Мэтт Рафф - Страна Лавкрафта

Принадлежала же книга, по сути, Рут, и следующие двадцать пять лет она безуспешно пыталась стребовать деньги с потомков Бернса. Те, однако, считали, что сожжение плантации сняло с них всякую ответственность за рабов, и на письма не отвечали. Точно так же повели себя одиннадцать губернаторов Джорджии и шесть президентов США.

В конце концов Рут завещала «Дне´вник» старшей дочери, Люси, а та, в свою очередь, – Джорджу. Следующим хранителем должен был стать Хорас, если только Монтроуз, который в пять лет самочинно объявил себя заместителем хранителя, первым не вырвет ее из мертвых рук брата. Офелия же, средняя сестра, давным-давно устранилась от всех этих дел. Нет, она по-прежнему приезжала на каждый День благодарения и вела записи, так как у нее самый аккуратный почерк, но хранение книги оставила на братьев.

Она знала, что в их руках «Дне´внику» ничего не грозит.

В полдень Джордж с Монтроузом встретились у банка. Каждый добирался туда по-своему: так у них повелось с 1946 года, когда их обоих задержала полиция. Слово за слово, они попали в участок, и лишь немалой взяткой их удалось оттуда вытащить. В банк они успели чудом; еще чуть-чуть, и он бы закрылся на все праздники.

Сегодня добрались без приключений, но уже в банке стало понятно, что что-то не так. В фойе было полно народа, даже с учетом того, что сейчас у всех обеденный перерыв; очередь выходила аж на улицу. А вместо заведующего банком Бена Розенфельда их встретил охранник Уайти Данлап.

– Что тут такое, Уайти? – спросил Джордж. Осмотревшись, он заметил, что шторки на окнах кабинетов заведующего и его помощника закрыты.

– Копы заходили, – объяснил Уайти вполголоса. – Отдел по борьбе с организованной преступностью.

– И что хотели?

Уайти пожал плечами.

– Понятия не имею. Меня поставили сторожить у входа. Знаю только, что из-за этого работать начали на час позже, и пронесся слух, будто банк закрывают, и народ спешит поскорее снять деньги. Мистер Розенфельд с самого утра на телефоне, успокаивает перепуганных вкладчиков. Он просил извиниться, что не может лично вас обслужить, но разрешил это сделать мне.

Ячейка находилась в подвале. Уайти открыл дверь хранилища, пропустил Джорджа с Монтроузом внутрь, потом подобрал с пола окурок сигары. Нахмурившись, он проверил помещение, не затаился ли тут кто.

Джордж уже стоял со своим ключом наготове.

– Уайти? – позвал он.

– Да-да, сейчас…

Зажав окурок двумя пальцами, Уайти выудил из кармана свой ключ.

Джордж вытаскивал коробку из ячейки, а Монтроуз стоял рядом, готовый подхватить ее, если вдруг с братом случится удар или он заживо вознесется на небеса. Лицо у Джорджа действительно изменилось, но от того, что коробка подозрительно легкая.

– Что такое? – спросил Монтроуз.

Джордж снял крышку. В коробке хранилась кожаная папка: бумаги на освобождение семейства Берри, датированные 1833 годом, а также более недавние документы, например, свидетельство о рождении Хораса. А вот «Дне´вника», который обыкновенно лежал сверху, не было. На его месте они обнаружили короткую записку:

«МОЛОТ ВЕДЬМ»

Беруик-стрит, запад, д. 750

Чем раньше, тем лучше.

– Ах ты ж сын сукин, – проговорил Монтроуз.

Вместо подписи было нарисовано восходящее солнце – символ Ордена Изначального рассвета.

По адресу ехали уже вместе, на «паккарде».

– Револьвер-то захватил? – спросил Монтроуз, пока Джордж заводил двигатель.

– Под сиденьем, – ответил Джордж, а когда Монтроуз потянулся, схватил брата за руку. – Не надо, я сам.

– Что, теперь твоя очередь стрелять в него?

– Я просто попробую вернуть книгу Ады. – Джордж удержался от напоминания, как Монтроуз пытался застрелить Калеба Брейтуайта и чем это закончилось. – Лучше найди адрес. Карта в бардачке.

Монтроуз что-то проворчал себе под нос, но дальше пререкаться не стал.

Джордж старался терпеливее относиться к брату – да, к брату, и не «единокровному», а полноценному: именно так он представлял Монтроуза окружающим и сам в это верил. Ты либо родственник, либо нет; третьего, по его мнению, не дано. Но все равно то, что у них разные отцы, нередко давало о себе знать, и ярче всего проявлялось в вопросе с книгой прабабки Ады.

Семейству Берри повезло: их последний владелец, Люциус Берри, был из тех редких, истово верующих христиан, каких еще называют «солью земли». Родители, братья и сестры Люциуса погибли во время вспышки холеры в 1832 году, и ему достались в единоличное владение семейная табачная плантация и семеро рабов. Истолковав эпидемию как знак свыше, Люциус задался целью искупить грехи предков. Он распродал остатки наследства, погрузил рабов со скарбом в повозки, под охраной вывез их на запад и подарил им не только свободу, но и землю и деньги на новую жизнь: сказка, ставшая былью.

Впрочем, «повезло» не значит, что обошлось совсем без страданий. Освобожденным Берри пришлось хлебнуть немало горя. Одного убили белые поселенцы, не пожелавшие соседствовать с чернокожим. Трое мальчиков и девочка из второго поколения погибли на Гражданской войне. А отец Джорджа, Джейкоб Берри, успешный коммерсант, умер в двадцать четыре года: богатство, увы, не спасло от астмы, которая мучила его всю недолгую жизнь. Одно облако пыли, взметенное проезжающей повозкой, – и легкие не выдержали. Джорджу тогда было всего три, а Офелии не исполнилось и года.

После смерти первого супруга Люси Берри вышла за Улисса Тернера, человека с совершенно иной биографией. Отчим Джорджа не уставал напоминать, что Тернерам не досталось ничего: ни свободы, ни даже фамилии. Дед Улисса был урожден Саймоном Суинсгудом на плантации Суинсгудов в Северной Каролине. В 1857 году он сбежал на Великое мрачное болото и шесть лет жил отшельником, после чего присоединился к армии северян. Именно там, на болоте, он взял себе имя Нат Тернер – распространенное прозвище среди изгоев, которое обычно подтверждали доблестными деяниями, такими как убийство ловцов рабов и налеты на поселения белых.

Так, по крайней мере, рассказывал Улисс. В более сознательном возрасте Джордж понял, что именно байки о похождениях прадеда Тернера стали его первым знакомством с приключенческой литературой и фантастикой. Нет, он не считал их выдумкой – скорее пересказом «по мотивам» реальных событий. Однако Монтроуз верил каждому слову, и неудивительно, что он вырос с твердой уверенностью: хранителем книги Ады должен быть Тернер, а не Берри.

Такого же мнения придерживался и отчим. Он не скрывал своего презрения к тому, что, мол, Берри все получили «на блюдечке», а также убеждения, что Джордж слишком неженка, но традиции все-таки уважал. Именно поэтому в последнюю ночь мая 1921 года, когда белое население Талсы объявило войну черным, Улисс, вопреки уговорам матери, разрешил Джорджу отправиться за книгой Ады. Она хранилась в сейфе в магазине, который отчим держал на Арчер-стрит. А тем временем первые отряды поджигателей уже переходили железную дорогу, разделявшую два города. В ту ужасную ночь произошло много всякого, и поэтому Джордж никогда не хвастался своим поступком, тем более перед Монтроузом. Хватало того, что он показал себя и что брат это знает.