К. Пакат - И тьма взойдёт [litres]

Его выражение не изменилось.

– Когда решение будет принято, тебя отведут в Большой Зал в цепях.

От его слов стало тяжело дышать.

– И что ждёт меня там?

– Ты – Лев, – ответил Джастис. – Тебя убьют, дабы ты никому не причинила вреда.

Голова закружилась, Вайолет как будто ударили под дых.

– Ты ещё успеешь добраться до Джеймса, – проговорила она. – Он фаворит Саймона и знает, где держат Маркуса. Ты можешь остановить предателя и спасти собрата.

– Хранители не позволят заманить себя в ещё одну ловушку. Чего бы ты ни пыталась добиться, проникнув в наш Чертог, ныне всё кончено. Мы знаем свой долг.

– Но если вы не остановите Саймона сейчас, другого шанса может и не быть! Он силён и близок к исполнению задуманного…

– Ты слуга Тёмного Короля. Это в твоей крови.

– Джастис, но ты ведь знаешь меня, – возразила девушка. – Не Льва. Меня , Вайолет!

– Ты последуешь за тьмой, – проговорил бывший наставник, – ежели мы допустим сие. Вот для чего нужны Хранители. Мы последние защитники мира против созданий вроде тебя.

С этими словами Джастис вышел: Вайолет расслышала, как глухо закрылась дверь. От боли стало трудно дышать. Девушка отчётливо помнила звук захлопнувшейся индийской комнаты, помнила, как стучала в железную створку кулаками, пока руки не засаднило. На этот раз было ещё хуже – закрылась дверь в будущее, оставив пленницу во тьме.

«У отца была клетка для Льва… и у Хранителей тоже такая есть», – подумала Вайолет.

Весь её мир, все мечты сжались до размеров темницы. Покровы обеих ложных жизней оказались сорваны, обнажая правду: никто не желал видеть её рядом. Джастис смотрел на неё и видел Льва, которого необходимо убить. То же касалось семьи. Слова Луизы ввинчивались в разум: «Как ты посмела вернуться сюда!»

Улыбки отца, нежные слова брата, мудрое руководство Джастиса – всё оказалось ложью.

Нет, неправда… Родные обманывали, но Джастис всегда был честен. С самого начала он говорил ученице, что думает о Львах.

– Вайолет?

Она приподнялась, подползла к решётке и увидела, что Уилл в камере напротив приподнялся на локте. Как же приятно было снова слышать голос друга! Убедиться, что он жив, пришёл в сознание. Он выглядел ослабевшим, а волосы слева слиплись под коркой засохшей крови. Юноша с тревогой спросил:

– Ты в порядке? Тебя ранили?

– Со мной всё хорошо, – Вайолет сглотнула, растроганная тем, что в первую очередь Уилл подумал о ней. – А тебя ударили по голове.

– Знаю, – он слабо улыбнулся и попробовал сесть, затем сделал вид, что не хочет вставать, стараясь не показать, что на самом деле – не может.

Вайолет проследила за безуспешными попытками приятеля и снова сглотнула.

– Сколько нас уже здесь держат? – спросил Уилл.

– Недолго. Час или, может, два.

– Целый час! Но Джеймс ведь уйдёт.

Разочарование, звучавшее в его голосе, всколыхнуло в Вайолет прежнее отчаянное желание достучаться до Хранителей. Но вместе с тем она испытывала глубокое чувство безнадёжности. Они с Уиллом были заперты здесь, а снаружи уже занимался рассвет, и шанс остановить Джеймса ускользал.

– Это моя вина, – Вайолет судорожно вздохнула. – Никто не станет слушать ничего из сказанного мной, ведь Львам веры нет. Хранители считают, что у меня дурная кровь. Что мне предначертано служить тьме. Поэтому и заперли здесь.

– В таком случае они глупцы, – заявил Уилл.

Он оттолкнулся и всё же поднялся, хоть и с явным усилием, а потом приблизился к решётке. Руки юноше сковали за спиной, поэтому ему пришлось опереться плечом о прутья. Видимо, только благодаря этому он и держался на ногах.

– Мне всё равно, что говорят Хранители. Ты добрая и честная. Что бы ни случилось, я не позволю им навредить тебе.

Вайолет смотрела на бледное лицо и спутанные волосы друга. Кровь на его виске – её вина. Кандалы, сковывающие его руки сзади, причиняющие боль – тоже. Из-за неё они оба оказались здесь. Из-за неё Хранители не слушали доводы. Девушка являлась Львом по крови. Её семья служила Саймону, её брат был его созданием.

– Но как ты можешь доверять мне? Ведь я – одна из врагов.

– Ты вернулась за мной, – просто ответил Уилл.

Их первая встреча, судьбоносное решение вернуться на тонущий корабль. То, как пленник смотрел на неё, избитый, закованный в цепи… Он не ожидал, что кто-то придёт за ним. Возможно, прежде, когда он оказывался в беде, никто и не приходил.

Сейчас Вайолет смотрела на юношу, и два ряда решёток, казалось, символизировали собой всё, что их разделяло – разное будущее, разные судьбы. Уилл был героем, а она – Львом, которому нигде не находилось места.

– Тебя выпустят, – уверенно сказала девушка, чувствуя, что именно так всё и будет. – Ты – кровь от крови Госпожи и нужен Хранителям.

– Мне всё равно. Я тебя не брошу.

Он говорил правду? Сейчас, когда их разделяли решётки, казалось, сама дружба разбивалась об обстоятельства, и всё же именно она помогала держаться вместе. Уилл был здесь, с Вайолет, а снаружи назревало сражение.

– У тебя есть предназначение, – проговорила она.

– И у тебя тоже, – ответил он. – Мы сами творим свою судьбу. Ты и я. Мы будем биться с Саймоном бок о бок.

Вместе…

Вера Уилла отсекала все сомнения – вера в неё, как пламя, озарявшее тьму. Вайолет смотрела в покрытое синяками лицо друга, видела его твёрдый взгляд. В тот миг она вдруг поняла, почему другие пойдут за ним. Почему когда-то другие шли за Госпожой.

– Ну а пока, если мы хотим остановить Джеймса, надо как-то выбираться отсюда, – заявил Уилл, как будто вопрос был закрыт.

Вайолет судорожно вздохнула и кивнула. Она не могла выразить переполнявшую её благодарность, что кто-то был рядом, на её стороне. Не могла высказать, насколько это было важно. Девушка просто доверилась решениям Уилла и оглядела свою камеру.

– Здесь нет ни трещин, ни запоров, ни окон. Только зарешёченная дверь.

– У меня то же самое. Ты можешь погнуть прутья или выломать раму?

Вайолет покачала головой и впервые призналась, какие ощущения испытывала с того самого момента, как здесь оказалась.

– В этой темнице… я чувствую… – она не могла описать своё состояние. Слабость? Головокружение? – Эти кандалы и стены… словно…

«Словно череп набит ватой. Словно на груди лежит груз. Сложно думать и двигаться, вообще что-либо делать».

– Я тоже это чувствую.

Вайолет посмотрела на Уилла и поняла, что тот едва держался на ногах не из-за удара по голове, а из-за странного чёрного камня камеры. Стены темницы оказывали на друга такое же воздействие, как и на саму девушку. Или даже большее.

– То есть ты не можешь просто… – во рту пересохло. – Просто открыть дверь магией? – уточнила Вайолет, хотя от одной мысли, что кто-то бы попытаться преодолеть странную силу этих стен, стало не по себе.