представить, каково теперь Тзайну. Он держит ее, сжимая даже слишком крепко, но сейчас не время для критики.

– Уходите, – тороплю я их. – Отец здесь. Скоро прибудет новая стража. Чем дольше тянете, тем сложнее будет сбежать.

– Идем с нами.

Больно видеть надежду во взгляде Амари. При мысли, что нужно оставить Зели, сердце щемит. Но это – не моя битва. Я не могу быть на их стороне.

Зели поворачивается ко мне со страхом в заплаканных глазах. Кладу ладонь ей на лоб и чувствую жар.

– Я найду тебя, – обещаю ей.

– Но твой отец…

Новый взрыв. Зал наполняется дымом.

– Идите! – кричу я, когда крепость трясется. – Выбирайтесь, пока не поздно!

Тзайн срывается с места с Зели на руках и исчезает в дымной завесе. Амари хочет последовать за ним, но медлит:

– Не могу оставить тебя здесь.

– Иди, – настаиваю я. – Отец не знает, что я сделал. Если останусь тут, смогу защитить вас изнутри.

Амари кивает и убегает за Тзайном, слушает мою ложь с обнаженным мечом. Я вжимаюсь в стену и смотрю, как они взлетают по лестнице, изо всех сил борясь с желанием присоединиться. Они выиграли этот бой и выполнили свой долг.

Моя битва за Оришу только началась.

Воспоминание о побеге из крепости похоже на размытое пятно, от которого ужас смешивается с болью.

Швы на моей спине расходятся, каждый раз агония все сильней. В глазах темнеет, но от мысли о том, что мы вышли из душной крепости навстречу прохладной ночи, становится легче. Ветер освежает раны, когда Найла уносит нас прочь.

Все эти маги явились меня спасти. Что будет, когда они узнают правду? Я сломлена. Бесполезна.

Борясь с охватывающим меня гневом, пытаюсь хоть что-нибудь почувствовать. Но магии нет в крови, она не течет по венам и не отдается в сердце. Я лишь ощущаю раны от солдатского ножа и вижу черные глаза Сарана.

Меня охватывает страх, и я теряю сознание. Когда прихожу в себя, чувствую, как мозолистые руки снимают меня с седла Найлы.

Тзайн…

Никогда не забуду отчаяния на его лице, когда он увидел меня. Однажды я его уже видела – после Рейда, когда он нашел повешенную маму. Не хочу, чтобы он когда-нибудь снова смотрел так.

– Держись, Зел, – шепчет Тзайн. – Осталось недолго.

Он переворачивает меня на живот, открывая свежие раны на моей спине. При виде них у всех присутствующих замирает дыхание. Кто-то всхлипывает.

– Просто попробуй, – упрашивает девушка.

– Я… Я только порезы затягивала, лечила синяки. А это…

Вздрагиваю от ее прикосновения, сжимаюсь, когда боль пронзает мне спину.

– Я не могу…

– Проклятье, Кани! – кричит Тзайн. – Сделай что-нибудь, иначе она истечет кровью!

– Все в порядке, – успокаивает ее Амари. – Вот. Прикоснись к камню.

Дрожь в теле появляется снова, когда она прижимает руки к моим ранам. Однако на этот раз я чувствую тепло, словно илоринский прилив ласкает меня своими волнами. Оно растекается по телу, разливается под кожей, смягчая боль. Я вздыхаю с облегчением, и мое тело наконец погружается в сон.

Я чувствую под ногами мягкую землю и внезапно понимаю, где нахожусь. Тростники щекочут мои голые ноги, невдалеке слышен рев водопада. В другой день он привлек бы меня, но сегодня звук неправильный, резкий, как мои крики.

– Зели?

Вижу Инана, его глаза полны тревоги. Он делает шаг вперед, но замирает, словно, если подойдет ближе, я рассыплюсь.

Я хочу этого. Хочу разбиться на кусочки. Хочу упасть на землю и заплакать. Но больше всего я не желаю, чтобы он узнал, что его отец сломал меня.

Слезы наворачиваются на глаза Инану, и он опускает их. Я тоже смотрю в землю, ощущая, как пальцы ног погружаются в мягкую пыль.

– Прости, – извиняется он. Я не думаю, что когда-нибудь он перестанет. – Знаю, я должен был дать тебе отдохнуть, но мне хотелось узнать…

– Все ли нормально? – заканчиваю я, хотя и не знаю, смогу ли когда-нибудь чувствовать себя нормально.

– Вы нашли целителя? – спрашивает он.

Пожимаю плечами. Да. Меня вылечили. Здесь, в его сне, ненависть мира не отражается у меня на спине шрамами, и можно притвориться, что магия все еще в моей крови. Сейчас мне не трудно говорить. Чувствовать. Дышать .

– Я…

В этот момент я вижу на его лице выражение, которое награждает меня новым шрамом – на этот раз в душе.

С тех пор как я встретила Инана, в его глазах отражалось многое: ненависть, страх, угрызения совести. Я видела все. Но это – никогда.

Жалость.

Меня охватывает гнев. Саран не может забрать у меня еще и это. Хочу видеть взгляд, в котором прочту, что я единственная девушка на свете, с которой он хочет изменить этот мир. Не хочу, чтобы он понял: я сломлена, и это навсегда.