Джун Ч. Л Тан - Нефрит. Огонь. Золото [litres]

Через некоторое время Тай Шунь показывает на цветущую сливу, ветви которой раскидываются над нашими головами.

– Это было ее любимое дерево.

– Чье – ее?

– Моей тети. Она всегда была очень добра ко мне.

– Сожалею.

Я слышала, что после того, как император Рен Лун был убит, его жена лишила жизни своих детей – мальчика и девочку, – а затем и себя.

– Я скучаю по нему.

– А теперь ты о ком? – уточняю я, хотя и догадываюсь, кого он имеет в виду.

– О своем двоюродном брате. – Лунный свет отражает влажный блеск в глазах Тай Шуня. – О принце, который должен был стать императором. – Он выдергивает из земли еще несколько пучков травы, после чего показывает пальцем на крышу высокого здания, примыкающего к саду. – Это случилось прямо там.

– Что случилось?

– Я упал.

– Повезло еще, что жив остался, – восклицаю я, отмечая, насколько высока крыша.

– Везунчик – не то слово, которым я описал бы свою судьбу в тот день. Я потерял своего лучшего друга.

– Мне очень жаль, – произношу я, решая ни о чем больше не спрашивать, поскольку правда, судя по всему, причиняет принцу слишком сильную боль.

– А теперь я должен стать императором, – продолжает Тай Шунь, видя, что я молчу, и невесело смеется. – Мне надлежит разобраться с хаосом, в котором погрязла Империя. Я оказался в ловушке: якобы наделенный властью, но не могу властвовать. Управляю судьбами миллионов подданных, но собственная жизнь мне не принадлежит. В дальнейшем я буду принимать решения, сообразные с волей двора, улыбаться, когда меня попросят, отрубать головы, когда нужно. – Его голос смягчается. – Ради политической выгоды жениться на женщине, которую не люблю, и заводить наследников, которые будут сражаться за дурацкий трон.

Вспоминаю, как Тай Шунь смотрел на Лейе, как отреагировал, когда я упомянула его имя. Поначалу я решила, что принц боится его, но теперь понимаю, что он испытывает страх совсем иного рода. Это страх человека, павшего так низко, что не уверен, сможет ли выбраться.

– Он тебе нравится , – с улыбкой замечаю я.

Тай Шунь закрывает лицо руками и стонет.

– Неужели все настолько очевидно? Мы с тобой познакомились всего несколько часов назад, но тебе уже известны все мои секреты.

– Может, я просто наблюдательная.

Он опускает руки и садится, щеки его слегка порозовели.

– Я знаю его с детства, ведь мы вместе выросли.

– Как только ты станешь императором, сможешь делать все, что угодно. Ты бы мог…

– Нет, не мог. – Он отрицательно качает головой. – Это так не работает. Кроме того, он не разделяет моих чувств. И, что еще более важно, матушка никогда бы этого не одобрила. Империи нужен наследник. – Не представляя, как себя вести, я сажусь рядом с ним, скрестив ноги, отчего юбка натягивается на коленях. – Прости за то, что я тут наболтал. Не знаю, зачем я тебе все это рассказал. Возможно, это потому, что ты… ты не отсюда. Ты выросла не здесь, ты не… – он отчаянно жестикулирует, – ты не одна из нас. Не одна из них . Знаю, мама считает, что я должен стать императором, что из меня выйдет хороший правитель. Однако сам я в этом сомневаюсь. Очень сильно сомневаюсь. – Он беспомощно смотрит на меня. – Я не хочу ее разочаровывать.

– Как человек, который не является одним из них , советую взять себя в руки. Ты сможешь быть хорошим императором, если захочешь, но для начала перестань себя жалеть.

Я тыкаю его в ребра, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

Тай Шунь морщится и потирает бок.

– Ты что, пьяна?

– Нет, я совершенно трезвая.

– Ты только что повысила голос на наследного принца, да к тому же совершила на меня нападение. Я почти уверен в этом.

– Это потому, что я не жеманный подхалим.

Мой ответ вызывает у Тай Шуня искренний смех. Он неуверенно поднимается на ноги и отряхивает грязь с одежды.

– Хорошо-хорошо. Отлично. – Он хватает меня за руку, и я вскакиваю. – Пойдем со мной.

– Подожди, – резко отвечаю я. – Куда?

– Прости, я совсем позабыл о манерах, – смущенно произносит Тай Шунь. – Я хотел сказать, дорогая Ан – если мне вообще позволено так к тебе обращаться, – не желаешь ли ты сопровождать меня на представление теневых кукол в центре города?

– Только мы вдвоем? Без сопровождения?

Он энергично кивает.

– Ты уверен, что улизнуть – это разумная идея?

Энтузиазм гаснет, и Тай Шунь закусывает губу, угрюмо глядя в землю.

«По-вашему, у принца есть друзья?»

Я вздыхаю, не в силах игнорировать сочувствие, которое испытываю к этому мальчишке. Поэтому сбрасываю свои несуразные туфли и ухмыляюсь.

– Чего мы ждем? Вперед!

АЛТАН

Высунувшись из окна секретного убежища секты Лотоса, ощущаю на лице прикосновение угасающих лучей солнца. Отсюда я не вижу ничего, кроме огромной каменной стены, опоясывающей дворцовую территорию. Ее предназначение держать чужаков на расстоянии, хотя иногда кажется, что она создана, чтобы запереть внутри обитателей дворца. Сам дворец – это наслоение камней с многочисленными стражниками внутри и вокруг комплекса, ограждающими королевскую семью от скучной повседневной жизни.

Особый вид тюрьмы.

Люди кланялись, когда наши паланкины впервые проезжали по улицам. Сарангерель тогда высунула голову и помахала рукой, ухмыляясь от уха до уха. Она была очень рада оказаться в городе. Никто не ожидал увидеть ее, о чем свидетельствовали удивленные лица и неуверенные улыбки. Официальный этикет гласит, что ни один обычный человек не должен смотреть императору в глаза. А вот помахать в ответ на приветствие его отпрысков, как они вскоре поняли, – это самое разумное решение.

Я, бывало, смотрел на детей на улицах, дивясь, что они живут жизнью, совсем не похожей на мою, даже испытывая что-то вроде зависти. Не скованные дворцовым этикетом, они по сравнению со мной выглядели по-настоящему свободными.

Уже не в первый раз я задаюсь вопросом, смогу ли отомстить без соответствующих последствий? Долгое время я провел вдали от замкнутой жизни во дворце. Только вот хочу ли вернуться туда? Смогу ли избавить Империю от священников и свергнуть тетю и двоюродного брата без необходимости самому занимать трон? Но кто тогда станет править?

«Ты – все, что у нас осталось, Алтан», – шепчет голос сестры у меня в голове. Я похрустываю костяшками пальцев. У меня нет выбора. Смена власти и последующая борьба сделают Империю уязвимой для врагов. А их мы нажили немало.

Я как наяву ощущаю лязганье кандалов у себя на лодыжках. Последние десять лет я вел жизнь кочевника. У меня не было дома, а Шифу заменил мне семью. Однако в той жизни была свобода, и мне, как никому другому, известно, что она бесценна.