Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

В туннеле было темно, хоть глаз выколи. Я не захватил с собой ни фонаря, ни даже свечи. В таком месте даже слин почувствовал бы себя слепым.

По моим прикидкам время подходило к двадцатому ану. Девятнадцать узников, приговорённых вместе с Харуки к соломенной куртке, один за другим выскользнули из туннеля.

— Ты всё ещё здесь? — окликнул я Харуки.

— Да, благородный, — донёсся из темноты его голос, судя по всему, с расстояния в несколько футов.

— Другие разошлись, не так ли? — уточнил я.

— Один за другим, — ответил он.

— Я не слышал ни криков, ни предупреждений, ни звуков драки, — констатировал я.

— Они все селяне, — пояснил садовник. — Их трудно отличить от многих других. Немногие проявляют интерес к таким людям. Они будут двигаться осторожно, избегая поисковых групп, хорошо заметных благодаря факелам.

— Они разойдутся по своим деревням? — полюбопытствовал я.

— Их примут в других, — ответил Харуки.

— Даже несмотря на то, что они чужаки? — удивился я.

— Страх и неуверенность поселились в полях, — вздохнул он. — В такие времена на жителя другой деревни, возможно, не станут смотреть как на чужака.

В гореанском языке, как в некоторых других языках, «враг» и «чужак» обозначаются одним словом.

— А не может случиться так, что за вину беглеца наказание ляжет на его родную деревню? — поинтересовался я.

— Это не исключено, — признал Харуки, — но только если деревня известна, а беглец считается опасным. Однако у нас не принято наказывать невинных за чужие преступления. Такая практика вряд ли поднимет уважение к закону.

— Я понял, — кивнул я.

Мне его точка зрения показалось довольно разумной. Признаться, я был рад узнать, что эта просвещённость, или то, что я принял за просвещённость, на этих островах преобладала.

— Кроме того, — добавил Харуки, — деревни — это источники богатства. Нельзя обложить налогом побелевшие кости и пепел. Мало кому придёт в голову выбрасывать золото в море.

— Верно, — согласился я.

— И возможно, убийство многих за преступление одного или некоторых, — сказал садовник, — могут вызвать негодование.

— Это вполне постижимая реакция, — признал я.

— И тогда человек может начать рыть туннель, — продолжил он, — который приведёт в сад, пусть даже на это уйдут годы.

— Вполне возможно, — поддержал его я.

— Нам трудно тягаться с джентльменом двух мечей, — сказал Харуки. — Но даже им иногда нужно спать.

— Но спят они с мечом под рукой, — напомнил я, имея в виду вакидзаси, дополнительный меч.

— Это нужно учитывать, — усмехнулся мужчина.

— Тебя здесь многие знают, — заметил я. — Почему Ты не покинул туннель вместе с остальными?

— Те, кто отбыл, — сказал он, — сделали это в индивидуальном порядке. В одиночку скрыться проще, чем вдвоём или втроём. А если схватят одного, это всё равно лучше, чем, если попадутся двое или трое.

— Почему Ты не ушёл? — повторил я свой вопрос.

— Очень скоро, — продолжил садовник, — ушедшие перестанут выделяться. Они будут пани среди пани, тенями среди теней.

— Почему Ты не ушёл? — настаивал я.

— Вы не пани, — сказал он. — Даже если не брать в расчёт всё остальное, то вас выдаст ваша одежда и акцент.

— Я готов пойти на такой риск, — отмахнулся я. — Уходи, до рассвета есть ещё несколько анов.

— Мы уйдём вместе, — заявил он.

— Нет, — отрезал я.

— Вам понадобится проводник, кто-то, кто проведёт вас через деревни, кто-то, кто будет говорить вместо вас, — пояснил Харуки.

— Я буду обузой, — предупредил я.

— Вы готовы покинуть туннель? — спросил он.

— У двоих шансов попасться гораздо больше, чем у одного, — напомнил я.

— Теперь пора выходить и нам, — объявил Харуки. — Думаю, что мы достаточно выждали.

— Пойдём, — согласился я ему.

— Следуйте за мной, — сказал он.

В полной темноте, касаясь стен узкого туннеля, в котором приходилось идти полусогнувшись, я последовал за Харуки.

Вскоре наш поход закончился, и мы выбрались из его дальнего конца, скрытого в кустарнике, недалеко от небольшой группы хозяйственных построек.

— Я жалею только об одном, — вздохнул Харуки.

— О чём? — полюбопытствовал я.

— Я покидаю сад, — ответил он.

К настоящему времени, мы должны были быть в двух или трёх анах ходьбы от территории дворца.

Конечно, я предпочел бы спланировать побег так, чтобы наш путь пролегал мимо одного из рабских загонов, того из них, с которым я успел познакомиться. Я предполагал, что смогу найти там двух рабынь, представлявших интерес, одну для меня, а другую, я подозревал, для моего друга, что бы он там не утверждал по этому поводу. Однако Харуки, со всей серьёзностью, казавшейся резко контрастирующей с его нормальным самообладанием, наотрез запретил это предприятие, и я, хотя и неохотно, вынужден был признать разумность его аргументов. Во-первых, загоны охраняли, а ворота были заперты. Во-вторых, рабынь в загоне было немало, и существовала вероятность, что при удалении одной или двух из его обитательниц может вызвать своего рода протест или осложнения. В-третьих, рабыни, которыми я интересовался, могли оказаться вовсе не в том загоне, о котором я думал. Содержимое того загона на момент нашего посещения по местным меркам было довольно специфичным и состояло из белокожих рабынь, полученных на севере во время осады замка Лорда Темму в обмен на рис. Помнится, Таджима был раздражён отсутствием среди рабынь, удерживаемых за крепкими деревянными жердями, девушек пани. По-видимому, этих белокожих рабынь собрали и выставили напоказ специально для нас, памятуя об ужине у Лорда Ямады, полагая, что они могли бы представлять интерес для белых рабовладельцев. К этому моменту их могли распределить по другим загонам, разбросанным по владениям Лорда Ямады, где их можно было бы использовать для обработки заливных полей, с которых сёгун планировал получить урожай риса. Фактически, некоторых из них сёгун, возможно, уже роздал своим даймё, а уже те могли использовать их в самым разнообразных амплуа от полевых рабынь до личных рабынь жён даймё, рабынь для удовольствий воинов, офицеров и даже самих даймё. Кроме того, исходя из того, что мне было известно, я бы не исключал, что Сару могла быть прикована ночью где-нибудь во дворце. Ну и конечно, немаловажным доводом было то, что добавление пары рабынь, причём рабынь с белой кожей, вряд ли благоприятствовало бы успеху нашего побега.

— Кроме того, — добавил Харуки, — с рассветом армия выступает в поход, и на марше её могут сопровождать караваны рабынь.

— Насколько это вероятно? — поинтересовался я.

— Более чем, — заверил меня он.

Я предположил, что вероятность этого, действительно, была очень высока. В конце концов, кому как не рабыням поручать расчистку площадок для лагерей, собирать топливо, приносить воду, готовить еду, стирать одежду и, наконец, развлекать войска способами рабынь, поцелуями, ласками, танцами, служением на циновках и так далее. И горе рабыне, если она не оправдает ожиданий на циновке. Это свободная женщина может презирать такие вещи или не преуспевать в них, а рабыня должна доставить удовольствие, полное удовольствие, причём всеми доступными рабыне способами. Она принадлежит, она — рабыня.