Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

Наконец, Лисандр и Торгус повернулись ко мне.

— Крепость теперь можно снабжать регулярно, — сказал Лисандр.

— Верно, — кивнул я.

— Но осада снята не будет, — предположил Торгус.

— Не будет, — согласился я.

— Неужели мы и теперь не начнём воевать с врагом? — спросил Лисандр. — Ничего не стоит нанести ему удар по его тылам.

— Мы так и сделаем, — заверил его я.

— Радует, что Лорд Темму, наконец-то, решился использовать кавалерию, — потёр руки Лисандр.

— Кто тебе сказал, что он решился? — усмехнулся я.

— Не понял, — озадаченно уставился на меня Торгус.

— Судя по всему, Лорд Темму находится под чьим-то влиянием, — пояснил я.

— Под чьим? — уточнил Торгус.

— Понятия не имею, — пожал я плечами.

Тень парящего тарна скользила по земле. Люди внизу запрокидывали головы и поражённо смотрели в небо.

Я потянул повод на себя, поворачивая птицу и направляя её в сторону длинной вереницы фургонов. На глаз там было не меньше сотни фургонов. Пожалуй, это был самым крупный из подобных обозов, попавшихся на нашем пути. Думаю, большинство из людей внизу даже не знали о нашем присутствии.

Четыре десятка тарнов, наш ударный отряд, начали плавное снижение.

Каждый фургон тянули десять — двенадцать крестьян, запряжённых в широкие ремни, надетые поперёк тела, на длинных верёвках.

Снижаясь некоторые из тарнов издали свой фирменный крик, словно объявляя о своём прибытии и заявляя свои права на ту землю, с которой удары их крыльев сдуют пыль, прежде чем они приземлятся.

Крестьяне бросились врассыпную.

Крик тарна трудно спутать с чем-то ещё, стоит только его единожды услышать. Обычно он пронзителен и наполнен угрозой и предупреждением. Дикий тарн всегда защищает окрестности своего гнезда от ларлов и слинов. Его удар может сломать позвоночник тарску, даже волтайскому, достигающему десяти ладоней в холке. Его клюв запросто может оторвать голову от тела. Своими когтями он может вырвать ларлу хребет. Я однажды в Торвальдслэнде видел, как один из них, выпустил кишки кюру, как раз перед тем, как тот своим топором наполовину отрубил ему голову. Хотя, человек не является обычной добыча дикого тарна, как правило, предпочитающего охотиться на верров и табуков, для людей тарн всё же может представлять опасность, особенно если те приближаются к его гнезду. Охотясь, тарн обычно убивает свою добычу, ломая ей позвоночник, но также он может схватить верра и, подняв его высоко вверх, бросить на камни, после чего уже съесть или унести в гнезду, где неоперившиеся птенцы, отпихивая друг друга, с жадностью набрасываются на мясо. Выживает, как правило, самый быстрый и самый агрессивный, зачастую за счет своих родных братьев и сестёр. С другой стороны, одомашненный тарн, как и одомашненный слин, выведен, по крайней мере, отчасти, чтобы быть терпимым к людям. Ему не требуется живое мясо. Есть различные варианты домашних тарнов, некоторые выведены для войны, другие для гонок, третьи для перевозки грузов. Последних приучают носить большие тарновые корзины, в которых может быть размещена поклажа или пассажиры, или, в случае рабынь, живой товар. Тарнстер обычно управляет птицей прямо из корзины с помощью длинных поводьев. Грузовых тарнов часто соединяют длинной верёвкой с караван, и тогда достаточно одного тарнстера, управляющего ведущей птицей. Домашний тарн, учитывая многолетнюю селекцию, как и домашний слин, обычно крупнее, сильнее, быстрее и здоровее своего дикого родича. В конце концов, он выведен, чтобы быть таковым.

Я видел, как люди подо мной разбегались в разные стороны.

Мы не размахивали флагами клана Темму, но я не думаю, что у кого-то возникали сомнения относительно того, чьи интересы мы представляли.

Несколько инов мне потребовалось на то, чтобы пролететь вдоль обоза из конца в конец. Я внимательно присматривался к фургонам. Затем, развернув птицу, я направил её к центру каравана.

Место командира, как правило, в центре построения. Это сокращает линии управления.

За время пролёта я так и не увидел охранников.

Я был уверен, что к настоящему времени в осадной армии генерала Ямады уже начинали чувствовать сжимающуюся на их горле костлявую руку голода. Ведь не только осаждённым, блокированным в крепости, может грозить такая пугающая перспектива, но и их тюремщикам тоже, если в их лагерь не будет поступать никакого продовольствия. Силы генерала Ямады, собранные для осады крепости были весьма многочисленны и вполне достаточны, чтобы отбить любую вылазку осаждённых. Он, конечно, держал часть своих сил в полях, но большая часть его армии была сконцентрирована в районе осаждённой крепости. И не было никакого способа, которым столь ограниченный район мог неопределённо долго содержать такое большое количество народа. Следовательно, эту армию необходимо было снабжать извне. И хотя на территориях, подконтрольных Лорду Ямаде, как мы определили, когда занимались добычей и доставкой по воздуху продовольствия в замок, никакого дефицита еды не было, эту еду ещё нужно было как-то привезти в расположение его войск. А если вы неспособны обеспечить своевременный подвоз достаточного количества продовольствия, то положение осаждающих со временем станет ничем не лучше положения осаждённых.

Несколько дней назад мы начали нарушать линии снабжения врага. Мы нападали на обозы, распугивали извозчиков, а потом, уничтожив охрану, опрокидывали и поджигали повозки. Часть продовольствия мы забирали, остальное, что мы не могли унести, просто разбрасывали. Места нашей работы часто отмечалась сотнями птиц, пировавших на разбросанных продуктах. Впрочем, вскоре с ними начинали конкурировать возвращающиеся извозчики, которые собирали всё, что ещё можно было спасти, и уносили в свои деревни, где прятали от сборщиков податей Лорда Ямады.

Вот так мы и действовали, оставляя позади дым горящих фургонов, голодных мужчин, собирающих остатки продуктов и тучи мелких пичуг, с радостным писком и воплями, наслаждающимися дармовым угощением. По нашим расчётам, если мы будем продолжать в том же духе, осаду придётся снимать. Даже при всём желании и энергии Лорда Ямады, было бы невозможно неопределённо долго удерживать на месте тысячи голодных мужчин, к тому же сердитых и вооружённых.

Блеснули сотни солнечных зайчиков. Это дождь стрелы устремился к земле.

— Знаменосец, — позвал я. — Общий сбор и четвёртый повод.

Я повёл свой отряд на посадку в полутора пасангов от дороги. Место нашего приземления, я надеялся, не останется незамеченным бойцами, сидевшими в устроенной Ямадой засаде, добавляя им расстройства. Если они попытаются приблизиться, нам не составит труда улететь, прежде чем мы окажемся в пределах досягаемости их стрел, уже не говоря о мечах. А если они окажутся столь неблагоразумны, что пойдут в атаку всей массой, то фургоны позади них останутся без охраны.