Ричард Кнаак - День Дракона [litres]

На миг затаив дух, Крас смял, раздавил чудесный цветок в ладони и ссыпал остатки в подставленную горсть. По ладоням, по пальцам словно бы побежали мурашки, но дракон в облике мага даже не дрогнул. Подняв все, что осталось от сказочной розы, высоко над головой, волшебник забормотал колдовские слова, а после швырнул прах цветка под ноги.

Однако, коснувшись каменного пола, обрывки лепестков внезапно превратились в песок – в песок, рассыпавшийся по всей комнате, заполнивший, захлестнувший ее, укрывший собой, поглотивший все вокруг без остатка…

…после чего Крас вдруг оказался среди бескрайней, кружащейся вихрями пустыни.

Вот только пустыни, подобной этой, еще никогда не видывал ни один из смертных – и, кстати заметить, даже сам Крас: повсюду, куда ни взгляни, тянулись вдаль россыпи обломков стен, потрескавшихся, изъеденных временем статуй, покрытого ржавью оружия, а среди всего этого – тут маг невольно ахнул – торчали из песка кости какого-то исполинского зверя, при жизни намного превосходившего в величине даже драконов. Имелись здесь и постройки, и, хотя поначалу можно было подумать, будто и они, и разбросанные рядом реликвии созданы одной могучей цивилизацией, более пристальный взгляд обнаруживал, что на самом-то деле ни одно из зданий не имеет с другими ничего общего. Склонившаяся на сторону башня, какую вполне могли бы возвести лордеронские люди, бросала тень на увенчанное куполом здание, явно выстроенное на дворфский манер. Возвышавшийся поодаль сводчатый храм с провалившейся внутрь крышей напоминал о погибшем королевстве под названием Азерот, а суровая, без излишеств, постройка недалеко от Краса могла бы служить резиденцией какому-нибудь орочьему вождю.

На гребне одной из дюн покоился ушедший кормою в песок корабль, на коем легко могла бы поместиться целая дюжина человек. Склоны другой дюны, поменьше, служили ложем латным доспехам времен царствования первого из штормградских королей. Над судном и над доспехами словно бы читало заупокойную молитву покосившееся изваяние эльфийской жрицы.

Столь потрясающее, невероятное зрелище заставило замереть даже Краса. Сказать откровенно, картина, открывшаяся взору волшебника, больше всего напоминала причудливую коллекцию древностей, собранных неким исполинским божеством… и эти впечатления не слишком-то расходились с истиной.

Дело в том, что ни одна из этих реликвий к здешним местам не принадлежала: в действительности ни одна раса, ни одна цивилизация не появилась на свет среди этих песков. Все окружавшие волшебника чудеса кропотливо собирались по всему миру на протяжении неисчислимых сотен лет. Глядя вокруг, Крас с трудом верил собственным глазам: масштаб затраченных на все это сил поражал даже его воображение. Перенести сюда, в эти пески, столько памятников старины, причем многие так велики или так хрупки…

Однако даже все это зрелище, даже все эти чудеса не могли затмить собой нетерпения, охватившего мага. Крас ждал, ждал и ждал, но его появление словно бы оставалось никем не замеченным.

В конце концов его терпение, уже изрядно потрепанное событиями последних недель, с треском лопнуло.

Устремив взгляд в каменное лицо огромного изваяния, статуи получеловека-полубыка, протягивавшего вперед левую руку, будто веля новоприбывшему удалиться, он крикнул:

– Ноздорму! Я знаю: ты здесь! У меня к тебе разговор!

Едва дракон в облике мага умолк, неведомо откуда взявшийся ветер поднял в воздух тучу песка, заслонившую все вокруг. Песчаная буря ударила в грудь, тесня волшебника прочь, но Крас не сдавался. Вой ветра сделался столь громок, что ему пришлось зажать уши ладонями. Казалось, ураган всерьез вознамерился оторвать его от земли и зашвырнуть куда-нибудь подальше, однако волшебник держался, боролся с ветром, пустив в ход и магию, и силу мускулов. Нет, он не уйдет, ни за что не уйдет, пока не получит возможности высказаться!

В конце концов даже песчаная буря словно бы поняла, что сдаваться он не намерен. Отступив в сторону, смерч закружился над гребнем одной из ближайших дюн, поднял столб пыли пополам с песком ввысь, к самому небу.

Мало-помалу песчаный вихрь принял облик дракона, столь же огромного, как Малигос, а может, и еще больше. Песчаное создание потянулось, расправило землисто-бурые крылья. Струившийся вверх песок продолжал прибавлять дракону величины, но вскоре песчинки словно бы смешались с рассыпанным золотом: на глазах обретая форму, дракон все ярче, все ослепительнее сверкал в лучах жаркого пустынного солнца.

Вскоре ветер утих, но ни одна песчинка, ни одна крупица золота не осыпалась, не пала наземь с гигантского драконьего тела. Крылья дракона захлопали во всю мощь, шея вытянулась, веки приподнялись, обнажая блестящие драгоценные камни цвета самого солнца.

– Кориалстраз-с-с … – Казалось, песчаный исполин вот-вот сплюнет от отвращения. – Ты пос-с-смел нарушить мой отдых? Пос-с-смел потревожить мой покой?

– Посмел, о великий Владыка Времени, ибо так велит долг.

Драгоценные камни в обрамлении век вспыхнули пламенем.

– Титулами мой гнев не уймеш-ш-шь… лучше тебе уйти… и уйти немедля!

– Нет! Я не уйду, пока не поговорю с тобой об опасности, угрожающей всем драконам! Угрожающей всем живым существам!

Ноздорму фыркнул, обдав Краса тучей песка и пыли, однако чары берегли мага надежно. Как знать, что за магию может таить в себе любая песчинка во владениях Ноздорму? Одной крупицы песка могло оказаться довольно, чтоб от дракона по имени Кориалстраз не осталось и памяти, как будто его никогда не существовало на свете. Крас вполне мог попросту взять и исчезнуть, вмиг позабытый всеми – даже возлюбленной повелительницей.

– Драконам, говориш-ш-шь? А тебе-то до них что за забота? Дракона я здес-с-сь вижу лишь одного, и это вовс-с-се не смертный волшебник Крас-с-с… вовс-с-се не он! Прочь отсюда! Мне пора заняться коллекцией. Ты уже отнял у меня слиш-ш-шком много бес-с-сценного времени!

С этими словами золотой дракон покровительственно прикрыл крылом изваяние человека-быка.

– С-с-сколько еще предстоит с-с-собрать, сколько внес-с-сти в каталоги…

При мысли о том, что его, одного из величайших среди пяти Аспектов, дракона, являющего собой русло, в коем течет само Время, ничуть не заботит происходящее в настоящем, не говоря уж о том, что обещает случиться в будущем, Краса внезапно охватила неудержимая ярость. Ему же плевать на все, кроме своей драгоценной коллекции реликвий прежних эпох! Его слуги да подданные не знают иных забот, кроме сбора всего, что удастся найти – и только ради того, чтобы их господин мог окружать себя былым, ушедшим, начисто позабыв и о сущем, и о грядущем!