Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

— Я — сёгун, — напомнил мне Лорд Ямада.

— Но ведь ваша честь никоим образом не была затронута, — попытался протестовать я.

— Была, — заверил меня он.

— Каким же образом? — поинтересовался я.

— Она — моя дочь, — объяснил Лорд Ямада.

Я застыл с открытым ртом, ошарашенный настолько, что был не в силах что-либо сказать.

— Не берите в голову, — отмахнулся он. — У меня много дочерей.

— Надеюсь, Вы не возражаете против того, что вам отказано в оружии? — осведомился Лорд Акио, даймё Лорда Ямады.

Насколько я понял, от даймё Лорда Ямады, несмотря на их собственные земли и владения, ожидалось, что они будут посещать сёгуна и проводить при нём несколько месяцев в году. Таким образом, они были оторваны от своих собственных центров силы, по сути периодическими становясь временными заложниками во дворце. Если даймё оказывался не в состоянии в любой момент ответить на вызов, или не захотел удостоить своего сёгуна своим присутствием в назначенное время, его де-факто расценили бы бунтовщиком, и вероятным последствием такого поведения наверняка стал бы смертный приговор, приведённый в исполнение самым неприятным образом, причём это могло касаться всей его семьи, с последующей конфискацией его земель и средств.

— Почему я должен возражать, — пожал я плечами, — если меня сопровождает Лорд Акио, умелый воин, который сможет защитить меня?

— Это ведь не простое украшение, аксессуар, подходящий к общему ансамблю, простая модная безделушка, — сказал он, раскрывая свой большой, металлический веер.

— Тем не менее, — улыбнулся я, — он выглядит весьма привлекательно, а его яркие цвета и рисунки прекрасно подходят к изысканным одеждам Лорда Акио.

— Вам приходилось иметь дело с такими веерами? — спросил мой сопровождающий.

— Честно говоря, нет, — признался я.

— У меня есть и другие, — сообщил мне он.

— Которые подходят к другим одеждам, — с улыбкой сказал я.

— Конечно, — кивнул Лорд Акио.

— Понятно.

— Вы считаете меня щёголем? — осведомился он, складывая веер и хлопая им по ладони.

— Нет, Лорд, — поспешил заверить его я. — Просто благородным свойственно часто мыться, хорошо одеваться и заботиться о своей внешности.

— Во-первых, это — щит, — объяснил даймё, снова раскрыв веер.

— Уверен, что им можно было бы отвести удар меча и отбить стрелу, — признал я, разглядывая веер, по площади в мало чем отличавшегося от малого баклера, того вида, который использовался в нашей кавалерии.

— Всё верно, — кивнул он, — но это не просто щит.

— О? — протянул я.

— Он заточен, — указал Акио, привлекая моё внимание к кромке, отточенной до бритвенной остроты. — Им можно перерезать горло или отрубить руку.

— Я вижу, — отозвался я.

Край баклера нашей кавалерии также был отточен, и если боец достаточно близко оказывался к противнику, то его щит мог стать опасным оружием. Правда я не видел причин привлекать к этому факту внимание моего собеседника и сопровождающего. Разумеется, на спине тарна этот щит, прежде всего, служил в качестве оружия обороны.

Мы прогуливались по дворцовому саду, в месте, в котором могла бы родиться шёлковая печать, в котором природа и искусство переплелись и пытались превзойти друг друга. Здесь встречались замысловато очерченные песчаные участки, разлинованные ритмичными бороздами, гармонирующие с разноцветными камнями, огораживающими тропинки. То тут, то там попадались необычной формы валуны, вероятно, доставленные сюда откуда-то с побережья, где их столетиями обрабатывали ветра и волны. И повсюду росло великое множество самых разнообразных деревьев и кустов, больших и маленьких, некоторые из которых были усыпаны фруктами, другие пылали бутонами цветов. Ветви некоторых из этих деревьев украшали маленькие фонарики, в данный момент не горевшие, лишь слегка покачивающиеся на ветру. С ветвей других свисали пучки тонких деревянных трубок, которые при малейшем ветерке соударялись, издавая перестук, сплетавшийся в чарующие мелодии. Мы медленно двигались по извилистой тропе, время от времени по маленьким деревянным мостикам пересекая ручей, петлявший между цветущими кустами и полными ярких цветов клумбами, некоторые из которых были устроены в виде террас вокруг валунов. Иногда над нашими головами пролетали стайки красочно оперённых птиц. Ночные Певцы в это время суток находились далеко от своих гнёзд, но в сумерках они должны были возвратиться снова, чтобы объявить и защитить свои небольшие территории. Я был уверен, что Лорд Акио совсем не случайно повёл меня именно этим путём, ведь пани создают свои сады не только, чтобы они радовали глаз, ухо и обоняние, но и делали это в определённой последовательности, причём для каждого времени года своей. Такие нюансы, как ноты мелодии, доставляют самое изысканное удовольствие, когда их слушаешь в определённом порядке. Увы, меня не покидало ощущение, что в этом месте было очень много того, что оставалось вне моего кругозора, и я мало что мог с этим поделать. Сколь многое из здешних красот, думал я про себя, оказалось потрачено впустую из-за моей варварской бесчувственности. Сам я оказался столь груб, что был увлечён окружающим меня великолепием не столько с точки зрения восхищения и наслаждения им, сколько с позиции определённых практических оценок, скажем, прикидки дистанций и вычисления времени. Сколько енов, к примеру, потребовалось бы, чтобы пересечь, скажем, расстояние между воротами сада, если я смог бы добраться до них из внутреннего двора, и ступенями дворца или наружной стеной? Я оценил высоту стен. Довольно высокие. Ни одно из деревьев в пределах моего поля зрения не росло достаточно близко к стенам, настолько, чтобы его можно было использовать, чтобы взобраться по ним наверх. Также, я предположил, что стены сада должны были быть подобны стенам внутреннего двора, и, если это так, то добраться до их верха могло бы стать сомнительным достижением. Судя по отблескам солнечного света днём, и мерцанию лунного света по ночам, я заключил, что стену внутреннего двора, по крайней мере, ту её часть, которую я мог видеть из окна выделенной мне комнаты, не оставили без средств защиты. Там наверняка было что-то вроде вмурованных осколков стекла, черепков керамики и клинков, а также натянутые вдоль стены струны с подвешенными к ним полосами металла, избежать которых было бы трудно, и касание которых вызвало бы бренчание потревоженного металла, что вряд ли осталось бы незамеченным. Что-то подобное этим защитным мерам, предположил я, вероятно, можно найти и на стенах сада. С другой стороны, внутри стен сада я не заметил каких-либо признаков сигнализации, состоящей из подвешенных к тросу полос металла. Правда, позже я узнал, что это отсутствие столь очевидного устройства предупреждения, во-первых, было предназначено, чтобы поощрить злоумышленников попытаться пробраться через сад к внутреннему двору, что облегчило бы их поимку между двумя стенами, а во-вторых, в некотором смысле, сигнализация в саду, так же как в более открытом, не засаженном столь густо растениями внутреннем дворе, расположенном ближе дворцу, всё же имелась, просто она, если можно так выразиться, включалась только с наступлением темноты. Сигнализацией этой были Ночные Певцы, пение которых смолкало, стоило в саду появиться незнакомому человеку, а возобновившись, заметно отличалось, временами прерываясь предупредительными паузами, если незнакомец менял своё положение. Предположительно, эти короткие паузы могли бы быть отмечены охранниками, как внутри стен, так и снаружи.