Кира Лихт - Пепел и пламя [litres]

– Мой правитель, пожалуйста. Я не жду, что ты в курсе состояния Маэля. Поверь, мальчику сейчас очень тяжело. Сыновьям Аида не рады на Олимпе, поэтому в темнице ему приходится несладко.

– Тебе не хуже меня известно, что его бессмертной душе ничего не будет, – сказал Зевс, пожав плечами. – А с человеческим телом пусть делают что хотят. Если мальчишка умрет, мы продержим его душу у себя до тех пор, пока он не будет оправдан, а потом отпустим и позволим снова бросить вызов человечеству. Он просто переродится, так что к чему вся эта драма?

Я схватилась за стол. Надо чем-то занять руки, чтобы не броситься к экрану и не закричать на Зевса! Я снова поймала на себе предостерегающий взгляд Гермеса.

– Я постараюсь разузнать что-нибудь еще. Спасибо за уделенное мне время и за готовность снова взяться за это дело. До встречи.

Зевс кивнул, щелкнул пальцем, и изображение пропало.

Я продолжала стоять, вцепившись в стол, и старалась сохранить остатки самообладания.

– Он не проявлял ни капли интереса к делу Маэля, – проговорила я.

– Это ничего не значит, – отозвался Гермес, но выражение его лица говорило о другом. – Зевс всегда такой. Для него все происходящее – мелочи, которые не стоят упоминания. Что ж, по крайней мере он не стал кричать и не отключился от нас сразу. Иногда случается и такое.

– Похоже, история о подмене детей его знатно повеселила, но не думаю, что он отпустит Маэля, – сказала я дрожащим голосом.

Гермес подошел ко мне.

– На это я и надеяться не смел. Важнее всего то, что Зевс пообещал ничего не рассказывать своему брату Аиду. Зевс – скучающий старик с плохим характером, но он не клятвопреступник. Если он дает слово, то держит его. Поэтому можно не бояться, Аид ничего не узнает. По крайней мере до тех пор, пока я не предоставлю доказательства и дело не дойдет до суда. А пока нам остается набраться терпения.

– Но Маэль… ты сказал, что на Олимпе с ним плохо обращаются.

Судя по выражению лица, Гермес пожалел о том, что упомянул об этом при мне.

– С Маэлем все хорошо. Он крепкий орешек. Не забывай о том, кто его вырастил. Ты же знаешь Аида – он не терпит слабости ни в каком ее проявлении. Чья бы кровь ни текла в венах Маэля, Аид был и остается его истинным отцом, а учитель он строгий. Маэль готов ко всему. К любым ранам – как физическим, так и ментальным. Маэль сильный, он справится.

– Тебе удалось с ним встретиться? Хоть разок? Он что-нибудь говорил?

– Нет, – покачал головой Гермес. – К Маэлю никого не пускают, и держали нас в разных местах. У меня не было возможности с ним встретиться. Но на Олимпе у меня повсюду есть свои шпионы, и я полностью доверяю их сведениям.

– Значит, мне остается сидеть сложа руки и ждать? Наконец-то у меня появились доказательства невиновности Маэля, но от них никакого толку! Такое ощущение, будто я наблюдаю за собственной неудачей. Это сводит меня с ума. Как же хочется схватить Зевса за шиворот и встряхнуть, чтобы он наконец пришел в себя!

Гермес посмотрел на меня очень серьезно и ответил:

– Наберись терпения, Ливия. Думай о том, что мы приближаемся к нашей цели. Постепенно, шаг за шагом. Вода камень точит. Мы добьемся своего, потому что не сдадимся.

– А сейчас мы добились своего?

– Конечно. Пожалуйста, не сомневайся в этом. Давай поддерживать друг друга. Поговори со мной, если почувствуешь, что зашла в тупик. Теперь я здесь. Скажи, если Энко будет тебе докучать. Я поставлю его на место.

– Это мило с вашей стороны. Спасибо.

Гермес сложил руки на груди.

– Хватит отчаиваться. Разговор с Зевсом увенчался успехом, как и наши предыдущие усилия. У нас появился шанс освободить Маэля, я в этом не сомневаюсь.

Обернувшись, я снова посмотрела на стол Маэля. По сравнению со столом Энко он кажется совсем пустым!

Гермес огляделся по сторонам и сказал:

– Спастись от плохого настроения поможет смена обстановки. Подчас лучшее лекарство – это отвлечься от грустных мыслей. – Он выдавил улыбку. – Как там Эдип поживает?

Я улыбнулась в ответ, хоть это и было непросто.

– Он приболел, но, думаю, уже пошел на поправку.

– Вот бедняга, – сочувственно поморщившись, сказал Гермес.

Я кивнула.

– Он был болен еще тогда, когда мы встретились у входа в катакомбы. Я собиралась зайти к нему и проведать.

– Давай так и сделаем, – кивнул Гермес, предлагая мне взять его под локоть. – Уверен, он обрадуется нашему приходу. А потом мне нужно принять очень долгий душ и привести себя в порядок. Я еще никогда так не мечтал о чистой паре джинсов и о выглаженной рубашке, богами клянусь!

Я взяла его под руку и сказала:

– Это – меньшее, чего вы заслуживаете, посланец богов.

Гермес посмотрел на меня сверху вниз и сказал:

– Мы справимся, Ливия. Не волнуйся. Мне уже доводилось находить выход из сложных ситуаций. Совсем скоро Маэль вернется к тебе. – Он ободряюще посмотрел на меня. – А теперь давай проведаем Эдипа.

Прошло почти три недели, а вестей все не было. За это время я написала две контрольные, получила за них «отлично» (и наконец-то) начала нормально спать по ночам. Я решила положиться на Гермеса, видя, что тот всеми силами пытается помочь Маэлю. Его возвращение придало мне уверенности.

Тем временем нелегальный игорный клуб, организованный в китайской прачечной речного бога Нерея, стал чем-то вроде нашей штаб-квартиры. Мы приходили сюда после школы, садились за большой круглый стол для игры в покер и устраивали совещание. Мы пытались найти любую информацию, которая бы доказала родство Маэля и Никты.

Ночами Тиффани просиживала в Храме обители Ночи, своем втором доме, где без устали искала нужные нам сведения. Благодаря своему браслету она не выглядела уставшей, несмотря на то что вообще не спала. Тиффани знала, что Никта уже много лет ведет дневниковые записи, и с помощью своих дедуктивных способностей нашла под плиткой на полу дневник двадцатых годов прошлого века. В нем Никта писала, что поместила свитки со старыми записями в тайный отсек библиотеки. Тиффани искала его, но пока безуспешно. Эти свитки должны описывать заклинание Гекаты, которое та наложила на детей, чтобы скрыть их происхождение. Я знала, что Тиффани живет в постоянном страхе перед Аидом, хоть она и не подавала виду. Я все еще чувствовала вину за то, что выдала тайну Тиффани, но Гермес, который частенько заглядывал на наши собрания, пообещал ее защитить, и это, казалось, ее немного успокоило.

Джиджи и Селки очень сблизились. Если точнее – стали просто неразлучны. Я была рада за Джиджи. Помню, когда мы только познакомились, она все еще грустила из-за своего бывшего парня, но теперь все изменилось. Открытый и непринужденный сын речного бога идеально ее дополнял. Глядя на подруг, сидящих за круглым столом в компании своих половинок, я подчас чувствовала себя пятым колесом в телеге. Впрочем, наша компания была такой странной и разношерстной, что это чувство быстро проходило.