Брендон Сандерсон - Браслеты Скорби

— Еще один корабль, — раздался за спиной голос Вакса. Он стоял, щурясь от ветра. — Тот, что послали Охотники.

— Кто послал? — не понял Уэйн.

— Группа людей, исповедующих религию Аллика, — пояснил Вакс. — Они пришли сюда, чтобы уничтожить храм. К счастью, у них не получилось.

Он развернулся, чтобы уйти, но Уэйн ткнул его локтем в бок и кивком указал на торчавшую из сугроба руку. А приглядевшись, обнаружил еще не меньше дюжины вмерзших в лед трупов.

Вакс молча кивнул и направился к остальным. Мараси и Стерис ждали; пилот в маске, который прошел уже половину расстояния до погибшего корабля, остановился, вопросительно уставившись на Вакса. Тельсин продолжала двигаться к храму — Ме-Лаан не отставала. Все вместе они последовали за Тельсин и Ме-Лаан.

— Твоя сестра, — быстро догнав Вакса, заговорил Уэйн, — немного…

— Суровая? — предположила Мараси.

— Вообще-то, я хотел сказать «психованная». Правда, пока не разобрался, в плохом или в хорошем смысле.

— Она многое перенесла, — не поворачиваясь, сказал Вакс. — Вот привезем ее домой, найдем хороших врачей, чтобы она смогла выговориться. Она поправится.

— Только после этого она уже не будет своей в доску, — проворчал Уэйн.

Они продолжали путь, и эта крепость, ржавь бы ее побрала, выглядела впечатляюще. Ее построили из широких каменных блоков — наверняка какой-нибудь бедолага сломал себе хребет, пока таскал их, — а с фасада виднелась лестница, ведущая к громадному изваянию. Сначала Уэйн удивился, но потом вспомнил, сколько миллионов птиц гадит на скульптуры в Эленделе, и подумал, что это, наверно, лучшее местечко, чтобы держать здесь свою статую.

Сражаясь с ветром, они всей компанией поднялись по лестнице. Благодаря медальону тот не казался таким уж холодным, чтобы подморозить Уэйнову задницу, но все равно раздражал. На вершине лестницы пришлось обойти статую, изображавшую парня в длинном плаще и с копьем в руке, наконечник которого утыкался в камни. Уэйн почесал щеку, отступив на шаг и изогнув шею.

— Что у него с глазом? — спросил он, ткнув пальцем.

Мараси подошла к нему, щурясь во тьме:

— Штырь. Как на той монете Ваксиллиума.

Ну да, так оно и есть. Один штырь, торчащий из правой глазницы. Уэйн обошел по кругу статую и сугроб, скопившийся у ее основания.

— Один штырь в глазу, — проговорил он задумчиво. — Это место построил Вседержитель. С чего вдруг он велел приспешникам смастерить свое изваяние с одним штырем, протыкающим глаз?

— У него копье. Видимо, то самое, которым он убил Выжившего.

— Металлическое копье, — подметил Вакс. — Но линий нет. Алюминий. Похоже, и на поясе тоже он. Дорогая штука.

Мараси кивнула:

— Согласно свидетельству лорда Рожденного Туманом, Вседержителя проткнули тремя копями. «Одно было в руках бедняка — за нищету, которую он навлек на людей. Другое, в руках рабочего — за рабство, в которое он превратил их труд. И еще одно всадил в него принц — за лордов, которых он испортил». Копья не принесли ему вреда.

— Идем, — позвала Тельсин изнутри здания, где к ней присоединилась Стерис.

Вакс и парень в маске направились к ним, но Уэйн продолжал смотреть на статую.

— Я тут подумал, — сказал Уэйн, когда мимо проходила Ме-Лаан.

— Да? — обернувшись, спросила кандра.

Ржавь! Вакс мог бы счесть это странным, принимая во внимание, что ей миллиард или сколько там лет, но Уэйну показалось, будто еще больше времени прошло с тех пор, как женщина смотрела на него вот так. Это не был сладострастный взгляд или что-то в этом духе, в нем была… какое бы слово подобрать…

Нежность.

Да, именно так.

— Уэйн?

— Ах да. Э-э-э, ну, это место ведь заброшенное, да? Выходит, ни одна из вещей, которые в нем есть, никому не принадлежит, верно?

— Ну, я уверена, многие заявят на эти вещи свои права, — возразила Ме-Лаан. — Правда, будет трудно доказать, что они ими владеют.

— И это значит…

— Это значит, что я советую тебе все равно ничего не трогать.

— А-а. Ладно.

Кандра улыбнулась Уэйну и проследовала в открытый дверной проем позади статуи. Он был огромный и зиял, словно рот парня, которому врезали ногой прямо в хлебало.

Уэйн опять посмотрел на статую, потом ткнул в наконечник копья мыском ботинка. Потом ударил пяткой. Потом камнем. И наконец несколько раз прокрутил.

Наконечник отвалился и со звоном упал на камни. Да он и держался практически на честном слове! И Вакс ошибся: только наконечник был металлическим — само копье оказалось деревянным.

«Говоришь, алюминий?» — с улыбкой подумал Уэйн.

Вообще-то, он не особо интересовался вещицами, которые, по мнению богатеев, стоили денег. Но если эти вещицы сами по себе стоили дороже дома, дело другое. Малышке Софи Тарксель, изобретательнице, все время требовались средства.

Завернув наконечник копья — тот был размером с его ладонь — в носовой платок, чтобы не отморозить пальцы, Уэйн, насвистывая, припустил трусцой за остальными. Проходя через зиявший проем, он заметил, что раньше тут были ворота со створками, но теперь они превратились в покрытые инеем щепки.

Теперь все собрались внутри, где в храме имелось нечто вроде вестибюля. По обеим сторонам виднелись фрески, в точности такие же, как те, что демонстрировал чудаковатый кандра в особняке Вакса. Уэйн подошел к Ваксу, который изучал одну из них.

Ну да. Та самая фреска. На ней была изображена пара наручей на пьедестале, а на той, что располагалась по другую сторону коридора, — Вседержитель в этих самых наручах.

— Выходит, мы и впрямь нашли это место, — сказал Вакс. — Статуя сама по себе достаточное свидетельство, но фрески его подкрепляют. Ре-Луур побывал именно здесь.

Все вместе они покинули вестибюль, пройдя через единственную дверь в длинный темный коридор. Что это за холмики впереди? Ме-Лаан и Стерис подняли повыше фонари, но, похоже, никто не испытывал ни малейшего желания идти туда первым.

Только парень в маске что-то бормотал на своем странном языке и к чему-то присматривался. К металлическим узорам на стенах? Потом шагнул в сторону и достал из кармана маленькую гранату. Что-то сделал, открыл ее сбоку, затем вытащил щипцами нечто похожее на маленький металлический самородок, сунул эту штуковину в углубление в стене и опустил рычаг.

Раздался далекий гул, и на стенах загорелось множество голубых огоньков. В полном соответствии с атмосферой этого ржавого местечка, выглядели они еще более зловещими, чем Стерис по утрам. Это были ни лампы накаливания, ни что-то другое, столь же логичное, а просто части стен, которые казались сделанными из прозрачного стекла и излучали весьма тусклое свечение.

Впрочем, его хватило, чтобы озарить холмики на полу. Трупы. Они лежали в неуклюжих позах, и было их тревожно много. И эти лужи вокруг них… замерзшая кровь.