Андрэ Нортон - Тройка мечей [сборник litres]

Тот, кто ищет ее, – не Великий, разрушивший их тюрьму. И не командующий отрядом Темный лорд. Сокольник мертв. Алон?

И тут же, как будто она спросила об этом вслух, последовал ответ, безмолвный, но безошибочный. Мальчик жив, и он не отступил в свое внутреннее убежище настолько далеко, откуда не мог бы добраться до нее.

– Куда?..

Оказалось, что задать даже начало вопроса невероятно утомительно. Оставьте мертвую или почти мертвую в покое, она не желала, чтобы ее связывала чья-то воля.

– На восток. – Похоже, ей не требовалось формулировать законченную мысль, чтобы Алон уловил смысл, не вполне внятный даже ей самой. – Здесь Темный – он уверен, что я в его власти. Но я дважды видел ту птицу!

Птицу, улетевшую в бурю? При чем тут птица? Пускай себе летит! Тирта попыталась вернуться в блаженное ничто.

– Посланец. Они идут!

Ей было все равно. Мимолетной Силы, которую принесло это прикосновение, не хватало, чтобы удержать ее. Она снова погрузилась в темноту.

Но там не было по-настоящему темно. И дождь больше не хлестал ее по лицу. Где-то не слишком далеко должен был гореть огонь, потому что она видела рыжеватое свечение, но не могла повернуть голову, чтобы отыскать его источник. Ее немигающий взгляд упирался в грубый камень. Должно быть, они укрылись в пещере.

Это могла быть одна из множества подобных стоянок, насколько позволяло судить ее слабое соприкосновение с миром живых. Тирта лежала, глядя вверх, на этот камень. Быть может, умирающим или мертвым снится жизнь, и это как раз такой сон. Ее радовало, что боль ушла и что, похоже, между нею и реальным миром, как и нереальным, встала какая-то преграда.

– Тирта! – И снова ее зовут обратно, медленно и раздосадованно подумала она. – Ты очнулась, я знаю! – В призыве чувствовался гнев. Алон словно колотил в дверь, которая отказывалась отвориться перед ним. – Птица – она там. В ночи! Я дважды слышал ее голос! Они идут! Этот Темный – он знает об этом, он попытается меня использовать!

Но в Тирте не сохранилось ничего, способного ответить. Что бы ни двигало Алоном, для нее это не имело никакого значения. Между нею и огнем возникла какая-то тень, и над девушкой нависла высокая фигура. Тень подалась вперед, и глаза Тирты, шевельнувшись, увидели голову в шлеме и лицо, отчасти скрытое темнотой. Рядом с первой возникла вторая тень – кого-то подтащили к ней, как того несчастного пленника, которого пытались заставить забрать у нее шкатулку, только этот силуэт был меньше и тоньше.

– Господин, да он свихнулся от страха. Ты только глянь на его лицо.

– Да, глянь на него, Герик! У этого бродяжки, на которого вы хотели поохотиться забавы ради, в одном мизинце больше Силы, чем ты способен призвать, размахивая этим своим мечом! Свихнулся? Как бы не так! Он прячется – прячется! Но есть парочка фокусов, чтобы выковырять его из укрытия, как выковыривают из панциря краба, сваренного на пару!

Грубые, тяжелые руки легли на плечи маленькой тени и швырнули ее на колени рядом с ней.

– Я думал, он ценен для тебя, господин, и никто из нас его и пальцем не тронул. Но раз ты хочешь рискнуть им…

– Бывают моменты, Герик, когда приходится играть по-крупному. Я не думаю, что этим мальчишкой будут рисковать. Он – другое наследие. Среди ему подобных друг на друга не охотятся. Это может уменьшить его ценность. Однако ради нашей цели можно и рискнуть. Эта падаль нас задерживает, а время сейчас играет против нас. За этой добычей охотимся не мы одни, и уж поверь мне, Герик, среди охотников есть те, с кем тебе не захочется встречаться. – От тени донесся смех, низкий и полный презрения. – Ну же!

Тирта не знала, что он сделал с пленным мальчиком. Алон не издал ни звука, и она больше не ощущала его прикосновения. Должно быть, он отступил в свое убежище.

– Что-то он не торопится отвечать, господин! – через некоторое время произнес Герик. – Можно испробовать парочку способов…

– Тихо! – Это прозвучало достаточно резко, чтобы заставить умолкнуть даже Герика с его скрытым сопротивлением.

Двое рядом с ней застыли, словно связанные. Тирта почувствовала где-то глубоко внутри прикосновение к своей почти погребенной сущности, всплеск Силы, способный, возможно, уничтожить того, кто воспримет его в полной мере, по своей воле или по принуждению. Маленькая тень – бандит так и держал ее за плечи – чуть заметно шевельнулась. Безвольно свисавшие руки потянулись к Тирте. Сила накатывала все сильнее – ее подпитывало ликование.

Потом раздался неистовый крик, исступленный и странный; так мог бы кричать человек, кидающийся в бой, когда его захлестнула жажда крови и смерти. За плечом стоявшего мужчины появилась еще одна тень. Тирта отчетливо видела ее. Это была птица, возникшая из тела сокола!

Стоявший рядом с ней мужчина отступил на шаг. Одна его рука соскользнула с плеча Алона, и мальчик обмяк и осел на землю, словно бы полностью обессилев. Теперь он лежал поперек Тирты, такой же неподвижный, как и она сама; его мокрые от дождя волосы скользнули по ее лицу. Но Тирта не думала, что он мертв, – или ни жив ни мертв, как она сама.

Птица села на плечо Алона и, вытянув длинную шею, уставилась ей в глаза. Нет, не птица! Это снова была та голова, то лицо, которое она, терзаемая болью, видела на Ястребином Утесе!

Птица смотрела ей в глаза всего мгновение – или это лицо смотрело на нее. Потом она развернулась к человеку-тени и снова выкрикнула имя:

– Нинутра!

Человек крикнул в ответ, – а может, позвал на помощь, просил поддержать его в борьбе, которая, как он боялся, сделалась неравной?

– Ранэ!

Он словно спровоцировал птицу. Та злобно зашипела и прыгнула с тела Алона на мужчину, который попытался вздернуть мальчика на ноги. Тирта не видела, как птица нанесла удар, но услышала крик боли, а следом – ругань. Мужчина больше не стоял между нею и огнем, и она слышала другие крики, на разные голоса. Похоже, птица билась с несколькими противниками.

Алон так и остался лежать, где лежал. Тирта не ощущала его тяжести; его голос доносился до нее едва различимым шепотом, который то и дело заглушали крики и шум со стороны.

– Они дерутся. Птица пролила кровь. Но лорд кого-то призвал, и к нам придут другие. И кто-то еще идет следом. Час вот-вот пробьет. Держись, Тирта, держись, ничего еще не решено.

Она догадалась, что Алон старается говорить вслух, потому что тот, кого призвал лорд, или он сам, напрягая силы для призыва, могут почувствовать соприкосновение их разумов. Но она не могла ответить. Да и не хотела. Это больше не ее битва. Скорее, это ловушка, в которой ее удерживают и из которой она хочет освободиться.

Шум стих, а потом между светом очага и ее телом снова встала какая-то тень.