Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

— Нам понадобится фургон или телега, — сказал я.

— Я знаю место, где этого добра завались, — заявил Пертинакс. — Около рынка, где торгуют овощами и фруктами.

— Хорошо, — сказал я.

— Тогда, в путь, — подытожил Пертинакс.

— Нет! — воскликнула Сару. — Нет, нет, нет, Грегори! Не оставляй меня здесь!

— Не вздумай сменить позу, — предупредил её я.

— Грегори, Грегори Вайт! — она позвала она, пытаясь заглянуть через плечо. — Ты не можешь оставить меня здесь! Я — Маргарет, Маргарет Вентворт! Мы оба с Земли! Вспомните Нью-Йорк! Вспомните наш офис! Мы прибыли на Гор вместе! Вы хотите меня! Вы любите меня! Вы сделаете всё, что я захочу! Освободите меня! Я прикована к цепи! Освободите меня! Возьмите меня с собой!

— Принеси три туники, — велел я Пертинаксу.

— И плеть, — добавил Таджима.

— О да, Господин, да! — прошептала Незуми, прижимаясь губами к его бедру.

Рабыни боятся плети, но их волнует знание того, что они являются объектом её приложения, в буквальном смысле этого слова. Немного найдётся таких вещей, которые доводят до женщины её неволю лучше, чем вид плети, которая может быть применена к ней, если она окажется не в состоянии быть такой, чтобы ею были довольны, и довольны полностью.

— Не смей изменить позу, — снова напомнил я Сару.

— Пожалуйста, пожалуйста, Господин! — заплакала она. — Разрешите мне изменить положение!

— Ну ладно, — разрешил я.

— Спасибо, Господин! — всхлипнула она, вставая на ноги и делая шаг в сторону Пертинакса и натягивая цепь, прикреплённую к её левой лодыжке.

— Остальные остаются, в прежнем положении, — предупредил я.

Лязг звеньев побежал по цепи, и рабыни замерли как прежде. Большинство, я был уверен, учитывая их положение, не имело ясного понимания того, что происходило, но любопытство их распирало.

— Грегори! — крикнула Сару, озадаченно озираясь.

— Он ушёл, — пояснил я ей.

— Нет, — воскликнула девушка, — нет!

— Он скоро вернётся, — успокоил её я. — Думаю, что для тебя было бы лучше, встретить его на коленях.

— Но мы знакомы с ним ещё с Земли! — возмутилась рабыня.

— Ты была знакома с Грегори Вайтом, — сказал я. — Я не уверен, что Ты знаешь Пертинакса.

— Я не понимаю, — растерялась она.

— Грегори Вайт был робким, застенчивым, легко смущаемым и манипулируемым слабаком, влюблённым в тебя, а потому услужливым и покорным, которым тебе так нравилось помыкать, оскорблять, мучить и издеваться, — объяснил я. — Пертинакс — сильный, гибкий, проворный, квалифицированный и тренированный воин, тарнсмэн, принявший кодексы.

— Но как же Земля! — попыталась протестовать она.

— А причём здесь Земля? — поинтересовался я. — Ты теперь не на Земле. Это — Гор. Здесь нет твоего Грегори Вайта, здесь есть Пертинакс, воин и тарнсмэн, а Ты всего лишь нагая, прикованная к цепи рабыня, и ошейник на твоей шее — тому подтверждение.

— Мне нужно всего лишь на мгновение остаться с ним наедине, — заявила бывшая мисс Вентворт. — Мне достаточно будет улыбнуться, уронить слезу, позволить задрожать губам, телу, голосу, и всё будут как прежде. Я напомню ему о лучшей его половине, о его истинном характере.

— Он уже нашёл свою лучшую половину, — заверил её я, — и здесь, на Горе, это его истинный характер. И Ты думаешь, что после этого он согласится предать свою кровь, которую он, наконец-то, нашёл? Что он предаст своё сердце, суровое и выносливое, бьющееся в его груди?

— Я смогу снова сделать его слабым! — стояла на своём Сару.

— Возможно, когда-то у тебя это могло бы получиться, — усмехнулся я. — Может быть, именно поэтому он в течение многих месяцев проведённых в тарновом лагере избегал встреч с тобой. Но я не думаю, что у тебя есть шансы добиться этого теперь.

— Я сильна, — настаивала она. — Мне хватит влияния, чтобы растоптать и разрушить его!

— Каким же это образом? — полюбопытствовал я.

— Он любит меня! — заявила блондинка.

— Ты больше не свободная женщина, — засмеялся я. — Ты — рабыня, животное. В твоём положении тебе можно было бы надеяться в лучшем случае на то, что он, если тебе сильно повезёт, мог бы найти интересной твою фигуру.

— Нет! — воскликнула она.

— Почему эта рабыня стоит? — спросил Пертинакс, появившийся из-за занавеса, отделявшего рабскую половину от остальной части палатки.

— На колени, — бросил я, и прежняя мисс Маргарет Вентворт, а ныне рабыня Сару, немедленно упала на колени.

Пертинакс разбросал туники на землю перед Джейн, Сесилией и Незуми, которые тут же с благодарностью схватили крошечные предметы одежды. Рабскую плеть Пертинакс передал Таджиме, и тот на мгновение поднёс её к губам Незуми, поцеловавшей тугую кожу, причём явно с радостью.

Рабыни дружно посмотрели на меня.

— Можете одеться, — разрешил я, и все три девушки, встав на ноги, нырнули в выделенные им туники.

Как всё же приятно, владеть женщиной.

— А где моя туника, Грегори? — спросила Сару.

Пертинакс, вместо ответа, демонстративно повернулся к ней спиной.

— Я тут на всякий случай захватил ещё наручники, — сообщил он, — и моток верёвки.

— Замечательно, — похвалил я. — Скуём им руки за спиной и свяжем в караван за шеи.

— Грегори, я здесь, это я, Маргарет! — снова попыталась обратить на себя внимание Сару.

Наконец все три девушки замерли перед нами, изящно, как и положено рабыням, держа руки, скованные наручниками за спинами, связанные за шеи в караван.

— Грегори! — никак не унималась Сару.

Тут Пертинакс повернулся к ней лицом, и рабыня отпрянула и сжалась.

— Ты кто? — спросил он.

— Маргарет, — пролепетала девушка, — Маргарет Вентворт.

Тогда Пертинакс повернулся ко мне и осведомился:

— Вы видите здесь Маргарет Вентворт?

— Нет, — ответил я. — Я вижу рабыню, которую можно назвать так, как понравиться её владельцу.

— Маргарет Вентворт, — сказал он, снова повернувшись к рабыне, — была свободной женщиной, мелочной, тщеславной, продажной, честолюбивой, амбициозной, хитрой, лицемерной, бесчестной, коварной, лживой и высокомерной, но свободной. Достойной презрения по множеству самых разных причин, но свободной. Свободной женщине позволено быть таковой, как бы не была противна такая снисходительность, безотносительно её недостатков, ошибок и чьего-то недовольства ею. Однако малейший намёк на такие вещи для рабыни может стать причиной для наказания.

Тут он был прав. Свободной женщине не требуется нравиться кому-либо, кроме себя самой. Рабыня должна нравиться своему хозяину. Свободная женщина подотчётна только перед собой. У рабыни есть владелец. Она принадлежит.

— Грегори, — заговорила она, протягивая руку.

Но мужчина схватил её за волосы, и дважды ударил её, сначала с ладонью по левой щеке, а затем тыльной стороной по правой.