Дэвид Арнольд - Электрическое королевство [litres]

– Лэйки, – произнесла Нико, внезапно ощутив благодарность за то, что осталась жива.

– Ага?

– Спасибо тебе. И соболезную.

Снаружи лес вновь затянул свою обычную зимнюю песню, и пускай мухи улетели, а Нико не горела желанием оставаться под землей на ночь, вылезать она пока не спешила. Пристально глядя на Кита, она буквально слышала его милый голосок, как он рассказывает, что краски на натуральной основе могут храниться вечно. Наверное, тут, в этой комнатке, все именно так и будет.

Час был поздний, царила кромешная тьма.

Нико, Леннон и Гарри вместе покинули Уотерфорд, идя на юг по той же безымянной дороге, по которой в город и вошли. Здания и магазины нависали над ними мрачными громадами, еще более тихими, а муралы казались еще более пугающими. У южной оконечности города им попался знак, идентичный тому, который они видели на северной:

Нико поставила на землю рюкзак и достала из него баллончик с красной аэрозольной краской, который прихватила в убежище как раз на этот случай. Встряхнула его, приблизилась к знаку, а когда закончила, надпись на нем была уже такая:

Леннон протянул руку:

– Дай-ка мне.

Нико отдала ему баллончик с краской, и Леннон убежал по дороге на север – к другому знаку. В новом мире просто поговорить и объяснить что-то стало почти так же трудно, как оживить горы силой мысли. Как же хорошо, когда рядом есть кто-то, кто понимает тебя без слов.

Дожидаясь Леннона, Нико снова подумала о Лэйки. Какие бы узы ни скрепляли с Китом Нико, они не шли ни в какое сравнение с узами между Китом и Лэйки. Это сразу было видно по тому, как она смотрела на него, как о нем говорила, как держала его руки.

– Я проведу с ним ночь, – сообщила Лэйки, когда они покидали убежище. – А завтра соберу сумку и отправлюсь на север.

Леннон и Нико описали ей Баклан как веху, которую не пропустишь. Если Монти и Лоретта по-прежнему в хижине, она с ними запросто встретится. Если же разминется, то пусть поворачивает на восток и следует к побережью.

– Украл у меня идею? – спросила Нико, когда Леннон вернулся и отдал ей баллончик.

– Улучшил. Написал «неизбежен» вместо «возможен».

– «Неизбежен мушиный грипп».

– Ага.

– Так лучше.

– Точно.

На самом деле они могли бы весь город исписать фальшивыми предупреждениями, но гарантии того, что могилу Кита не потревожат, не было.

«Нельзя было брать его с собой». Эти слова хором раздавались у нее в голове, снова и снова, пока не заглушили все прочее: нельзя было брать его с собой, нельзя было брать его с собой, нельзя было брать его с собой…

– Эй. – Леннон толкнул ее в плечо.

– Нельзя было брать его с собой.

– А у тебя короткая память.

– Что?

– Ты ведь предупреждала Кита, чтобы не ходил. Сказала, что это может быть опасно, что ты не отвечаешь за его безопасность… Помнишь его слова?

Слезы не дали ответить, и тогда Леннон ответил за Нико сам:

– Кит сказал: не тебе мной командовать. Он был прав. И не мне было им командовать. Мы могли бы попытаться удержать его силой, но это вряд ли. Он же был маленький, зато…

– …молниеносный.

– В том, что случилось с Китом, твоей вины нет, Нико. И моей вины нет, и его. То, что с ним произошло, целиком на совести той парочки сбрендивших фанатиков и вонючих муховодов.

Убедить Нико ему не удалось, но у нее просто не оставалось сил на эмоции, поэтому она шла дальше молча, стараясь не прислушиваться к шагам, звук которых напоминал, что их теперь стало на одного меньше.

Они покинули город там, где дорога проходила уже не через кирпичные и прочие постройки, а где росли молодняк и древние деревья, где землю припорошило снегом и лежал пятнышками свет. Кроны деревьев смыкались у них над головами, пока не начало казаться, что путь лежит через древесный тоннель. Нико, Леннон и Гарри свернули с дороги и двинулись лесом на шум Мерримака, и каждый мысленно дал себе зарок никогда не возвращаться в Уотерфорд. Хотя в глубине души Нико зрело необъяснимое чувство, что клятву сдержать будет трудно.

Через час пути на юг от Уотерфорда они набрели на прибрежные дома с причалами. Выбрали тот, который сохранился получше – чтобы окна и двери были на месте, – и вонял меньше прочих, и заночевали в нем.

Карта давала надежду быть в Манчестере завтра поздним утром. Никто не знал, чего ожидать, поэтому предпочли забыться обычной вечерней рутиной: Леннон собирал топливо для камина, а Нико рассыпа́ла вокруг дома корицу.

Потом они ополоснули в реке руки и лица и устроились на полу посреди старой гостиной, в окружении пыльной мебели, многочисленных фотоальбомов и останков тех, кто некогда счастливо жил тут. Если бы не рвение Леннона заночевать под крышей, Нико предпочла бы развести костер и устроиться у реки. Тут их окружали печальные реликты прошлого да тьма – но не из-за отсутствия света, а из-за отсутствия жизни.

Гарри скребся у двери, просясь наружу, чтобы дать волю новообретенным первобытным инстинктам. Нико сомневалась, стоит ли его выпускать – особенно после того, что они узнали о крови.

Некоторое время она стояла у двери, глядя в окно, на отраженный в реке лунный свет, и размышляя о семейной традиции: ее родители не зря остерегались крови. Может, они знали или просто догадывались? Сколько же еще теорий, выстрелов наугад, оказались верны? Сколько изощренных придумок, домашних лекарств от гриппа, сколько невообразимых средств от инфекции на самом деле работают?

Еще несколько дней назад она не знала, как быть, когда кто-то выдает тебе фантазии за факт. Теперь же она не знала, как вообще отличить одно от другого в этом мире, где правда и вымысел так похожи.

– Давай не сегодня, дружок. – Нико заперла дверь на щеколду.

Сидя на полу гостиной, они опустошили несколько пакетиков с припасами (из подземного убежища) и банку овощной нарезки. Даже Гарри не жаловался на то, что остался сегодня без мяса, а когда он вновь предпочел Нико компанию Леннона, она не сказала ничего. Какой смысл расстраивать из-за этого Леннона?

Впрочем, позднее, когда они забрались каждый к себе в спальный мешок, Нико свистнула и протянула собаке последний кусочек папиной вяленой крольчатины.

Одно дело, когда Гарри выбирает компанию Леннона днем, но Нико скорее сдалась бы мухам, чем позволила Гарри свернуться рядом с ним на ночь у огня.

Довольная, что подкуп удался, и зная, что никак не сможет помешать переменам, она почесала Гарри за ушами. Потом вспомнила вечер, когда Кит, рассыпая вокруг стоянки корицу, объяснял значение слова «мета»…