Менна Ван Прааг - Сестры Гримм [litres]

До растения у меня был плюшевый мишка по имени Тедди. Не знаю, когда ма купила его мне, но он был со мной ровно столько, сколько себя помню, а потом вдруг исчез, и так и не нашелся. Мама утверждала, что я его потеряла, выронила в парке или забыла в автобусе, но это было не так. Я никогда не была безалаберной. Его украл мой отчим. Я не могла это доказать, но знала – что бы ни случилось с Тедди, в этом виноват он.

Мне так хотелось уберечь мое можжевеловое деревце, спрятать его от маминого мужа, но у меня не было такой возможности, ведь в квартире отсутствовали укромные места. Я могла только ждать, пока отчим ходил вокруг нас, сжимая и сжимая кольцо.

Скарлет закусила губу и прищурила глаза, оглядывая сверкающую карамельную башню в поисках изъянов. Башня из профитролей и карамели продержалась всю неделю, только с ее вершины упало несколько пряничных звезд, которые быстро стащили самые наблюдательные из посетителей кафе «№ 33». Та неправда, которую ее бабушка сказала насчет ее матери: «Я уверена, что она скоро придет. Этого она не пропустит», – так и осталась пустым обещанием. Эта ложь, вознесшаяся на вершину сладкой башни, никуда не делась, и с каждым днем, с каждым новым случаем, когда Руби Торн подводила свою дочь, она становилась все заметнее, все тверже.

В тот вечер, когда Скарлет и Эсме собирались нарядить елку, Руби обещала прийти к ним в кафе после того, как «закончит несколько дел». Это будет скоро, сказала она, они даже не заметят ее отсутствия, но прошел уже час, а ее все не было.

– Наверное, нам нужно начать, – предложила бабушка.

Видавшая виды картонная коробка с завернутыми в салфетки блестящими серебристыми елочными украшениями, стеклянными ангелами и фигуркой феи стояла у ее ног.

Скарлет покачала головой:

– Но на этот раз она пообещала.

– Возможно, ее задержали толпы тех, кто делает рождественские покупки, – сказала Эсме. – Думаю, она уже направляется к нам.

Девочка кивнула, ее бабушка выдвинула стул и села. Они молча смотрели на окно, небо становилось все темнее, толпы покупателей редели.

Наконец Скарлет подошла к коробке и начала отдирать слои клейкой ленты, которой та была заклеена, потом подцепила край картона. Эсме смотрела на свою внучку, шмыгающую носом, как будто у нее начиналась простуда, и щиплющей себя за переносицу.

– О-о!

Скарлет вскинула голову и посмотрела на бабулю – все ли с ней в порядке? Эсме глядела на окно, малышка повернулась и увидела свою мать, стоящую у двери. Вскочив на ноги, девочка бросилась ей навстречу.

– Ты пришла, – сказала Эсме, откинувшись на спинку стула.

– Ты пришла! – взвизгнула Скарлет.

– Разумеется, – ответила Руби с раздражением в голосе и холодом в глазах. – Почему бы нет?

Мама вовсе не выглядела довольной, но она была тут, и Скарлет было достаточно и этого. Затвердевшая ложь на вершине башни из профитролей и карамели рассыпалась в прах.

– Мы ждали тебя, мама, – сказала Скарлет. – Мы ничего не делали без тебя. – Она крепко обняла бедра своей матери.

– Дай мне поставить эти пакеты. – Руби подошла к столу, поставила на него покупки, но, освободившись от них, не подняла свою дочь.

– Ага! – Ее взгляд упал на коробку. – Ага! Ларец утех.

Она быстро опустилась на корточки, и ее юбка разошлась по полу, как парашют. Быстро отодрав самый верхний слой клейкой ленты, женщина откинула клапаны коробки и начала разворачивать елочные украшения, складывая их между складками своей шелковой юбки. Скарлет глядела на нее, желая обрести способность растягивать время и хранить в памяти каждое мгновение, чтобы беречь его, словно сухарь в голодное время, дабы грызть его по вечерам.

– В этом году фею на верхушку елки водрузишь ты, – сказала Руби, отдав своей дочери маленькую фигурку из фарфора и кружев.

– Правда? – Скарлет взяла фигурку осторожно, словно новорожденного котенка. – Мне правда можно сделать это самой?

– О да, – подтвердила Эсме. – Ты уже достаточно ждала. Кажется, твоей матери было восемь лет, когда я впервые поручила ей водрузить фею.

Девочка улыбнулась. Она уже целую вечность ждала, когда ей поручат это дело. Фея появилась в их семье, еще когда бабушка была маленькой, и Скарлет давно мечтала о том, чтобы на Рождество водружение этой фигурки на верхушку елки поручили именно ей.

Весь следующий час три поколения женщин семейства Торн наряжали елку. Скарлет вешала на ветки серебристые украшения и, глядя на них, думала о серебряной луне Навечья. Гадала, увидит ли она ночью своих сестер. Недавно Беа научила Скарлет являться в Навечье по желанию, настроив себя на появление там после того, как она заснет, вместо того чтобы просто надеяться, что ее перенесут туда сны.

Эсме надевала на ветки гирлянду с мигающими лампочками, а Руби осторожно нацепляла на хвою елочные игрушки, собранные за много лет: маленькую викторианскую игрушечную лошадку-качалку, расписных русских матрешек, дюжину миниатюрных звездочек, деревянные фигурки зверушек – совы, оленя, лисы, зайца. Когда каждый блестящий шар, игрушка и колокольчик оказались на своих местах, Эсме развернула салфетку и достала из нее фигурку феи.

– Пора, – сказала бабушка, положив фею на открытые ладони своей внучки.

Скарлет держала на ладонях фигурку, которая фарфоровыми глазами смотрела на елку, словно предчувствуя, что скоро она вознесется на самый ее верх.

– Как мне ее водрузить?

– Встань на стол, – посоветовала Руби. – Оттуда ты сможешь дотянуться до верха.

Девчушка замялась, колеблясь.

– У тебя все получится, солнышко, – сказала Эсме. – Ты сможешь.

– Конечно, сможешь, – подтвердила ее мать. – Не будь такой трусишкой.

– Давай. – Бабушка подошла к ней. – Я тебе помогу.

Залезши на стол, Скарлет вытянулась и водрузила фею на одну из верхних веток.

– Нет, не туда, а на верхушку, – велела Руби. – Давай, ты не упадешь.

Скарлет встала на цыпочки.

– Подержи меня.

– Я держу тебя.

Она вытянулась опять, кончики ее пальцев коснулись верхушки елки и вознесли маленькую фарфоровую фигурку на самый верх.

– Молодец! – Ее мать захлопала в ладоши. – Я же тебе говорила…

Фея упала, и три пары глаз проследили за ее быстрым полетом вниз. Фарфор ударился о деревянный пол, и это было похоже на удар бича [46].

– Скарлет! – Гнев Руби вспыхнул, словно поленья в камине.

Эсме сняла внучку со стола.

– Перестань, Руб, это не ее вина.

Мать уже подбирала с пола осколки фарфорового личика феи: красные губки, голубые глазки с черными ресничками, носик – все черты лица фигурки отделились друг от друга и рассыпались по половицам.

Скарлет смотрела на разбитую фею, и по щекам ее текли слезы.