Виктория Шваб - Сотворение света [litres]

– Но магия Холланда… вот такая, – он раздвинул пальцы, и ленты тумана расщепились, смялись. – Это не делает его слабее. Его свет горит даже ярче, чем твой или Келла. Но свет неровный, мигающий. Линии рваные, они без конца перемещаются, как сломанные кости, которые никак не могут встать на место. Это…

– Неестественно? – наугад подсказала она.

– Опасно.

– Ну и ну. – Она поежилась от холода. Невольно зевнула сквозь стиснутые зубы.

– Пойди отдохни, – предложил он.

– Ага, – сказала Бард, но не сдвинулась с места.

Алукард машинально повернулся к штурвалу, но потом вспомнил, что он не капитан этого судна. Заколебался, как человек, который вдруг забыл, за чем пришел. И наконец пошел помогать Леносу с парусами, оставив Бард у поручней.

Минут через десять, через пятнадцать, через двадцать, когда он оборачивался, чтобы найти ее взглядом, она все еще стояла там, устремив взгляд к далекому горизонту, где море встречалось с небом.

Как только они отбыли, Рай вышел в город.

Надо было отыскать еще столько народа! Каждая минута промедления была невыносима. Скоро на них, на него, на всех опустится ночная тьма. А сейчас еще был свет, было время.

Он взял с собой двоих «серебристых» – втроем они и отправились в город. Принц старался не смотреть на сумеречный дворец, парящий над рекой, на странную процессию фигур, поднимавшуюся туда, старался не вставать на твердую блестящую черноту, которая местами покрывала дорогу и карабкалась на стены, как плющ или изморозь. Магия одолевает природу.

Он нашел двоих – они забились вглубь своего дома и боялись выйти. Потом девочку – она бродила по улицам, словно оглушенная, покрытая чьим-то пеплом – то ли родных, то ли друзей, то ли незнакомцев, она не знала. На третий раз к нему подскакал один из стражников. Кровяная метка у него на лбу размазалась от пота.

– Ваше высочество, – крикнул он, осадив коня. – Вы должны это видеть.

Они вошли в таверну.

Там было десятка два человек, все в красно-золотых мундирах королевской стражи. Все больные. Все умирали. Рай знал каждого из них, если не по имени, то хотя бы в лицо. Айзра говорила, что многие не вернулись. Что кровяные метки не всегда действуют. Вот они здесь – все, кого недосчитались.

Рай бросился в зал.

– Ваше высочество, погодите! – крикнул один из его серебристых спутников. Но принц не боялся ни дыма, ни болезни. Кто-то убрал подальше столы и стулья, расчистил пространство, и теперь на полу рядами лежали люди его отца – его люди. То тут, то там зияли пустоты – кто-то встал и ушел, а кто-то, наоборот, пал навсегда.

Их доспехи были сброшены, выстроились вдоль стен, как вереница пустотелых зрителей. А стражники на полу корчились, обливались потом, сражались с не видимыми ему демонами, как когда-то на «Шпиле» – Алукард.

На шеях чернели вены, в зале витал запах горящей плоти – это магия прожигала себе дорогу.

И еще в воздухе висело что-то вроде пыли.

Пепел, догадался Рай.

Все, что осталось от тех, кто сгорел.

Один человек привалился к стене у дверей. По лицу струился пот – болезнь только что приступила к своему черному делу.

Его борода была коротко подстрижена, в волосах белела седина. Рай сразу узнал его. Тольнерс. Человек, который служил его отцу еще до того, как он стал королем. Он был приставлен охранять Рая. Принц видел стражника во дворце не далее как утром – живого, здорового и защищенного чарами.

– Что ты натворил? – сказал он, схватив стражника за грудки. – Зачем ушел из дворца?

Глаза стражника блуждали.

– Ваше величество, – прохрипел он, в лихорадочном бреду спутав Рая с его отцом. – Мы… королевская стража. Мы… не прячемся. Если у нас… нет сил… одолеть тьму… мы недостойны… служить… – Он смолк, трясясь в жестоком ознобе.

– Глупец! – рявкнул Рай, отпустил дрожащего Тольнерса и плотнее запахнул на нем плащ. Потом окинул взглядом умирающих стражников, запустил в волосы скользкую от пепла руку, злясь на себя за беспомощность. Он был не в силах их спасти.

Мог только смотреть, как они борются, гибнут, сгорают.

– Мы королевская стража, – пробормотал кто-то у дверей.

– Мы королевская стража, – откликнулись еще двое, повторяя это, как заклятие против тьмы.

Принцу захотелось заорать, выругаться, но он не стал. Потому что знал, как многое он сам совершил во имя силы. И даже сейчас, бродя по зараженным улицам, он знал, что делает. Понимал, что если бы даже его не спасала магия Келла, он бы все равно снова и снова выходил на эти улицы, в свой город, к своим людям.

И Рай сделал то же самое, что сделал ради Алукарда на «Ночном шпиле».

Единственное, что было в его силах.

Он оставался рядом.

Максим Мареш понимал ценность даже единственного антари.

А теперь стоял и смотрел, как из дворца, из города, отравленного монстром, уходят сразу трое. Он взвесил все «за» и «против», понимал, что решение правильное, что это стратегия имеет лучшие шансы на успех, и все-таки не мог отделаться от ощущения, что у него отобрали самое сильное оружие. Хуже того, он чувствовал, что сам разжал пальцы, выпустил меч и теперь встречает врага безоружным.

А его собственный меч еще не готов, он только куется.

Максим всмотрелся в свое отражение. Выглядит он неважно. А чувствует себя еще хуже. Одна рука его прижималась к зеркальному стеклу, и тени в призрачной насмешке повторяли очертания его пальцев.

– Ты же сам его отпустил, – раздался тихий голос, и в зеркале рядом с королем появился авен эссен – белый, точно привидение.

– Да, – сказал Максим. Он не так давно видел на кровати тело своего сына, его неподвижную грудь, впалые щеки, серую кожу. Эта картина пылала у него перед глазами. Ее никогда не забыть. И теперь он как никогда остро понимал, что жизнь Келла – это жизнь Рая, и если он сам не мог уберечь ее здесь, то надо отослать его подальше. – Однажды я уже пытался остановить Келла. Это было ошибкой.

– На этот раз он, может быть, и остался бы, – мягко сказал Тирен. – Если бы ты попросил, а не приказывал.

– Может быть, – Максим убрал руку со стекла. – Но в этом городе опасно.

Голубые глаза жреца пронизывали насквозь.

– Возможно, во всем мире теперь стало опасно.

– Я ничего не могу поделать с опасностями этого мира, но могу обуздать чудовище, которое захватило Лондон.

Он отошел от окна, и через три шага комната качнулась. У короля помутилось в глазах, он едва стоял на ногах.

– Ваше величество. – Тирен подхватил его за руку. Под туникой алели свежие порезы, глубокие раны, вырванная плоть. Неизбежная жертва.

– Мне уже лучше, – солгал король, высвобождаясь.

Тирен пристально посмотрел на него, и король пожалел, что раскрыл жрецу свой замысел.