К. Пакат - И тьма взойдёт [litres]

Пауза затягивалась. Вайолет с усилием проговаривала каждое слово, и это причиняло ей боль.

– Я уйду. Навсегда уйду и больше не вернусь – не как в тот раз. И буду держаться подальше от вас. Вы никогда меня больше не увидите, никто из вас, клянусь, – Вайолет вздохнула. – Только отоприте дверь.

На этот раз пауза затянулась. Похоже, снаружи больше никого не было. Луиза ушла, оставив пленницу в одиночестве говорить самой с собой. Она уставилась на стену, чувствуя, как тёмная пустота комнаты окутывает принесённую жертву, впитывается в неё.

А потом дверь открылась.

– Благодарю вас, – потрясённо проговорила Вайолет.

– Лучше бы он оставил тебя там, в грязи, в Калькутте.

Холодный взгляд Луизы был полон неприязни. Девушка поймала себя на странном желании рассмеяться, но скорее всего вырвался бы только хрип. Между ними воцарилась тишина. Впервые они почти понимали друг друга. Вайолет опустила голову и поспешила прочь.

Знакомым путём через форточку в буфетной воспользоваться больше было нельзя, поэтому беглянка выскользнула через одно из боковых окон, бесшумно приземлилась снаружи и пустилась наутёк. И только когда добралась до улицы, то остановилась, восстанавливая дыхание, и обернулась к дому. Он казался таким знакомым – поднимавшийся над печной трубой дым, свет в окне наверху. Скоро повар начнёт готовить завтрак, а потом вся семья соберётся за столом. Вайолет и не предполагала, что та трапеза вместе с родными будет последней. И что то лёгкое прикосновение к волосам станет настоящим прощанием с Томом.

Вспомнился первый урок рукоделия. Гувернантка предложила тогда совсем маленькой девочке вышить слово «мама». Та сделала это, как умела: кривыми стежками, неровно. И подарила Луизе. Она изменилась в лице и бросила тряпицу в огонь, а гувернантку вскоре уволили. Сказанное матери Тома было правдой. Вайолет не вернётся. У неё больше не было семьи – лишь мечта, жившая в воображении.

Какой-то звук с улицы заставил девушку вздрогнуть и вынырнуть из задумчивости. Не успела она пошевелиться, как из-за угла показалась тёмная фигура и направилась к дому… прямо к Вайолет.

«Они знают, где я». Сердце бешено заколотилось. Но вот преследователь остановился, они уставились друг на друга…

– Уилл! – Волна облегчения буквально захлестнула Вайолет, и она сгребла друга в объятия.

Он был настоящим – крепким, тёплым. Девушка посмотрела в его до боли знакомое лицо. Наверное, никогда она не была настолько рада кого-то видеть.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Я беспокоился о тебе, – признался Уилл, чуть покраснев. – Кое-кто… узнал меня, и я… Испугался. Думал, что подвергаю тебя опасности.

От этих слов стало теплее – всё-таки Вайолет не осталась одна. Даже когда её заперли, друг спешил сюда, за ней.

Она легонько стукнула его кулаком в плечо.

– Что это на тебе надето?

– Мне пришлось одолжить эти вещи, – Уилл покраснел сильнее.

Они стояли друг напротив друга, и Вайолет вынуждена была признать – новый наряд очень шёл юноше. Ворот камзола выгодно подчёркивал его высокие скулы и тёмные вьющиеся волосы, делая похожим на молодого аристократа. Прежде ей не доводилось видеть Уилла таким.

– Одолжить или украсть?

– Одолжить.

Вайолет уже собиралась сказать приятелю, что он похож на диванную подушку, когда вдруг уловила нежный аромат ландыша и замерла.

– Духи?

– Там была девушка, – объяснил Уилл. – Нет, ничего такого. Благовоспитанная леди, которая одолжила мне эту одежду.

– И что же вы делали с этой благовоспитанной леди?

Вайолет отступила на шаг, искренне веселясь. Даже в этой дорогой одежде Уилл по-прежнему оставался Уиллом.

– Мы встретились на улице. Её зовут мисс Кент, – сказал он. – Кэтрин Кент.

Вайолет похолодела. Она знала это имя и видела в доках девушку, которая приехала посмотреть на склады. Вспомнилась изящная шёлковая туфелька, ступившая из кареты.

«О господи, – подумала Вайолет, глядя на беспечного юношу. – Уилл же не знает, кто она…»

– Нам надо идти. Сейчас же. – Она схватила Уилла за локоть, быстро уводя прочь. – Это она узнала тебя?

– Нет, я… Кэтрин помогла мне сбежать. Она не выдаст меня.

Кэтрин? Вайолет отметила, что приятель назвал мисс Кент просто по имени. Перед глазами всплыло воспоминание. В тот день из кареты вышла самая красивая девушка, которую только доводилось видеть. Золотые кудряшки, огромные голубые глаза. У Вайолет буквально перехватило дыхание, будто она вдруг увидела яркие лучи света в темноте… Девушке вроде мисс Кент было не место в порту. Она прекрасно смотрелась бы на картине – воплощение невинности и совершенства. Английская роза. Один из докеров тогда толкнул Вайолет локтем и усмехнулся: «Да, это она. Кэтрин Кент».

– Что случилось? В чём дело? – Уилл искренне не понимал.

– Ты в самом деле не знаешь… – девушка почувствовала, как тяготит её эта правда.

– О чём ты?

– Кэтрин Кент, – объяснила Вайолет, – невеста Саймона.

– Сюда! – Увидев Хранителей, скакавших навстречу, Вайолет ощутила волну облегчения. – Мы здесь!

Как же хорошо было снова увидеть эти белые туники с серебряными звёздами! По меньшей мере два десятка всадников ехали парами навстречу Уиллу и Вайолет. Джастис возглавлял отряд.

Ещё в Лондоне девушка рассказала другу, что ей удалось подслушать, и они поспешили обратно в Чертог.

– Джеймс собирается встретиться наедине с Робертом Дрейком, торговцем слоновой костью. Мы можем застать их врасплох и схватить предателя, прежде чем он успеет воспользоваться магией.

– И он приведёт нас к Маркусу, – подхватил Уилл, и Вайолет кивнула.

У них оставалось совсем мало времени, и потому они постарались вернуться в Чертог как можно быстрее. Вайолет была рада снова видеть Джастиса и едва сдерживалась, чтобы не выпалить сразу всё, что узнала.

– Слава богу, – проговорила она, когда Хранители подъехали ближе, взяв их в неплотное кольцо. – У нас совсем мало времени. Мы нашли ниточку, ведущую к Маркусу, но действовать нужно быстро, до завтрашнего рассвета.

Хранители, чьи лица остались бесстрастными, казалось, не слышали слов Вайолет. Спустя мгновение двенадцать всадников спешились, держа копья наготове.

– Вы что, не поняли? Я говорю, мы нашли зацепку, ведущую к Маркусу. Но нам нужно… уже нужно…

Знакомые лица Хранителей по-прежнему ничего не выражали. Карвер и Леда остались верхом. Джастис был одним из тех двенадцати всадников, которые успели спешиться.

– Что случилось? – спросила Вайолет, чувствуя бегущий по спине холодок. – Почему вы меня не слушаете?

– Потому что я рассказал им, что ты – Лев, – ответил Киприан, замыкавший строй, и окинул девушку ледяным взглядом.