Гай Кей - Тигана [litres]

Он произносил эти приходящие к нему слова и видел, что в них заключается правда! Это происходило. Он видел, как рвется и уплывает туман, словно подхваченный ветром. Но даже среди радости что-то его сдерживало: он понимал, что победа одержана только здесь, только в этом нереальном месте. Его сердце одновременно было переполненным и опустошенным. Баэрд вспомнил о своем отце, погибшем у Дейзы, о матери, о Дианоре, и его руки словно окаменели, хотя за спиной и нарастал изумленный ропот надежды.

Маттио что-то говорил сдавленным шепотом. Баэрд понял, что это молитва.

Иные в беспорядке топтались на западном берегу реки. Баэрд стоял неподвижно, с вытянутыми вперед ладонями, с кипящим сердцем, и видел, как окутывающие их предводителя тени поднимаются и расточаются, как их сдувает за гребень холма. В какой-то момент Баэрду показалось, что он ясно видит эту фигуру. Ему показалось, что он видит стройного бородатого человека среднего роста, и он понял, который из тиранов перед ним. И при виде его в душе Баэрда что-то взлетело и выплеснулось на поверхность, подобно волне, омывшей его сердце.

– Меч! – прохрипел он. – Быстро!

И протянул руку назад. Маттио вложил меч в его ладонь. Стоящие перед ним Иные начали отступать, сначала медленно, потом быстрее и внезапно побежали. Но это вовсе не имело значения, никакого значения.

Баэрд смотрел на фигуру на холме. Он увидел, как последние тени унеслись прочь, и снова возвысил голос, выплеснул в крике страсть своей души:

– Подожди! Если ты – игратянин, если ты действительно колдун из Играта, ты тот, кто мне нужен! Подожди меня, я иду! Во имя моего дома и моего отца – я иду за тобой! Я – Баэрд ди Тигана бар Саэвар!

Продолжая выкрикивать слова вызова, он бросился в воду, как безумный, поднимая брызги, бегом преодолел реку и выбрался на противоположный берег. Сквозь подошвы мокрых сапог мертвая земля казалась ему льдом. Он понял, что ступил на почву, где нет места жизни, но сегодня ночью, сейчас, перед лицом стоящей на холме фигуры, это тоже не имело значения. И если он погибнет, это тоже не будет иметь значения.

Армия Иных бежала, бросая на бегу оружие. Никто не мог его перехватить. Он снова посмотрел вверх. Луна садилась с неестественной быстротой. Казалось, сейчас она лежит, огромная и круглая, на самой вершине черного холма. Стоящая там фигура вырисовывалась силуэтом на фоне зеленой луны; тени исчезли, он видел ее почти ясно через разделяющие их мертвые поля.

Тут Баэрд услышал насмешливый хохот, словно в ответ на названное им свое имя. Это был смех из его снов, смех солдат в год падения. Продолжая смеяться, ничуть не торопясь, фигура-тень повернулась и шагнула вниз с вершины холма на запад.

Баэрд пустился бежать.

– Баэрд, стой! – услышал он сзади крик женщины, Каренны. – Ты не должен находиться на пустынных землях, когда садится луна! Вернись! Мы победили!

Они победили. Но он не победил, что бы ни думали и ни говорили Ходоки горных районов. Его сражение, его и Алессана, так же далеко от завершения, как и до сегодняшней ночи. Что бы он ни сделал для Ночных Ходоков Чертандо, это не было его победой и не могло ею быть. Сердцем он это понимал. И его враг, образ, созданный его ненавистью, тоже это понимал и смеялся над ним даже сейчас, после того как исчез из виду за склоном невысокого холма.

– Подожди! – снова крикнул Баэрд, и его юный, растерянный голос разорвал тишину ночи.

Он бежал, несся над мертвой землей, сердце его готово было разорваться от осознания, что он бежит слишком медленно. Он догнал отставших вражеских солдат и зарубил их на бегу, даже не замедляя шага. Это почти не имело значения, он сделал это ради Ходоков и битвы будущего года. Иные бросались от него врассыпную, освобождая путь к вершине холма. Баэрд добежал до склона и устремился наверх, выбирая, куда поставить ногу на холодной, голой земле. Потом, задыхаясь, сделал последний рывок.

И встал на вершине, точно на том месте, где прежде стояла фигура из тумана, и посмотрел на запад, на все опустевшие долины и погибшие холмы внизу, и ничего не увидел. Там никого не было, совсем никого.

Он быстро взглянул на север, потом на юг, грудь его вздымалась. Он увидел, что армия Иных тоже, казалось, полностью растаяла. Он резко обернулся на запад и только тогда понял.

Зеленая луна закатилась.

Он был один на этой пустоши, под ясным, высоким куполом сверкающих, чужих звезд, а час возвращения Тиганы не стал хоть на сколько-нибудь ближе. И его отец остался мертвым и никогда к нему не вернется, и его мать и сестра были мертвы или потерялись где-то в мире.

Баэрд опустился на колени на мертвом холме. Земля была холодной, как зима. Даже холоднее. Меч выскользнул из его внезапно онемевших пальцев. Он посмотрел на свои руки при свете звезд – на тонкие руки мальчика, которым он когда-то был, – а потом закрыл лицо этими руками во второй раз за эту ночь Поста и зарыдал так, словно его сердце разбивалось сейчас, словно оно не разбилось тогда, много лет назад.

Элена добралась до холма и начала подниматься на него. Она задыхалась от бега, но склон оказался не крутым. Маттио схватил ее за руку, когда она входила в реку. Он предостерег, что пребывание на мертвой земле после захода луны может нести смерть, но Донар сказал, что теперь бояться нечего. Донар не мог сдержать улыбки с того момента, как Баэрд заставил туманную фигуру уйти с холма. На его лице застыло выражение изумленного ликования.

Большинство Ходоков вернулись, раненые и измученные, опьяненные триумфом, на то поле, где срывали свои колосья-мечи. С него они перенесутся домой перед восходом солнца. Так происходило всегда.

Тщательно избегая взгляда Маттио, Элена вброд перешла реку и двинулась вслед за Баэрдом. Она слышала за спиной начинающееся пение. Она знала, что происходит в укромных ложбинках и под покровом темноты на том поле после победы в ночь Поста. От одной этой мысли сердце Элены забилось быстрее. Она догадывалась, что могло выражать лицо Маттио, пока она удалялась от него, переправляясь через реку. В душе Элена попросила у него прощения, но походка ее осталась твердой, а затем, пройдя половину пути до холма, она пустилась бежать, внезапно испугавшись за человека, которого искала, и за себя, одинокую в этой огромной, темной пустоте.

Баэрд сидел на вершине холма, там, где туманная фигура стояла на фоне заходящей луны, перед тем как сбежать. Он поднял голову, услышав ее шаги, и странное, испуганное выражение промелькнуло на его лице в освещенной звездами темноте.

Элена остановилась в нерешительности.

– Это всего лишь я, – сказала она, пытаясь отдышаться.

Он помолчал мгновение.

– Прости меня, – сказал Баэрд. – Я никого не ждал. На мгновение ты показалась мне очень похожей на… нечто такое, что я однажды видел, когда был еще мальчиком. Нечто, что изменило мою жизнь.