Саманта Шеннон - Ход королевой [litres]

– Тирабелл Шератан основательно запудрила ему мозги, исказила представление о тех, кого он намеревается спасти.

Имя Тирабелл она произнесла таким зловещим тоном, что мне сделалось не по себе.

– Мы долго не вмешивались, однако, как показывает практика, люди не способны контролировать самих себя. Если останемся в стороне, вас уже не спасти – никогда.

– С чего вдруг такая забота, Нашира? Ты ведь неоднократно демонстрировала, что люди для тебя грязь.

– Истребив род человеческий, мы рискуем разрушить эфирный порог. И потом, кто-то ведь должен служить империи. Поддерживать естественный порядок, где вы самонадеянно мните себя на вершине иерархии. Досадное заблуждение. Настала эпоха рефаима.

С глаз точно пелена спала. До сих пор Нашира чудилась мне воплощением зла и бессмысленной жестокости, однако каждый ее шаг был просчитан до мелочей; она знала людей лучше нас самих. Мы добровольно вручили ей ключи от темницы.

Однако если у нас отнимут свободу, обратно ее уже не вернут.

– Здание, в котором мы находимся, – произнесла я в ответ, – спроектировано человеческим умом и возведено человеческими руками. Неограниченные в мечтах и талантах, мы воплощаем замыслы в реальность. Реализуем самые смелые фантазии.

Нашира не перебивала. Я не мешала ей говорить, а теперь настал ее черед слушать.

– Таковы люди. Мы создаем и исправляем созданное. Строим и перестраиваем. Да, на нашей совести немало пролитой крови и загубленных цивилизаций. Однако отречься от пороков можно лишь по доброй воле. Лиши нас свободы выбора – и, клянусь, мы никогда не исправимся. – Я смотрела на противницу в упор. – И я буду бороться за свободу до последнего вздоха.

Нашира вновь промолчала, глядя на Лондон, этот мегаполис, воздвигнутый человеческим трудом. Лондон, с его тайнами, историей и красотой, наслаивавшимися друг на друга, словно лепестки розы. Чем глубже проникаешь в его сущность, тем больше загадок встает на пути.

– Верховный надсмотрщик просил повременить с твоей казнью, – заговорила наследная правительница. – Для человека он довольно… проницателен. Уверяет, что якобы твой дар должен созреть, иначе мне не овладеть им в полном объеме. Сотрудники архонта испытали его по моей просьбе и пришли к выводу, что твои таланты не эволюционируют – или же ты просто слаба.

Значит, боль была проверкой, и я ее не выдержала.

– Однако выбор у меня невелик. Если других странников не подвернется, возможно, я и соглашусь на предложение верховного надсмотрщика. Отправлю тебя во Францию, под другим именем, и позволю жить обычной жизнью во Втором Шиоле.

– В обмен на что?

Ни один мускул на ее лице не дрогнул.

– Скажи, где скрывается Каста мимов.

Всего два слова отделяли меня от спасения. Достаточно произнести «кризисный центр», и казнь отменят.

Можно солгать и попытаться выиграть время. Можно назвать любую улицу или заброшенное здание.

– Если обманешь, тебя ждет мучительная смерть, – предупредила Нашира.

Нет, ее не переиграть. Пан или пропал.

Лучше уж пропасть.

– Я темная владычица Сайенской цитадели Лондон и останусь таковой до самого конца. В моих силах дать людям шанс. Предав Касту мимов, я лишу их надежды. А этого не случится. Никогда.

Повисло долгое молчание. Казалось, минуло несколько часов, прежде чем появился Альсафи.

– Наследная правительница, вы закончили с пленницей?

Нашира чуть заметно кивнула, во взгляде ни тени злости, только пустота. Колени у меня дрожали, однако я с надменным видом последовала за Альсафи прочь из галереи.

Я шла по коридору, опасаясь лишний раз поднять голову. За нами наверняка наблюдают. Альсафи должен подать мне знак. Наряд его остался прежним: черный старомодный костюм, на плечи наброшен плащ. Черты лица более подвижные, чем у других рефаитов, зеленые глаза полыхают огнем – верный признак неограниченного доступа к чужим аурам.

– У нас мало времени, – пробормотал Альсафи. – Твоя камера тщательно просматривается. О каком совете идет речь?

– «Экстрасенс» здесь, в архонте. Ядро спрятано под стеклянной пирамидой в комнате со светлыми стенами. Думаю, где-то наверху, в башне, к примеру, куда не забредут посторонние. Еще там есть белый свет. Очень яркий. Его наверняка видно снаружи.

Альсафи нахмурился: похоже, описание ему ни о чем не говорило.

– Ядро можно уничтожить, но я не сумею. Меня специально держат под препаратами, чтобы не странствовала. Вся надежда на тебя.

– Значит, оно здесь, – протянул рефаит тоном, не предвещавшим ничего хорошего. Кому приятно узнать, что все это время ядро было прямо у тебя под носом. Альсафи не странник, а вычислить «Экстрасенс» удалось исключительно благодаря моему дару. – Ты знаешь, как его деактивировать? – Не получив ответа, он продолжал: – Я не могу рисковать своим положением в архонте ради ничем не подкрепленных догадок. Глупо жертвовать собой просто так.

– Полной уверенности нет, – признала я, – но мы нашли доказательства.

Альсафи стиснул зубы.

– Ядро подпитывает один из падших ангелов Наширы, заключенный посредством ее крови в стеклянную сферу. – Я понизила голос до едва различимого шепота. – Разбив оболочку, ты освободишь фантом.

– По-твоему, это обезоружит сканеры?

– Да.

Интуиция подсказывала, что дело обстоит именно так. Ядро нельзя перемещать, для бесперебойной работы сканеров оно должно храниться в надежном, тщательно охраняемом месте.

Альсафи ни на секунду не сбавлял шаг.

– В твоих доводах есть резон. С высвобождением фантома его энергия рассеется, и батарея перестанет функционировать. Даже если мы столкнулись с иной формой эфирной технологии… без фантома она существенно ослабнет или самоликвидируется. – Он замедлил темп, пытаясь выиграть время. – На днях приедет палач. Я не сумею организовать твой побег.

– Знаю.

Рефаит покосился на меня.

– Безвременник. – Пауза. – Ты и не собиралась бежать.

Фраза повисла в воздухе.

Вскоре мы поравнялись с дверью в подвал, кишащий легионерами. Поприветствовав Альсафи, они бесцеремонно втолкнули меня в камеру.

Десять дней до казни. Томительная отсрочка, призванная окончательно подорвать мой дух. Меч – слишком мягкая кара для мятежницы, что осмелилась выступить против наследной правительницы. Вероятно, Нашира уготовила мне мучительную смерть из числа тех, которые она живописала накануне. Последняя попытка убить мою веру в людей. Рефаиты хотят сломить Пейдж Махоуни, заставить молить Джексона о пощаде, заклинать забрать ее во Францию.

Не дождутся. Я смиренно готовилась к смерти, но, прежде чем упокоиться в эфире, нужно убедиться, что Альсафи уничтожил «Экстрасенс».