tom

1802He no longer took an interest in war, nor even in piracy. Он не интересовался больше ни войной, ни даже пиратами. 1803The charm of life was gone; there was nothing but dreariness left. Жизнь потеряла для него всякую прелесть, осталось одно сплошное уныние. 1804He put his hoop away, and his bat; there was no joy in them any more. Он забросил обруч с палкой; они не доставляли ему больше никакого удовольствия. 1805His aunt was concerned. Тетя Полли встревожилась. 1806She began to try all manner of remedies on him. Она перепробовала на нем все лекарства. 1807She was one of those people who are infatuated with patent medicines and all new-fangled methods of producing health or mending it. Она была из тех людей, которые увлекаются патентованными средствами и всякими новыми лекарствами и способами укрепления здоровья. 1808She was an inveterate experimenter in these things. В своих опытах она доходила до крайностей. 1809When something fresh in this line came out she was in a fever, right away, to try it; not on herself, for she was never ailing, but on anybody else that came handy. Как только появлялось что-нибудь новенькое по этой части, она загоралась желанием испробовать это средство: не на себе, потому что она никогда не хворала, а на ком-нибудь из тех, кто был под рукой. 1810She was a subscriber for all the "Health" periodicals and phrenological frauds; and the solemn ignorance they were inflated with was breath to her nostrils. Она подписывалась на все медицинские журналы и шарлатанские брошюрки френологов и дышать не могла без красноречивого невежества, которым они были напичканы. 1811All the "rot" they contained about ventilation, and how to go to bed, and how to get up, and what to eat, and what to drink, and how much exercise to take, and what frame of mind to keep one's self in, and what sort of clothing to wear, was all gospel to her, and she never observed that her health-journals of the current month customarily upset everything they had recommended the month before. Как проветривать комнаты, как ложиться спать, как вставать, что есть и что пить, сколько гулять, какое расположение духа в себе поддерживать, какую одежду носить - весь этот вздор она принимала на веру, как евангельскую истину, не замечая, что медицинские журналы нынче опровергают все, что советовали вчера. 1812She was as simple-hearted and honest as the day was long, and so she was an easy victim. Душа тети Полли была простая и ясная, как день, и потому она легко попадалась на удочку. 1813She gathered together her quack periodicals and her quack medicines, and thus armed with death, went about on her pale horse, metaphorically speaking, with "hell following after." Она собирала все шарлатанские журналы и патентованные средства и, выражаясь образно, со смертью в руках шествовала на бледном коне, и ад следовал за нею. 1814But she never suspected that she was not an angel of healing and the balm of Gilead in disguise, to the suffering neighbors. Ей и в голову не приходило, что для страждущих соседей она не является ангелом-исцелителем, так сказать, воплощенным ханаанским бальзамом. 1815The water treatment was new, now, and Tom's low condition was a windfall to her. Водолечение тогда только еще входило в моду, и подавленное состояние Тома оказалось для тети Полли просто находкой. 1816She had him out at daylight every morning, stood him up in the woodshed and drowned him with a deluge of cold water; then she scrubbed him down with a towel like a file, and so brought him to; then she rolled him up in a wet sheet and put him away under blankets till she sweated his soul clean and "the yellow stains of it came through his pores"--as Tom said. Каждое утро она поднимала его с зарей, выводила в дровяной сарай и выливала на него целый поток ледяной воды, потом растирала жестким, как напильник, полотенцем, потом закатывала в мокрую простыню, укладывала под одеяло и доводила до седьмого пота, так, что, по словам Тома, "душа вылезала через поры желтыми пятнышками". 1817Yet notwithstanding all this, the boy grew more and more melancholy and pale and dejected. Но, несмотря на все это, мальчик худел и бледнел и нисколько не становился веселее. 1818She added hot baths, sitz baths, shower baths, and plunges. Она прибавила еще горячие ванны, ножные ванны, души и обливания. 1819The boy remained as dismal as a hearse. Мальчик оставался унылым, как катафалк. 1820She began to assist the water with a slim oatmeal diet and blister-plasters. Она начала помогать водолечению диетой из жидкой овсянки и нарывным пластырем. 1821She calculated his capacity as she would a jug's, and filled him up every day with quack cure-alls. Измерив его емкость, словно это был кувшин, а не мальчик, она каждый день до отказа наливала его каким-нибудь шарлатанским пойлом. 1822Tom had become indifferent to persecution by this time. Том стал теперь совершенно равнодушен к гонениям. 1823This phase filled the old lady's heart with consternation. Это равнодушие напугало тетю Полли. 1824This indifference must be broken up at any cost. Надо было во что бы то ни стало вернуть его к жизни. 1825Now she heard of Pain-killer for the first time. Как раз в это время она впервые услыхала о болеутолителе. 1826She ordered a lot at once. Она тут же выписала большую партию этого лекарства. 1827She tasted it and was filled with gratitude. Она попробовала его и преисполнилась благодарности. 1828It was simply fire in a liquid form. Это был просто жидкий огонь. 1829She dropped the water treatment and everything else, and pinned her faith to Pain-killer. Она забросила водолечение и все остальное и возложила все надежды на болеутолитель. 1830She gave Tom a teaspoonful and watched with the deepest anxiety for the result. Она дала Тому чайную ложку и следила за ним, в сильнейшем беспокойстве ожидая результатов. 1831Her troubles were instantly at rest, her soul at peace again; for the "indifference" was broken up. Наконец-то ее душа успокоилась и тревога улеглась: "равнодушие" у Тома как рукой сняло. 1832The boy could not have shown a wilder, heartier interest, if she had built a fire under him. Мальчик вряд ли мог бы вести себя оживленней, даже если бы она развела под ним костер. 1833Tom felt that it was time to wake up; this sort of life might be romantic enough, in his blighted condition, but it was getting to have too little sentiment and too much distracting variety about it. Том чувствовал, что пора ему проснуться от спячки; такая жизнь, может, и подходила для человека в угнетенном состоянии, но в ней как-то не хватало пищи для чувства и было слишком много утомительного разнообразия. 1834So he thought over various plans for relief, and finally hit pon that of professing to be fond of Pain-killer. Он придумал несколько планов избавления и наконец притворился, будто ему очень нравится болеутолитель. 1835He asked for it so often that he became a nuisance, and his aunt ended by telling him to help himself and quit bothering her. Он просил лекарство так часто, что надоел тетке, и в конце концов она велела ему принимать лекарство самому и оставить ее в покое. 1836If it had been Sid, she would have had no misgivings to alloy her delight; but since it was Tom, she watched the bottle clandestinely. Если бы это был Сид, ее радость не омрачилась бы ничем; но так как это был Том, то она потихоньку следила за бутылкой. 1837She found that the medicine did really diminish, but it did not occur to her that the boy was mending the health of a crack in the sitting-room floor with it. Оказалось, однако, что лекарство и в самом деле убавляется, но тетке не приходило в голову, что Том поит болеутолителем щель в полу гостиной. 1838One day Tom was in the act of dosing the crack when his aunt's yellow cat came along, purring, eying the teaspoon avariciously, and begging for a taste. Однажды Том только что приготовился угостить эту щель ложкой лекарства, как в комнату вошел теткин желтый кот, мурлыча и жадно поглядывая на ложку, будто просил попробовать. Читать дальше