Саманта Шеннон - Ход королевой [litres]

«Военное положение в Лондоне будет действовать до тех пор, пока Пейдж Махоуни не сдастся инквизитору».

Все это уже было.

Под натиском тел кислород не поступает в легкие.

Искаженные криком рты, истеричные метания, давка.

Пощада.

Каждый ее шаг нацелен на тебя.

Я словно наблюдала за происходящим издалека. Остается только одно. Есть лишь один способ спастись. Восстать из пепла.

Ник ни на секунду не ослаблял хватку, однако мой маневр застал его врасплох.

Рванувшись что было сил, я бросилась прочь. Ник до хрипоты выкрикивал мое имя, но я не обернулась.

По щекам струились капли дождя вперемешку с потом. Те, кого оттеснило к очагу возгорания, просто-напросто сгорят прежде, чем до них доберутся солдаты. До эпицентра давки оставалось рукой подать, когда за спиной возник лабиринт Стража. Из всей компании догнать меня могли только он и Ник, бегавший со скоростью света. Мой фантом отрешился и стрелой пронзил эфир.

Яростные вибрации золотой пуповины сотрясали все мое естество, проникали в каждую клеточку. Из носа хлынула кровь.

– Арктур, назад!

Рефаит не повиновался. Крутнувшись на сто восемьдесят градусов, я выхватила револьвер и наставила его на преследователя. Во рту возник металлический привкус.

– Не пытайся мне помешать! Серьезно, иначе получишь пулю в сердце! – Мой голос дрожал. – Если не убью, то покалечу!

– Пейдж, процесс запущен, его не остановить. Что бы ты ни делала.

Я подняла револьвер выше:

– Еще один шаг, и стреляю!

– Если угодишь в лапы Наширы, обратно уже не выберешься. – Готова поклясться, за ровным тоном слышалось непритворное волнение, страх. Казалось, еще немного, и его голос сорвется. Совсем как у человека. – Она заточит тебя в подземелье и высосет все соки, всякую надежду до последней капли. Твои крики музыкой усладят ее слух. – Рефаит потянулся ко мне. – Пейдж.

То, как он произнес мое имя, едва не лишило меня сил.

– Пейдж, – повторил Страж.

Я попятилась:

– Извини, но другого выхода нет.

– Если считаешь, что я буду стоять и смотреть, как ты отдаешь себя на растерзание Саргасам, лучше сразу выпусти в меня всю обойму, – тихо проговорил он. – Давай, смелее.

Кровь тонкой струйкой стекала по подбородку на грудь. Я медленно взвела затвор.

– Стреляй, Пейдж.

Губы у меня дрожали. Усилием воли мне удалось взять себя в руки. Пуля его не убьет, но задержит на время.

Впрочем, какая разница.

Я опустила револьвер, Арктур чуть кивнул, однако вместо того, чтобы приблизиться, я сорвала с шеи подаренное им ожерелье – фамильную реликвию Рантанов, спасшую меня от полтергейста, – и метнула в него.

После чего бросилась прочь.

Я бежала, не чуя под собой ног, золотая пуповина бешено пульсировала, шрам на боку горел огнем. Страж пустился в погоню. Расстояние между нами стремительно сокращалось. В последний момент я кинулась в самую гущу людей: подныривала под локтями, разгребала тела, плечами и бедрами освобождала себе дорогу, а там, где было не протиснуться, ползла на четвереньках. Худенькая, проворная, ни одному рефаиту за мной не угнаться. Страж с его могучей комплекцией безнадежно отстал; попытайся он повторить мой маневр, мигом спровоцировал бы очередную волну паники.

Ему не понять, не постичь мой замысел. Вокруг было слишком много народу. Задыхаясь, я достала револьвер и спустила курок.

Хотя солдаты стремительно наступали, мой выстрел первым грянул в ночи. Крики и мольбы возносились как молитвы. Мои ладони расталкивали мокрые от пота спины. С воплями «Разойдись!», изнемогая от жары, я тараном продвигалась вперед. После второго выстрела давление тел ослабло. Внезапно все расступились, и мое изображение заполонило мониторы.

Все камеры устремились на меня – вооруженную преступницу, агрессивную бунтарку. Вспышки слепили, перед глазами замелькали белые мушки, люди превратились в смутные силуэты с жуткими, перекошенными от страха лицами.

– Я – ПЕЙДЖ МАХОУНИ. ВЫ СЛЫШИТЕ? Я – ПЕЙДЖ МАХОУНИ. ВЫ ПРИШЛИ ЗА МНОЙ!

Золотая пуповина звенела натянутой струной. Первая дымовая граната полетела в толпу.

– ПРЕКРАТИТЕ!

Из трещины в металлической оболочке вырвался кобальтовый дым. Под аккомпанемент истерических криков «Душитель» подкрадывался все ближе, отравляя ночной воздух невыносимой вонью. От амбре из перекиси и гниющих цветов к горлу подкатила тошнота. Я сорвала шарф, скрывавший черты моего лица, и откинула капюшон.

С развевающимися на ветру волосами я прорвалась к полыхающему «Гилдхоллу» и задрала вверх сжатые кулаки. По одежде струями стекала вода.

– Я – ПЕЙДЖ МАХОУНИ!

На сей раз мой крик достиг цели.

Кобальтовая дымка окутала демонстрантов и солдат. Внезапно все стихло, умолкли крики, оборвались стоны. «Душитель» проникал под кожу. В затылке пульсировала тупая боль. Меня держали под прицелом винтовок.

Навстречу мне впереди всех ехала Вэнс. Наши взгляды встретились. Тьядер сделала знак, и один из солдат спешился.

Должно сработать.

Должно, иначе конец всему.

Расплывчатой тенью подкрался командующий. В огненном зареве поблескивал шлем. За стеклами противогаза горели две алые точки. Меня лихорадило, но я не опустила рук. Такая маленькая и при этом такая вездесущая. Сама надежда и безнадежность.

Нельзя показывать, что боишься.

Солдат вскинул винтовку. Из толпы донесся протестующий вопль.

Отступать уже поздно. Сердце замирало в груди. Дуло винтовки смотрело на меня в упор.

Только не показывать страх.

Вспомнился отец, бабушка с дедом. Двоюродный брат.

Не показывать страх.

Вспомнился Джексон Холл. Наверное, пьет сейчас за упокой души Бледной Странницы.

Вспомнились Ник, Элиза, Мария, Арктур. Жаль, что их не уберечь от кошмарного зрелища.

Винтовка нацелилась мне в грудь. Руки безвольно повисли, ладони вывернулись. С губ сорвался последний вздох.

«Огромная волна плескалась у твоих ног, а черные крылья увлекали тебя в поднебесье» .