Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

— Ей не помешала бы ванна, — заметил Харуки.

Похоже, даже крестьяне пани склонны следить за чистотой.

— Тарск! — снова прошипела Сумомо.

— Ты уверена, что Ты — свободная женщина? — поинтересовался Таджима.

— Да! — выплюнула она.

— Когда я скомандовал тебе спрыгнуть с доски над бассейном, — напомнил ей Таджима, — я обратился к тебе как к рабыне, а Ты повиновались мне именно под этим обозначением.

— Этого достаточно, — подытожил я. — Своим действием она объявила себя рабыней.

Свободная женщина, конечно, может свободно объявить себя рабыней, но это будет её последний акт как свободной женщины. Её свободы не станет в то же мгновение. С этого момента она не более чем ещё одна рабыня, ещё одно животное, товар и собственность.

— Я так поступила, чтобы спасти свою жизнь! — попыталась объяснить Сумомо.

— Это не имеет абсолютно никакого значения, — заверил её я.

— Я не знаю, почему я это сделала! — крикнула она тогда.

— Но это было сделано, — сказал я.

— Я не знаю, почему я это сделала! — повторила Сумомо.

— Зато мы это знаем, — заверил её Таджима.

— Почему? — спросила она.

— Потому, что Ты — рабыня, — ответил мой друг.

— Нет! — воскликнула девушка.

— Может, Ты хочешь вернуться на доску и поплавать с угрями? — осведомился Таджима.

— Нет, нет! — заплакала она.

— Правда теперь, — добавил он, — учитывая тот факт, что Ты — рабыня, тебя, прежде чем пустить по доске, не только свяжут и завяжут глаза, но ещё и разденут.

— Я ненавижу вас всех! — выкрикнула Сумомо.

— Остерегайся, — предупредил её Харуки, — рабыня должна быть послушной, почтительной и покорной, и стремиться, чтобы ею были довольны.

— Совершенно довольны, — добавил я.

— Я не рабыня! — заявила она. — Освободите меня! Снимите с моих глаз повязку!

— Ты голодна? — спросил Таджима.

— Да, — признала пленница. — Я голодна. Я ужасно голодна!

— Готова ли Ты просить о еде? — спросил он.

— Тарск! — прошипела Сумомо.

— Подозреваю, — заключил Таджима, — она теперь голодна как рабыня.

— Как и любая другая рабыня, — поправил его я, вспомнив, какими отчаянно голодными были Сесилия, Джейн и Сару на ужине у Лорда Ямады.

Кстати, насколько я помнил, Сару на ужине так и не накормили. Хотелось бы надеяться, что позже, в загоне или во дворце перед приковыванием, ей всё же дали что-нибудь, чтобы утолить голод. С другой стороны, не исключено, что ей пришлось ждать до следующего утра.

— Я не рабыня! — снова начала настаивать Сумомо. — Накормите меня!

— Она кажется недостаточно почтительной, — констатировал я.

— Помнится на ужине, — сказал Таджима, обращаясь к пленнице, — Ты заявила, что рабынь нужно бить плетью.

— Я не рабыня, — повторила та.

— Но, если бы Ты была ею, — настаивал Таджима, — что тогда?

— Если бы я была рабыней, — ответила Сумомо, — то, конечно, плеть угрожала бы мне, как и любой другой рабыне.

— А вот я думаю, что Ты — рабыня, — заявил Таджима.

— Нет, — настаивала его пленница.

— У тебя есть имя? — спросил Таджима.

— Да, — ответила она, — я — Сумомо, свободная женщина, дочь Лорда Ямады, Сёгуна Островов!

— У рабыни, — напомнил я, — нет имени, если её владелец не решит её как-то назвать.

— Я не рабыня, — повторила девушка.

— Но Ты голодна, не так ли? — уточнил Таджима.

— Да! — вынуждена была признать она.

— И готова ли Ты просить о еде? — спросил мой друг.

— В случае необходимости, — осторожно ответила Сумомо.

— Можешь начинать, — хмыкнул Таджима.

— Я прошу накормить меня, — произнесла она.

— Должным образом, — потребовал её похититель.

— Пожалуйста! — добавила девушка.

— Должным образом, — настаивал Таджима.

— Я прошу накормить меня, — добавив в голос жалости, повторила она.

— «Я прошу накормить меня», и…? — вопросительно протянул мой друг.

— Нет! — отпрянула Сумомо.

— Итак, «я прошу накормить меня», и что дальше? — уточнил Таджима.

— Я прошу накормить меня, — прошептала она, а потом выдавила из себя: — Господин.

— Все слышали? — осведомился Таджима.

— Конечно, — усмехнулся я, — рабыня попросила еды. Для рабынь весьма обычно просить об этом, особенно, если её давно не кормили.

— Прося так, — подытожил Таджима, — женщина объявляет себя рабыней, и делает себя рабыней, не так ли?

— Верно, — согласился я, но решил уточнить: — Если только она уже не рабыня.

— Прося так, женщина объявляет себя рабыней, и делает себя рабыней, не так ли? — настаивал на прямом ответе Таджима.

— Да, — подтвердил я.

Что и когда будет есть рабыня и, конечно, во что она будет одеваться, и будет ли вообще что-то носить помимо ошейника, как и многое другое решает её владелец. Фактически, некоторые рабовладельцы, прежде чем накормить свою рабыню требуют от неё произнесения неких ритуальных фраз, вроде: «Я прошу накормить меня, Господин», «Пожалуйста, накормите меня, Господин», «Ваша рабыня голодна, Господин», «Пожалуйста, Господин, покормите свою рабыню» и так далее. Конечно, это один из множества способов напомнить девушке, что она — рабыня.

Получив мой ответ, Таджима насыпал на ладонь немного проса, а не риса, и покормил рабыню.

— Она ест как голодная рабыня, — прокомментировал Харуки.

— Она и есть голодная рабыня, — сказал Таджима.

— Пожалуйста, ещё, — попросила Сумомо. — Пожалуйста, ещё…, Господин.

— Достаточно, — отрезал её похититель. — Мы должны заботиться о твоей фигуре.

Пленница не сдержала сердитого восклицания.

— Она и так худощава, — заметил я, — но выглядит изящно. Думаю, на сцене торгов она неплохо бы выглядела.

— Уже почти совсем стемнело, — сообщил Харуки. — Нам пора выступать. Полагаю, что Вы, благородный Таджима, присоединитесь к нам.

— Разумеется, — ответил Таджима.

— Но мы не можем взять с собой эту женщину, — сказал я, по крайней мере, в том виде, в каком она сейчас.

— Согласен, — кивнул Таджима. — Но я подготовился.

Сказав это, он протянул руку к повязке, закрывавшей глаза пленницы. Я заключил, что Сумомо всё это время так и носила ту самую повязку, которую завязал асигару ещё на высокой платформе на бассейном с угрями.

— Не вздумай смотреть на лампу, — снова предупредил её Таджима.

— Кто Вы? — вдруг спросила Сумомо.

— Уверен, Ты подозреваешь, — усмехнулся мой друг. — И даже знаешь, наверняка. Ты не могла не узнать мой голос.

— Вы тарск, — крикнула она. — Вы тарск!

Она начала извиваться, пытаясь справиться со стягивающими конечности шнурами.

— Я ненавижу вас, — прошипела пленница. — Я ненавижу вас!

Повязка была медленно, аккуратно развязана и удалена с её головы, и девушка смогла увидеть своего похитителя, а фактически своего хозяина.