Джули Кагава - Железный король [litres]

Небо затянуло тучами, в мгновение ока меняя цвет с желто-серого на зловещий багряно-черный. Железный Конь остановился и вытянул шею, раздувая ноздри.

– Черт! – пробурчал он, топнув копытом. – Сейчас дождь пойдет!

Желудок мой перевернулся с ног на голову при одной мысли о кислотном дожде. Сверкнула молния, наполнив воздух резким запахом.

– Быстрее, пока не начался шторм! – Конь сошел с рельсов и перешел на рысь, стуча копытами под грохот грома. Ноги горели, я рванула за ним, каждый мускул протестовал, но выбора особо не было: если отстану – меня протащат по земле. Эш споткнулся и упал. И в этот раз он не поднялся.

Капля дождя упала мне на ногу, и тело пронзила острая жгучая боль. Я ахнула. Еще несколько капель с шипением устремились на землю. В воздухе запахло химикатами, и я услышала, как гремлины начинали визжать, когда на них попадали капли воды.

К нам ползла серебристая завеса дождя. Она догнала пару более медлительных гремлинов и поглотила их. Они кричали и корчились, разбрасывая искры, и, последний раз дернувшись, замерли окончательно. Пошел дождь.

В панике я подняла глаза на Железного Коня – он вел нас в шахту. Мы нырнули внутрь в тот момент, когда буря накрыла нашу процессию, поймав еще нескольких гремлинов. Они визжали и плясали в агонии, покрываясь волдырями, в то время как остальные смеялись над ними. Я отвернулась, пока меня не стошнило.

Эш неподвижно лежал на земле, весь в пыли и крови оттого, что его протащили по рельсам. Пар клубился над его телом там, куда попали капли воды. Он застонал и попытался встать, но не смог. Хихикая, гремлины начали тыкать в него, забравшись на грудь, били по лицу. Он вздрогнул и отвернулся, но это их только сильнее воодушевило.

– Хватит! – Я накинулась на гремлина и отбросила его ногой со всей силы, как футбольный мяч. Остальные повернулись ко мне, и я набросилась на них, пиная ногами и отшвыривая. Шипя, они карабкаясь по штанам, дергали за волосы и царапали когтями. Один из них вонзился острыми, как бритва, зубами мне в плечо, и я закричала.

– Достаточно! – Железный Конь взревел так, что потолок задрожал. На нас посыпалась пыль, и гремлины отбежали назад. Из дюжины крошечных ран на моем теле сочилась кровь, плечо пульсировало от укуса. Железный Конь впился в меня взглядом, размахивая хвостом, затем кивнул рыцарям.

– Отведите их в туннели! – раздраженно приказал он. – И смотрите, чтобы не сбежали. Если шторм скоро не прекратится, можем застрять тут надолго.

Цепи, связывающие нас с Железным Конем, разомкнулись. Двое рыцарей подняли Эша и потащили его в туннель. Третий, двойник Эша, взял меня за руку и повел за своими собратьями.

Мы остановились у развилки, соединяющей несколько туннелей. В темноту вели деревянные рельсы, вдоль которых стояли покосившиеся и расшатанные повозки, наполненные рудой. Потолок держался на толстых деревянных сваях, закопанных в землю через каждые несколько метров по всей длине путей. В мерцающем свете факелов на стенах поблескивали змеившиеся прожилки железной руды.

Мы продолжили путь. В конце туннеля было маленькое помещение, в центре которого стояли бок о бок два деревянных столба. В углу лежали несколько ящиков и брошенная кирка. Рыцари прижали Эша к столбу, расстегнули кандалы и крепко приковали его к балке. Кожа под металлическими браслетами была красной и обожженной, и Эш дернулся, когда металлические оковы застегнули второй раз поверх ран. Я прикусила губу, не в силах унять свою тревогу.

Рыцарь, который держал меня, выпрямился и похлопал Эша по лицу, посмеиваясь, и Эш вздрогнул от прикосновения стальной рукавицы.

– Приятно, а, червяк? – выплюнул он, и я вздрогнула от удивления. Впервые кто-то из них заговорил. – Вы, старокровцы, слабое и никчемное старичье! Пора вам отойти в сторону. Вы устарели, вы древность. Ваше время прошло!

Эш поднял голову и посмотрел ему в глаза.

– Смелое заявление для того, кто держал в стороне девчонку, пока его братья сражались.

Рыцарь в ответ ударил его. Разъяренная, я вскрикнула и бросилась вперед, но рыцарь, стоявший сзади, схватил меня за руку.

– Оставь его, Квинтус, – сказал он спокойным голосом.

Квинтус усмехнулся.

– Что, жалеешь его, Терциус? Проснулась братская любовь к близнецу, а?

– Мы не должны разговаривать со старокровцами, – ответил Терциус отрешенным голосом, – сам знаешь. Или мне доложить Железному Коню?

Квинтус сплюнул.

– Ты всегда был слабаком, Терциус! – прорычал он. – Чересчур мягкосердечен для железного. – Он развернулся и пошел по туннелю, третий рыцарь последовал за ним. Их громкие шаги вскоре стихли, и мы остались в тишине.

– Придурок, – пробормотала я, когда оставшийся рыцарь прижал меня к столбу. – Ты Терциус, да?

Он расстегнул кандалы и обмотал их вокруг столба, не глядя на меня.

– Да.

– Помоги нам! – взмолилась я. – Ты не такой как они, я чувствую. Прошу, я должна спасти брата и вытащить его отсюда. Я готова заключить сделку, если нужно. Умоляю, помоги нам!

На долю секунды он встретился со мной взглядом. Я в очередной раз поразилась их сходству с Эшем. Его глаза были темно-серыми, не серебристыми, и шрам на лице делал его старше, но у него было такое же глубокое, благородное лицо. Он замер, и на мгновение я смела надеяться. Но затем он застегнул кандалы на моих запястьях и отошел, глаза его потемнели.

– Я Рыцарь Железной Короны, – сказал он твердым, как сталь, голосом. – Я не предам братьев и своего короля.

Он повернулся и ушел, не оглядываясь.

В мерцающей темноте туннеля я слышала хриплое дыхание Эша; гравий зашуршал, когда он опустился на пол.

– Эш? – тихо позвала я его, и голос мой эхом разнесся по шахте. – Ты как?

Тишина. Когда Эш наконец заговорил, голос его был таким тихим, что я едва могла расслышать.

– Прости, принцесса, – пробормотал он, скорее про себя. – Кажется, не смогу я выполнить нашу сделку до конца.

– Не сдавайся! – велела я ему, чувствуя себя лицемерной, ведь сама едва справлялась с отчаяньем. – Как-нибудь выберемся. Надо сохранять спокойствие. – В голову пришла мысль, и я понизила голос. – Ты можешь заморозить цепи, чтобы они разбились, как сделал это на фабрике?

Эш издал тихий невеселый смешок.

– На это уйдут мои последние силы, – пробормотал он мучительно. – Если у тебя есть некая сила, о которой говорила Старейшая Дриада, самое время ее использовать.

Я кивнула. Что нам было терять? Закрыв глаза, я сосредоточилась на чарах вокруг, пытаясь вспомнить, чему учил меня Грималкин.

Тщетно. Если не считать маленькой искры решимости, что теплилась в Эше, не было больше никаких эмоций, надежд и мечтаний, из которых можно было бы что-то почерпнуть. Здесь все оказалось мертвым, лишенным жизни, бесстрастным. Железные фейри были исключительно механическими – холодными, расчетливыми, с жестким логическим мышлением. И мир являлся их отражением.