Филис Каст - Богиня по крови [litres]

– Тогда отведите меня к нему, пожалуйста.

Было уже поздно, и, к счастью, Морриган встретила по дороге всего пару-тройку сидетцев. Она так и не узнала, какими глазами те на нее смотрели. Морриган не отрывала глаз от стены и на мимопроходящих просто не смотрела. Быстро и очень решительно она шла к пещерам, где располагались гостевые апартаменты. Наконец светящаяся цепочка кристаллов застыла у арочного входа в пещеру, закрытого кожаной занавесью. Морриган заколебалась. Она совершенно не знала, что ей теперь делать. Кроме того, ее подташнивало от страха.

Ей бы сейчас пригодилась дверь, в которую можно было бы постучать, или звонок, в который можно было бы позвонить. А еще лучше бумага, чтобы написать записку. Только ведь это здесь нереально. И ей придется позвать его по имени. Сказать что-то вроде «Привет, Киган, это – я, Морриган. Я к тебе». Или, как исправила бы ее Ба: «Можно к тебе?» Но что ей делать, если он крикнет ей в ответ убираться отсюда? Это будет ужасно. Вот черт! Надо просто войти. Он либо захочет ее видеть, либо не захочет. Морриган молча отодвинула кожаную занавесь и заглянула внутрь.

Пещеру освещала единственная чаша огня, а посреди нее высилась внушительная колонна мрамора. Казалось, она притягивает к себе пламя и маслянисто поблескивает в полутьме. Морриган узнала в колонне камень, выбранный Каем для статуи Мирны.

Перед колонной, спиной к Морриган, стоял Киган. Руки подняты и прижимаются к мрамору, голова опущена, плечи сгорблены. Морриган беззвучно проскользнула в комнату, не зная, то ли кашлянуть, то ли позвать его по имени.

– Я знаю, что ты здесь, – проговорил Киган, не поднимая головы. Его голос звучал сдавленно и сипло.

Морриган виновато дернулась.

– Я не хотела к тебе подкрадываться. Я просто… – Она поколебалась, но все же решила, что будет с ним полностью откровенной. – Я просто не знала, захочешь ли ты меня видеть. Я не хотела услышать, как ты меня прогоняешь, поэтому и вошла.

Киган выпрямился, медленно убрал руки с мрамора и повернулся к ней. Морриган увидела у него на щеках слезы и инстинктивно шагнула, протянув к нему руку. Но бесстрастное выражение его лица со следами горя остановило ее. Она уронила руку, так и не коснувшись его, хотя была от этого в двух шагах.

– Ты не поверила ни одному моему слову?

Его слова дали ей лучик надежды, но лицо оставалось таким отстраненным, что она все равно не посмела его коснуться.

– Я знаю, ты говорил то, что думал, но после случившегося с Каем я уже не была уверена, что ты по-прежнему так считаешь.

– Кай умер.

Эти слова придавили Морриган, словно каменной плитой.

– Мне очень жаль.

– Ты знаешь, почему я плакал?

– Потому что переживаешь из-за смерти Кая. – Она глянула на знакомый мраморный столб за его спиной. – И из-за Мирны.

– Я развел сырость, потому что, коснувшись мрамора, я почувствовал в нем изображение Мирны и вспомнил о тебе. Я не мог перенести, что ты сбежала от меня.

– Я сбежала не от тебя. Я сбежала из-за того, что наговорил обо мне Кай.

– Тебе надо было остаться. Мы бы встретили его обвинения вместе.

– Но ты ведь не думаешь, что я – дьявол? – Морриган почувствовала, что ее начинает трясти.

– Конечно нет, – сердито ответил Киган. – Как ты можешь думать обо мне такое?

– А слова Кая?

– Думаю, тебе стоит рассказать, что между вами сегодня произошло.

Морриган посмотрела Кигану в глаза и приняла решение. Она доверится любви.

– Думаю, мне стоит рассказать тебе все . А потом ты, может быть, сумеешь помочь мне разобраться, что сегодня произошло со мной и Каем.

– Сперва подойди ко мне, огонек. Если я сейчас не дотронусь до тебя, то сойду с ума.

Подавив уже готовые вырваться рыдания, Морриган подошла к нему и попала прямо в раскрытые объятия. Ее тут же окутали его аромат и жар. Любовь к нему ничего не могла исправить. Любовь к нему ничего не могла изменить. Любовь к нему просто придавала ей жизненных сил. Морриган прижалась к Кигану и вдохнула его твердости и решительности. И впервые ей показалось, что они действительно созданы друг для друга – друг из-за друга. Киган поцеловал ее в макушку, и, когда он заговорил, Морриган почувствовала его жаркое дыхание.

– Раз богиня предназначила нас друг другу, ты не должна сбегать от меня, как только появляются какие-то трудности.

– Ну, обвинение, что меня переполняет тьма, явно не ПМС.

– ПМС?

Морриган засмеялась ему в грудь.

– Не обращай внимания. Скажем так, свирепствующее зло не равно гормональной ворчливости.

– Ты не переполнена тьмой, и мне уже известно, что ты бываешь ворчуньей.

Морриган подняла на него взгляд.

– Я не ворчунья, и откуда тебе знать, что меня не наполняет тьма?

Киган взял ее лицо в свои руки.

– Тебя наполняет свет, а не тьма, Морриган.

Она посмотрела ему в глаза. Ей так хотелось ему верить, что стало больно в груди. И может быть, она ему даже поверит, но не раньше, чем он узнает действительно все .

– Мне нужно сесть, а потом я расскажу тебе правду о себе. Всю правду.

Киган не стал подтрунивать, не попытался снизить серьезность ее тона. Он только кивнул и легонько прижался к ней губами. Потом показал на полудюжину удобных кожаных кресел, что стояли в пещере:

– Выбирай любое. Рассказывай, а я пока похожу.

– Походишь?

– Мне лучше думается, когда я переставляю ноги. Привыкай к этому. – И словно в качестве демонстрации, он подошел к деревянному столу, на котором стояла пара кувшинов, ваза с фруктами и несколько кубков. – Хочешь вина? – спросил он, наливая из кувшина красную жидкость.

– Нет, мне нужна ясная голова. Я бы хотела воды, – сказала Морриган. Она села в самое дальнее от мрамора Мирны кресло.

– Вот вода. – Он наполнил второй кубок из другого кувшина и принес ей.

Она выпила залпом, только сейчас осознав, как пересохло у нее во рту. Потом откашлялась и начала свой рассказ:

– Прежде всего, я хочу, чтобы ты знал – я терпеть не могу лгать и всегда стараюсь максимально придерживаться правды.

– Ты говоришь так, словно была вынуждена говорить неправду.

– Я так чувствую. Хотя даже Биркита сочла, что это единственное, что я могу сделать, и я с ней согласилась.

– Биркита знает правду?

– Практически всю.

– Расскажи мне, – попросил Киган.

И Морриган рассказал ему все – начиная со своего рождения и необычного детства и заканчивая днем, когда она узнала о своих способностях в алебастровых пещерах. Потом она рассказала ему правду о своих родителях, о бабушке и дедушке, которые не были ей таковыми по крови. Как они сказали ей правду и как она психанула и убежала в пещеры. Киган прервал ее всего дважды, и первый раз именно в этом месте.