Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Претемную вашу мать!

У потомков Валантена не только сердца ледяные, но и в голове вместо мозгов ледяное крошево. Больная императорская семейка! А дурочки вроде Керис еще мечтают с ними породниться. Не терпится им увековечить свою красоту в виде такой вот неординарной скульптуры.

– Все немного сложнее, Фьярра. Первую ари, превратившуюся в лед, упокоили в императорском склепе. Вместе с остальными ушедшими за грань предками Герхильдов. А утром следующего дня ее лучезарность обнаружили в саду. Их никто сюда не ставил. Они сами…

– Выставляются? – хлопая заиндевевшими ресницами, глупо брякнула я. Отпрянув от ледяной скульптуры, больше не казавшейся такой завораживающе прекрасной, все еще переваривая сногсшибательную информацию, пробормотала: – И что, на них просто махнули рукой? Пусть, мол, стоят девочки, раз им здесь так нравится. А его великолепие… часто здесь гуляет? Извращение какое-то – каждый раз, оказываясь в парке, видеть свою несостоявшуюся жену, которую сам же фактически и убил. Да и любоваться женами своих предков – тоже удовольствие ниже среднего.

Но я, конечно, не Герхильд. Может, ему в кайф такие променады. Прямо ожившая сказка про Синюю бороду.

Ариэлла развела руками.

– Поговаривают, статуи пытались убрать. И не раз. Но они начинали… кричать.

Я поежилась.

– В смысле – кричать? Они же статуи.

– Мне почем знать? – нервно дернула плечами девушка и принялась еще усерднее растирать их побелевшими ладонями.

Я же, узнав страшную правду, увидев возможные последствия связи с этим роковым ледяным красавцем – Скальде, даже о холоде позабыла.

– Я в Ледяном Логе, как и ты, впервые. Но если верить молве… – Ариэлла понизила голос до шепота, хотя кроме мертвой императрицы, неизвестно какой по счету, нас больше никто не мог услышать. Вообще, раз уж статуи не желали убираться из замка, могли бы хоть какие-то таблички к ним приторочить, так сказать, для потомков. – Ледяные ари могут издавать звуки, чем-то напоминающие крик раненой птицы. Если им что-то не нравится.

Жуть какая.

– Это все злые чары, довлеющие над родом Герхильдов. Их бремя и их проклятие.

Кстати, о проклятиях. Мне вот сейчас тоже очень хотелось кое-кого проклясть. Обрушить на голову ненавистной ведьмы самые страшные кары. Земные и небесные.

– Холодно. Лучше вернемся в замок.

В последний раз оглянувшись на несостоявшуюся жену его убийственного великолепия, Ариэлла поспешила обратно.

Всю дорогу до императорского логова мы хранили молчание, нарушаемое лишь жалобным постаныванием ветра над головами и скрипом снега под ногами.

Возле покоев Ариэллы так же молча, угрюмые, подавленные, распрощались. Позабыв о том, что алиане надлежит перемещаться с достоинством, еле-еле передвигая ногами, я метеором рванула к себе. А ворвавшись в спальню, застала Мабли за занятием, которое ей так нравилось: девушка перебирала украшения, расфасованные по многочисленным резным ларцам и шкатулкам, выбирая, какие лучше подойдут к моему лавандового цвета наряду.

Для свиданки с маньяком.

– Немедленно свяжись с Блодейной! Живо! – налетела я на служанку, чуть не сбив ее с ног.

От неожиданности Мабли аж подпрыгнула. Коротко вскрикнула. Сдернув с кровати платье, зачем-то прикрылась им, словно щитом.

Наверное, вид у меня был дикий. И взгляд шальной. А еще руки чесались и скрипели зубы: так хотелось что-нибудь разбить, расколотить. Или на худой конец кого-нибудь укусить.

Мабли, например. Если сейчас же не перестанет изображать пень с глазами!

– Но ваша уто…

– Хватит уже мне «утокать»! Если через минуту здесь не будет чертовой ведьмы, моя утонченность отправится к наследнику и все ему расскажет! – Я скрестила на груди руки. – Время пошло.

Тихонько ойкнув, Мабли пулей вылетела из спальни. Даже дверь за собой закрыть не потрудилась, так торопилась доложить о моем мятеже Блодейне.

К чести девушки должна отметить: исполняла приказы она оперативно. И минуты не прошло, как пространство в центре комнаты начало густеть, наливаясь сизым цветом, а потом разверзлось грозовой тучей с крошечными проблесками молний.

До появления ее сволочности я стояла возле камина. Все пытаясь согреться, подставляла жаркому пламени ладони. Но, кажется, тщетно. Меня продолжало знобить. Не то от холода, который больно жег изнутри, не то от пережитого потрясения.

Было такое чувство, что я, еще не успев стать ари, заледеневаю по примеру экс-жены Герхильда.

– Ну что случилось? – не размениваясь на приветствия, проворчала полупрозрачная стерва, и озаряемая всполохами воронка, точно нож масло прорезавшая воздух, схлопнулась у нее за спиной.

– Ничего не хочешь мне рассказать? Например, про ледяные скульптуры в саду его великолепия, – скрипнула я зубами, из последних сил сдерживаясь, чтобы не перейти на крик.

Истерический.

Меня по-прежнему колотило. Гнев, страх, напряжение кипели внутри, ища выход.

Блодейна поморщилась, словно заплесневелую краюху хлеба проглотила, и нехотя из себя выцедила:

– Что ж, рано или поздно ты бы все равно узнала. Я все же надеялась на «поздно». Но, видно, Мабли недоглядела.

Сжав руки в кулаки, рванулась к ведьме. Или, вернее, к ее призрачной проекции.

– Я тебе уже говорила и повторю еще раз! Для особо одаренных. Ни при каких! Ни. При. Каких. Обстоятельствах. – Шумно втянула в себя воздух и на выдохе выпалила: – Я не буду с ним спать! Слышишь?! Такого договора не было! Можешь меня убить прямо сейчас, но в одну койку с этим чешуйчатым маньяком я не лягу! Не лягу – и точка!

– Это ты своей привязке скажи, – криво усмехнулась чародейка. – Небось сны шальные по ночам видишь. Про наследника.

Я вспыхнула. На какой-то миг в глазах потемнело, а когда окружающая картинка снова обрела четкость, я поняла, что пытаюсь схватить ведьму за ее рогатую шляпу и от всей души оттаскать за волосы. Но пальцы сжали лишь воздух.

Опомниться не успела, как Блодейна уже стояла в другом конце комнаты, противно скалясь. Насмехаясь надо мной и моей беспомощностью.

На ум приходило только одно непристойное слово, характеризующее девушку легкого поведения, которое пристойным девушкам вроде меня произносить не стоило. Но в подобной ситуации иных слов в голове просто не осталось.

– Откуда узнала?! – прорычала глухо.

– Милая, я ведь не вчера родилась. Прекрасно понимаю, как работает магическая привязка.

Как же это все-таки гадко. Ладно я, девушка давно не невинная. Но другие-то алианы! Вон Бриаллен только-только исполнилось шестнадцать. И что, она тоже бессонницей мается из-за таких вот откровенно пошлых фантазий? А если не выйдет за Герхильда замуж? Каково будет узнать другому тальдену, который в будущем, возможно, выберет ее себе в ари, что его юная супруга телом, может, и невинна, зато в своих снах уже согрешила не раз?