Брендон Сандерсон - Слова сияния

– Твои братья избегают меня, – проворчал светлорд Давар, наблюдая за поединком. – Никто из них не ужинает с отцом, как требуют приличия.

Шаллан сложила руки на коленях.

– Йушу, скорее всего, где-то пьянствует, – продолжал отец. – Один Буреотец знает, куда сбежал Балат. Виким отказывается покидать карету. – Он осушил чашу с вином. – Ты не могла бы с ним побеседовать? Сегодня плохой день. Если я пойду, то… может случиться нехорошее.

Шаллан встала и положила руку на плечо отца. Он ссутулился, подался вперед, держа одной рукой пустой графин из-под вина. Другую поднял и похлопал по ее руке на своем плече, глядя в пустоту. Он пытался. Они все пытались.

Девочка отыскала их карету, которая стояла вместе с несколькими другими возле западного склона ярмарочной площади. Здесь росли высокие деревья йелла, чьи жесткие стволы обрели светло-коричневый оттенок крема. Иглы торчали из каждой ветки словно тысячи языков пламени, хотя ближайшие втянулись внутрь, стоило ей приблизиться.

Она с изумлением заметила крадущуюся среди теней норку; казалось, их всех в округе должны были переловить. Неподалеку кучеры играли в карты; некоторым из них пришлось остаться для охраны кареты. Шаллан слышала, как Рен говорил о чередовании, чтобы каждый мог погулять на ярмарке. Вообще-то, как раз Рена здесь не было, хотя другие слуги поклонились ей, когда увидели.

Виким сидел в их карете. Тонкий бледный юноша, всего на пятнадцать месяцев старше Шаллан. Он немного походил на своего брата-близнеца, но мало кто мог их перепутать. Йушу выглядел старше, а Виким был болезненно худым.

Шаллан забралась внутрь кареты и села напротив брата, положив сумку на сиденье рядом с собой.

– Тебя отец прислал или ты пришла, потому что затеяла очередную миссию милосердия? – спросил Виким.

– И то и другое.

Виким отвернулся от сестры, уставился в окно – не на ярмарку, а на деревья.

– Шаллан, тебе нас не исправить. Йушу себя уничтожит. Это лишь вопрос времени. Балат шаг за шагом превращается в отца. Мализа каждую вторую ночь рыдает. Папа однажды убьет ее, как убил мать.

– А ты? – спросила Шаллан. Вопрос был неправильный, и она это поняла, как только произнесла его.

– Я? Я ничего этого не увижу, потому как буду уже мертв.

Девочка обняла себя руками за плечи, забралась на сиденье с ногами. Светлость Хашех отчитала бы ее за такую позу, неподобающую для благородной дамы.

Что ей делать? Что сказать? «Он прав, – подумала она. – Я не могу это изменить. Хеларан бы смог. Я не могу».

Весь ее мир постепенно рассыпался на части.

– Ну так что? – поинтересовался Виким. – Любопытства ради, что ты придумала, чтобы «спасти» меня? Рискну предположить, что для Балата ты припасла девушку.

Она кивнула.

– Это очевидно. – Виким улыбнулся. – Ты посылала ей письма. Йушу? Как быть с ним?

– У меня есть список сегодняшних дуэлей, – прошептала Шаллан. – Он так жалеет, что не может сражаться на дуэлях. Если я покажу ему поединки, возможно, он захочет прийти и посмотреть.

– Сначала тебе придется его отыскать, – заметил Виким, фыркнув. – А что же я? Ты ведь знаешь, что ни мечи, ни милые личики на меня не подействуют.

Чувствуя себя дурой, Шаллан вытащила из сумки несколько листов бумаги.

– Рисунки?

– Математические задачи.

Виким нахмурился, взял у нее бумаги и начал их просматривать, рассеянно почесывая щеку.

– Я же не ревнитель. Я не проведу свою жизнь взаперти, день за днем убеждая людей прислушаться ко Всемогущему, который подозрительно молчалив.

– Это не значит, что ты не можешь учиться. Я выписала их из книг отца, это уравнения для определения начала Великих бурь. Записи упростила, перевела их в глифы, чтобы ты смог прочитать. А вдруг ты угадаешь, когда опять наступит буря…

Он пролистал бумаги.

– Ты все это скопировала и перевела, даже рисунки. Шаллан, клянусь бурей! Сколько времени ты потратила?

Она пожала плечами. Недели, но времени у нее было более чем достаточно. Девочка проводила дни в садах, вечера – в своей комнате и лишь иногда навещала ревнителей, чтобы послушать их миролюбивые наставления о Всемогущем. Ей так нравилось чем-то заниматься.

– Это глупо, – пробормотал Виким, опуская бумаги. – Чего ты хочешь добиться? Я не могу поверить, что ты потратила впустую так много времени.

Шаллан повесила голову и, смаргивая слезы, поспешно выбралась из кареты. И не только из-за слов Викима, но и из-за собственных предательских эмоций. Она больше не могла их сдерживать.

Девочка бросилась прочь, надеясь, что кучера не заметят, как она вытирает глаза защищенной рукой. Села на валун и попыталась взять себя в руки, но не сумела и расплакалась по-настоящему. Она отвернулась, когда мимо прошла пара паршунов, выгуливавших хозяйских рубигончих. Частью празднества должны были стать и несколько охот.

– Рубигончая! – воскликнул кто-то позади нее.

Шаллан вздрогнула, прижала защищенную руку к груди и повернулась.

На ветке ближайшего дерева сидел человек в черном. Незнакомец шевельнулся, когда она его увидела, и шипы-листья вокруг него попрятались – по веткам прошла красно-оранжевая волна и исчезла. Это был тот самый посланник, который беседовал с отцом ранее.

– Я спрашиваю себя, – проговорил он, – находит ли хоть кто-то из вас это слово странным. Понятно, что значит «руби». Но что такое «гончая»?

– Почему это важно? – спросила Шаллан.

– Потому что это слово. Простое слово, внутри которого спрятан целый мир, точно нераскрывшийся бутон. – Он устремил на нее изучающий взгляд. – Я не ожидал обнаружить тебя здесь.

– Я… – Чутье подсказывало, что следует убраться подальше от странного человека. Но у него были новости о Хеларане – новости, которыми отец никогда с ней не поделится. – А где же вы рассчитывали меня обнаружить? На дуэльной арене?

Мужчина раскачался и спрыгнул с ветки на землю.

Шаллан отпрянула.

– Не стоит, – бросил он, присаживаясь на валун. – Не надо меня бояться. Я ужасно бестолков в вопросах причинения боли. По-моему, меня неправильно воспитывали.

– У вас есть новости от моего брата Хеларана?

Посланник кивнул:

– Он весьма решительный молодой человек.

– Где он?

– Занят вещами, которые считает очень важными. Я его за это порицаю, ибо ничто не пугает меня в большей степени, чем человек, который пытается делать то, что он полагает важным. В мире мало что когда-либо шло не так – по крайней мере, если говорить о вещах достаточно масштабных – только из-за того, что кто-то решил вести себя легкомысленно.

– Но ведь с ним все в порядке?

– В той или иной степени. Сообщение, которое я передал твоему отцу, заключалось в том, что у Хеларана есть поблизости глаза и он наблюдает.