Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Хочешь сказать, ты и о сокрушительной силе императорского рода ничего не слышала? – наконец отмерла она. – Фьярра, такое ощущение, что ты к нам с неба свалилась!

Угу, свалилась. Или, если быть точной, меня к вам сюда «свалили». Толком ничего не объяснили и отправили на невестины смотрины.

Интересно, каким местом Блодейна придумывала свой план? Явно не головой. Разве что у нее там вместо мозгов труха. Еще интересней, как скоро поймет Ариэлла, а с ней и все остальные, что алиана номер восемь не просто девушка со странностями, а фальшивка, вырванная из другого мира. Засланный казачок, задача которого нагреть место императрицы для одной сопливой трусихи.

Раньше я считала, что Фьярра боялась Герхильда – мужик-то действительно своеобразный, с кучей тараканов в голове, жирных таких, откормленных. Впрочем, у кого их нет… Потому и сбежала из Адальфивы. Но все оказалось намного прозаичней: хитропопой нашей просто отчаянно хотелось жить. Вот и удрала на Землю, в медовый месяц с моим Лешей.

Дальше шел долгий «пип», заглушавший поток ненормативной лексики, хлынувшей из моего сознания.

– Я же говорю, отец мной не занимался. Няньки с мамками относились к своей работе спустя рукава. И вот результат: что выросло, то выросло. – Я с мольбой воззрилась на алиану, нервно кусая и без того уже искусанные в волнении губы. – Ариэлла, миленькая, пожалуйста, расскажи! Я хочу знать, на что подписалась!

– Нет, ты и вправду чудачка. – Девушка со вздохом поднялась. – Пойдем. Зачем рассказывать, если можно показать.

Увенчав императорскими мемуарами стопку книг, я последовала за подругой.

Пока спускались вниз, по лестнице, устланной темно-синим ковром, на котором золотой нитью были вытканы причудливые узоры, эсселин Талврин вслух размышляла:

– Может, эррол Сольвер намеренно скрывал от тебя правду? Чтобы ты не боялась… А тут я! Влезла со своими откровениями. А лучше б, наверное, молчала!

– Ты бы предпочла оставаться в неведенье?

– Нет, – тихо ответила девушка, а потом ободряюще сжала мне руку. – Ладно, не расстраивайся раньше времени. Не все ари погибают, да и что-то мне подсказывает, что он не выберет ни тебя, ни меня. Он нас даже не замечает. – Толкнув тяжелые, темного дерева двери, с внешней стороны окованные железом, Ариэлла обернулась и с наигранным весельем продолжила: – Говорят, его великолепие благоволит к Керис. Да и наша скромница Рианнон его явно заинтересовала. Я видела, как он поглядывал на нее вчера за ужином.

Я это тоже видела. Потому как сидела со скромницей рядом. А находиться в непосредственной близости к объекту императорских желаний-мечтаний не очень-то приятно: взгляд тальдена время от времени соскальзывал с Рианнон и цеплялся за меня. Ненадолго, правда, всего на пару мгновений. Но расслабленно предаваться чревоугодию все равно не получалось.

Царапнув по мне ледяным взглядом, его замороженность снова возвращался к любованию кареглазой красавицей. И так по кругу весь вечер.

Ходят слухи, Скальде нравятся такие, как Рианнон: смазливенькие и чтобы тише воды, ниже травы. Вон Керис перед ним из кожи вон лезет, строя из себя ангела. А так как я в воображении наследника стопудово предстаю чертом в юбке, то мне, по идее, волноваться не о чем. И все же…

Стоило подумать о Герхильде, как настроение, и без того паршивое, и вовсе провалилось под плинтус.

Выйдя из замка, прогретого пламенем каминов, мы сразу пожалели о том, что даже накидок не захватили. Мороз будто только того и ждал: оголодавшим зверем набросился на нас и принялся безжалостно щипать за щеки, ледяными иглами колол плечи, дергал за уши, отчего те сразу покраснели. Пальцы же вмиг онемели. Снежинки, вихрившиеся в воздухе, так и норовили прилипнуть к ресницам, слепили глаза.

– Уже бывала в парке? – громко стуча зубами, поинтересовалась Ариэлла.

– Пару раз, – обхватив плечи руками, ответила я, выдыхая густое облачко пара.

Брр, холодрыга-то какая. Наверное, зря прогулку по городу затеяла.

– Ледяные статуи наверняка видела…

– Прекрасных юных дев? Да, – кивнула, вздрагивая. Мы быстро отдалялись от замка, идя по дорожке, белой лентой стелившейся меж деревьев, сплетавших над нашими головами свои промерзшие ветви. Надо будет попросить Мабли раздобыть для меня того животворного отвара, которым нас на озере отпаивали, иначе точно простужусь. – Очень красивые. Если бы не холод, я бы каждой по полдня любовалась. Совсем как живые.

– Так они и были живыми, – усмехнулась Ариэлла и чуть слышно сказала: – Ари, правившие Сумеречной империей одну короткую ночь.

Я чуть не подавилась воздухом. Сделала по инерции еще несколько шагов и встала как вкопанная перед ледяной красавицей, чей скорбный взгляд был устремлен на узкую тропу, теряющуюся под разросшимся колючим кустарником. Цветы Арделии, днем закрывавшиеся в бутоны, змеями оплетали подножие статуи, цеплялись за стопы императрицы, безжалостно вонзая в нее свои шипы.

Ладони девушки перекрещивались на груди, как будто она защищала от всех свое сердце. А может, держалась за то, что так отчаянно болело.

Пару дней назад я долго рассматривала эту нежную и такую грустную прекрасную нимфу. Она ближе всех остальных находилась к замку. Чтобы добраться до других императриц, следовало попетлять по неприметным, бесчисленным стежкам парка, рискуя в нем потеряться и тоже превратиться в статую. От холода.

Помню, искренне восхищалась работой неведомого скульптора, дивясь его таланту. Восторженным взглядом скользила по струящемуся фалдами платью, льнущему к стройным ногам юной красавицы. По шлейфу, искусно развевающемуся на ветру. По длинным волосам, отброшенным на спину незнакомки разбушевавшейся стихией. Любовалась идеальной красоты лицом.

Скульптура была совершенной, поразила мое воображение.

И вот выясняется, что никакая это не скульптура. А живая девушка. Вернее, раньше была живой, но благодаря убийственной силе какого-то из императоров превратилась в бездушное изваяние.

– Они и летом такие, – вырвали меня из оцепенения пронизанные горечью слова алианы. – Как и цветы Арделии не тают, круглый год остаются ледяными. Эту девушку зовут… звали, – горькая усмешка, – Мавена, дочь герцога Кимрейгеса. Она стала ари Скальде, а после брачной ночи погибла. Ее убила сила наследника.

– Очуметь… – Я перевела на Ариэллу потерянный взгляд и почувствовала, как в сердце искрами вспыхивает негодование. – И что, здесь так принято? Выставлять мертвых императриц на всеобщее обозрение. Это в порядке вещей? Что, больше нечем украсить парк?!