Сэмюел Сайкс - Десять железных стрел [litres]

Я знала, что такое терять. Я носила шрамы в подтверждение этого. Но несмотря на все, что у меня вырвали Дарриш, и Враки, и Джинду, они не сумели отнять шутки, над которыми я смеялась, запахи пота, от которых мне хотелось кого-то целовать, оперные строфы, которые меня бесили, и я не могла объяснить почему. Однажды, когда я уже не смогу поднять меч или выстрелить из своего револьвера, и много после, все это по-прежнему у меня останется.

У Агне – нет.

– Полагаю, поэтому я и присоединилась по приглашению Джеро, – произнесла она с улыбкой, глотнув кофе. – Я оплакивала мертвых, потому что однажды не смогу. Я верю в этот план, принести в мир добро, потому что однажды… – Она улыбнулась пустой чашке. – Однажды я перестану понимать, что такое добро.

Потом она рассмеялась. Нервно, высоко, перемежая шмыганьем и легкими всхлипами, наливая себе еще чашку уже безо всяких церемоний.

– Прости, – произнесла она. – Прости, я понимаю, что это тебе никак не поможет. Я просто… не знаю…

– Ага. – Я тоже налила себе еще кофе. – И я.

– И все же тебе стоит поговорить с Джеро, – произнесла Агне. – Я уверена, у него были причины так поступить.

– У всех, кто наваливает дерьма, есть причины, – пробормотала я. – Пахнет от того не лучше.

– Верно, – с улыбкой согласилась Агне. – Если сочтешь их неубедительными, то почувствуешь себя гораздо лучше, когда набьешь ему морду, с чувством выполненного долга. – Агне снова пригубила кофе. – Хотя, полагаю, если сразу перейти ближе к делу с мужчиной, тоже будет весьма приятно.

– Иногда. – Я томно улыбнулась. Скользнула рукой по столу, легонько зацепила кончики пальцев Агне. – Но я не прочь провести время и с женщиной.

Агне Молот, которая буквально прошлой ночью проломилась сквозь орду брызжущих слюной, накачанных наркотой убийц и заработала разве что царапину, уставилась на мои пальцы широко распахнутыми, ошарашенными глазами.

– Ох. Ух ты. – Она нервно рассмеялась, мягко сняла мою ладонь со своей и опустила на столешницу. – Э-э, прости, я весьма польщена… – Агне умолкла, окинула меня взглядом, сжала губы. – То есть я очень, очень польщена, правда. Но… – Она кашлянула, робко улыбнулась. – Я предпочитаю мужчин.

Я моргнула.

– О, я не… – А потом сощурилась. – Погоди, серьезно?

Агне нахмурилась.

– Ты как будто потрясена.

– Да нет, всегда пожалуйста, просто ты такая… такая…

Она подмигнула.

– Не совсем то, чего ты ожидала, хм-м? А я-то думала, что я вершина женственности.

Агне встала в полный рост, тепло улыбаясь. Под рубашкой напряглись могучие мышцы.

– Мое имя – Агнестрада ки-Дондорил, – произнесла она, закрывая глаза. – Я люблю цветы и носить платья, я обожаю розовый цвет и могу сломать любому шею парой пальцев. – Агне накрыла сердце ладонью. – Все это правда. Пока что.

Она опустила руку мне на плечо, мягко сжала, хотя могла приложить чуть больше силы и убить меня одним мизинцем, а потом вышла из кухни, оставив меня наедине с мыслями, болями и запахом пепла в носу.

И я решила, что мне это не нравится.

Я не стала размениваться на любезности вроде стука в дверь, а предпочла ее толкнуть и просто войти.

Так что, думаю, Два-Одиноких-Старика вполне закономерно не стал размениваться на любезности вроде того, чтобы на меня взглянуть.

Он – ссутуленный, щурящийся – сосредоточил внимание на крошечном городе, что раскинулся перед ним на столе. Последнесвет, во всей своей миниатюрной воссозданной славе, робел в его тени. С ювелирной лупой на глазу, вольнотворец работал маленькой щеточкой, добавляя детали к самой высокой башенке, что возвышалась над остальным городом.

– Чем могу быть полезен? – пробормотал Два-Одиноких-Старика в город, едва слышно.

– Ничем, – коротко ответила я. – Просто зашла сказать, что рву когти.

Я была готова к обвинениям, угрозам, разномастным оскорблениям моей чести – как была готова сломать ему челюсть, если он их мне предъявит. А вот к тихому, уклончивому «хм-м» – нет.

Я пришла нарваться на скандал. Не начнет Два-Одиноких-Старика, так начну я.

– Я не знала, верю ли в ваш план сделать мир лучше, – продолжила я. – Но после вчера поняла, что и план, и замысел – говно.

– О?

– Как, по-твоему, должна была пройти эта операция, если ты не собирался делиться с нами тем, что творишь? Что ты втягиваешь Обитель?! – Я потрясла головой. – Как, блядь, должен работать этот твой план, когда из-за него все умирают?

– Отличный вопрос, – отозвался вольнотворец, по-прежнему не поднимая взгляда.

Он не слушал. Может, считал, что человеку с таким списком, как у меня, плевать, кто там гибнет. Может, однажды даже было время, когда в своем предположении он бы не ошибся.

Но я не оружие в чьих-то руках. Если кто-то и умрет, то лишь потому, что я знала, что так необходимо.

– Ну что, как с ответом?

– Боюсь, что никак, – отозвался Два-Одиноких-Старика. – Я не ожидал ни пленения Джеро, ни присутствия сооружения Обители.

– Так что? Все случайность?

– Нет. Случайностей не бывает. Для жертв, во всяком случае. Обительщики задумывались как отвлекающий ход изначально, эдакий полезный маневр, который мы могли подготовить и запустить при необходимости озаботить город настолько, чтобы спокойно отступить, случись так, что нас бы преждевременно раскрыли. Мой замысел. Исполнение Джеро. С чем он справлялся весьма блестяще, пока не перестал.

– Ты… – Кровь застыла в жилах. – Это ты впустил обительщиков в Терассус, да?

– Я убедил определенных людей, выступавших против их присутствия, отнестись к ним терпимо. И благодаря талантам Джеро я держал их под контролем с целью убедиться, что они не причинят вред никому, кроме тех, кого мы определим.

– Если это цель, то ты на хер промазал.

– Я осведомлен.

– И что ты будешь с этим делать?

Два-Одиноких-Старика помедлил мгновение, но затем продолжил раскрашивать башню.

– Как, – произнес он, – можно загладить вину перед мертвыми?

Моя кровь вскипела. Челюсти сжались так крепко, что еще немного и зубы треснут. Палец на рукояти Какофонии дрогнул.

– Я слышала ровно то же самое от каждого бандита, скитальца, кретина, который хоть раз выхватывал нож, – прорычала я. – Каждый труп у вас за плечами – лишь груда мяса, не больше. Потрясете башкой, посетуете и забудете через секунду. А всякий человек, которого вы забываете, а он выползает из того дерьма, что вы заварили…

Я сощурилась, шрам на глазу отозвался болью.

– Это очередная я.

Два-Одиноких-Старика наконец поднял взгляд, внимательно рассмотрел меня и все мои шрамы. И у него слегка дернулась губа.

– Не знаю, сколько их я вчера сотворила, сколько выкарабкаются оттуда в шрамах, сколько придут в поисках мести, – проговорила я, чувствуя, как огонь внутри иссякает, уступая место чему-то холодному, острому. – Но я сотворила их из-за тебя. И когда они явятся, мне придется с ними разобраться. Из-за тебя. Так что я ухожу.