Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

— Скорее, Грегори, скорее! — поторопила его Сару.

— Оставайся на животе, — приказал я, — и держи руки по бокам ладонями вверх.

Она нервно дёрнула ногой, встряхнув цепь, опоясывавшую её лодыжку, демонстративно не скрывая своей досады, но ослушаться моему приказу не решилась.

Ладони женских рук мучительно чувствительны, особенно если касаться их легонько, словно задумчиво водя кончиком ногтя. Женщину может возбудить просто демонстрация своих ладоней мужчине, даже издалека. Это почти как обнажение клинка из ножен, или предложение себя. У меня не было ни малейшего сомнения в том, что, если бы я коснулся выставленных ладоней почти любой из этих рабынь, они задрожали бы от потребностей. Я даже не сомневался, что в животе почти каждой из них рабские огни уже были разожжены. Какими беспомощными становятся они после этого! Насколько это отдаёт их в наши руки! И как потрясающе, владеть такой рабыней!

— О, Господин, — тихонько всхлипнула Джейн. — Да. Да!

— Грегори? — озадаченно позвала Сару.

Джейн, освобождённая от цепи, немедленно встала на колени перед Пертинаксом.

Женщина, стоящая на коленях в позе рабыни для удовольствий, выглядит очевидной рабыней для удовольствий. Нет никаких сомнений относительно того, в чём состоит её предназначение. Рабовладелец, конечно, может проинструктировать свою рабыню относительно того, как ей становиться перед ним на колени. Обычно она стоит на коленях, опираясь ягодицами на пятки, держит голову высоко поднятой, выпрямив спину, а ладони рук положив на бёдра. На континенте обычная рабыня или рабыни башни стоит на коленях, держа их вместе, в позе рабыни для удовольствий, они широко и уязвимо расставлены. Это подчеркивает мягкость её бедер. Как уже упомянуто, ни у кого не должно возникнуть никаких сомнений относительно того, для чего она предназначена. Хотя рабыня обычно держит голову поднятой, чтобы хозяин мог любоваться красотой её лица и читать самые тонкие оттенки его выражений, а кроме того видеть, как красиво и привлекательно окружает её горло ошейник, некоторые рабовладельцы предпочитают, чтобы их рабыни держали голову покорно опущенной. Кое-кто даже запрещает рабыне встречаться с ним взглядом, если на то не дана ясная команда. Кто-то предпочитает, чтобы девушка держала руки за спиной, словно они там связаны.

Взглянув на Джейн, стоявшую перед Пертинаксом, я отметил, что ладони её рук были прижаты к бёдрам не ладонями, как обычно предписывается, а тыльными сторонами. Таким образом, ладони были повёрнуты к мужчине. Это выглядело почти умоляюще. По-другому рабыня может просить о внимании хозяина, завязав узел неволи в своих волосах. Иногда, конечно, господин может быть занят другими делами, например, обдумывая партию в каиссу, так что рабыне придётся подождать, прежде чем получить желанную ласку. Это приемлемо, поскольку она всего лишь рабыня. Иногда хозяин даёт ей время закипеть или разогреться, возможно, связав её до полной беспомощности. Пусть-ка она попробует справиться со своими рабскими огнями, пусть попробует пережить это. Она — рабыня, так позвольте её потребностям замучить её почти до безумия. Она — рабыня. Какой готовой она будет тогда! Как подпрыгнет её тело от малейшего прикосновения вашей руки, губ или языка!

Я взял ключ у Пертинакса.

— Спасибо, Господин, — поблагодарила Сесилия, освобождённая от цепи, и с благодарностью, непрошеная, приняла первое положение почтения, встав на колени и склонив голову до земли.

Прежняя англичанка, красавица Вирджиния Сесилия Джин Пим на Горе хорошо изучила тот факт, что она была рабыней, причём к своей радости.

— Грегори! — снова подала голос Сару. — Грегори?

— Таджима нашёл свою Незуми, — констатировал Пертинакс. — Моя Джейн снова со мной, а ваша Сесилия с вами. Пора убираться отсюда.

— Мы не можем оставаться здесь, — поддержал его я. — Оставаться в лагере нам просто опасно, но покидать лагерь будет не менее опасно.

— Грегори! — настойчиво позвала Сару.

Меня порадовало, что ей хватило здравого смысла оставаться лежать на животе, и держать руки вдоль тела ладонями вверх.

— Нам понадобятся три туники, — сказал я. — Думаю, что мы сможем их найти в другом конце этого отделения.

Палатка, очевидно, являлась палаткой продаж, хотя и была закрыта для торговли, по-видимому, прежде всего, чтобы лучше скрыть дочь сёгуна. Такие палатки обычно оборудованы определёнными аксессуарами и товарами. На некоторых рынках продавец в нагрузку к купленной рабыне может предоставить покупателю тунику и плеть, но чаще такие вещи придётся покупать отдельно. В любом случае, велика вероятность того, что они должны быть здесь. Я заметил несколько сундуков и свёртков у матерчатой стены в главной области палатки, что показалось мне многообещающим. Разумеется, я не собирался вести через лагерь трех голых рабынь, сомнительно, чтобы такое действие осталось бы незамеченным.

— Надо попытаться разминуться с охранниками периметра, — сказал Пертинакс.

— Не думаю, что получится, — покачал я головой. — Учитывая недавний побег, численность убежавших и прочие события в лагере, рискну предположить, что периметр будет кишеть асигару.

— Сомневаюсь, что нам стоит задерживаться в лагере на сколь-нибудь долгий срок, — сказал Пертинакс.

— Вы с Ичиро, — предположил я, — должны были предусмотреть какие-то средства возвращения во владения Темму, в замок или в лагерь кавалерии, и конечно, не пешком.

— Конечно, — подтвердил Пертинакс. — Место рандеву оговорено. Разведчик будет прилетать туда на тарне каждый день в десятом ане. Вот только до того места от лагеря несколько пасангов. Мы ведь не предполагали таких трудностей с отбытием из лагеря.

— Да уж, — хмыкнул я, — в свете последних событий, такие ожидания должны казаться как минимум наивными.

— К сожалению, — вынужден был признать Пертинакс.

Как я уже указывал ранее, лагерь, может быть намеренно, либо по небрежности, либо по причине высокомерия, был относительно открыт, но я не был уверен, что такая ситуация имела место теперь.

— И что же предлагаете Вы, Тэрл Кэбот, тарнсмэн? — поинтересовался Таджима.

— Разумеется, мы должны как можно скорее покинуть лагерь, — ответил я, — но сделать это следует там, где от нас меньше всего ожидают.

— Торговые ворота? — уточнил Ичиро.

— Верно, — кивнул я.

Это было место официального входа и выхода из лагере, используемое крестьянами, торговцами, странствующими ремесленниками, коробейниками, рекрутами и даже дезертирами из армии Лорда Темму.

— Но теперь там усилена охрана и всех проходящих через ворота наверняка будут тщательно досматривать, — предупредил Харуки.