Ричард Кнаак - День Дракона [litres]

Выслушай меня, Вериса Ветрокрылая. Поглощенный великими заботами я кое-что упустил из виду. Одно из таких упущений – судьба Ронина. Ты намерена разыскать его, так?

– Да.

Даже в орочьей горной крепости? В драконьем логове?

– Да.

Повезло же Ронину с таким товарищем… и, надеюсь, удача ему не изменит. Я сделаю, что смогу, дабы помочь тебе в столь трудном деле, однако жизнью рискуешь, разумеется, ты .

– Ну да, как же иначе, – сухо откликнулась эльфийка.

Пожалуйста, верни талисман Рому. Мне нужно перекинуться с ним парой слов .

Только и ждавшая случая расстаться с волшебной штуковиной, Вериса более чем охотно отдала медальон дворфу. Приняв его, Ром уставился в самоцвет, прислушался, кивнул раз-другой, однако сказанное Красом явно встревожило его не на шутку.

Наконец он поднял взгляд на Верису.

– Ну, если ты вправду думаешь, будто так нужно…

Слова эти, очевидно, были обращены к волшебнику. В следующий же миг самоцвет угас, и Ром с видом отнюдь не радостным протянул талисман эльфийке.

– Зачем это?

– Хочет, чтобы в пути медальон был при тебе. Держи! Остальное он сам объяснит.

Вериса снова взяла в руки волшебную вещь, и в голове сразу же вновь зазвучал голос Краса.

Ром передал мое пожелание?

– Да, но я не хочу…

А Ронина разыскать хочешь? Выручить его хочешь?

– Да, но…

Без меня тебе надеяться не на что .

С этим следопытка могла бы поспорить, однако сама понимала, что без помощи ей не обойтись. Действуй они лишь вдвоем с Фалстадом, их шансы на успех будут ничтожны.

– Хорошо, будь по-твоему. Что нам делать?

Повесь талисман на шею и возвращайся с Ромом к остальным. Я провожу тебя и твоего спутника-дворфа в недра горы… туда, где ты, скорее всего, найдешь Ронина.

Всего, что ей требовалось, Крас не предлагал, но и этого было довольно, чтоб согласиться. Накинув цепочку на шею, Вериса пристроила медальон на груди.

Теперь ты, Вериса Ветрокрылая, услышишь меня, когда бы я того ни пожелал .

Тут мимо нее протиснулся Ром, направившийся к месту привала.

– Идем, леди эльф! Мы зря тратим время.

Вериса двинулась следом, а Крас продолжал:

О том, на что способен медальон, не говори никому. И даже не говори со мной, когда кто-нибудь рядом – разве что я сам позволю. Сейчас о моей роли известно только Рому и Гиммелю .

– И в чем же она? – не сдержавшись, проворчала эльфийка.

Я пытаюсь спасти наше общее будущее .

В этом эльфийка весьма усомнилась, но промолчала. Волшебнику она по-прежнему не доверяла, но выбирать было не из чего.

Возможно, Крас понял, что у нее на уме.

Слушай внимательно, Вериса Ветрокрылая , – добавил он. – Возможно, то, что я велю сделать, покажется не самым выгодным для тебя или тех, о ком ты заботишься. Поверь: это не так. Впереди ожидают опасности, которых ты не понимаешь, которым не сможешь противостоять в одиночку .

«А тебе, значит, о них все известно?» – подумала Вериса, зная, что вопроса ее Крас не услышит.

До захода солнца еще остается немного времени. Я должен заняться одним важным делом. Не покидай этих подземелий, пока я не велю. Ну, а до тех пор – прощай, Вериса Ветрокрылая .

Прежде, чем ей удалось хоть что-нибудь возразить, голос волшебника смолк, и следопытка негромко выругалась. Мало того, что она приняла его сомнительную помощь, так теперь и приказам его повиноваться должна? Вверять собственную жизнь, не говоря уж о жизни Фалстада, в руки чародея, отдающего им приказания откуда-то издалека, из-за стен неприступной башни, ей вовсе не улыбалось.

Однако самым худшим было другое: эльфийка только что отдала их жизни в руки того самого волшебника, который и отправил Ронина в это безумное путешествие… и, судя по всему, бросил его здесь на погибель.

По пути к подземелью, где орки вознамерились устроить ему темницу, Ронин снова лишился чувств. Признаться, конвоиры, не упускавшие ни единого повода ткнуть его побольнее или крайне болезненно вывернуть руку, здорово в этом помогли. В сравнении со всем, проделанным ими до того, как Ронин отключился, боль в сломанном пальце казалась сущими пустяками.

Но вот волшебник наконец-то очнулся… и в тот же миг словно бы оказался в кошмарном сне. Прямо в лицо ему злорадно скалился огненный череп с черными ямами вместо глазниц.

Изумленный, волшебник инстинктивно отпрянул прочь, подальше от жуткой твари, однако наградой за то оказалась лишь новая боль. Еще Ронин обнаружил, что и запястья его, и лодыжки накрепко прикованы к стене. Как ни старайся, отодвинуться от нависшего демонического создания не удавалось.

Однако ж ужасная тварь даже не шевельнулась. Мало-помалу преодолев страх, Ронин пригляделся к неподвижному существу повнимательнее. Намного превосходившее человека ростом и шириной плеч, оно было заковано в латы из чего-то вроде горящих костей; оскал же, принятый магом за зловещую улыбку, порождало лишь полное отсутствие на лице демонического стража плоти. Огонь обволакивал странное существо с головы до ног, но жара маг вовсе не чувствовал… и все-таки подозревал, что, стоит этим пылающим костлявым пальцам дотронуться до него, результат окажется весьма и весьма болезненным.

За неимением лучших идей Ронин попробовал заговорить с устрашающим существом.

– Кто… кто ты такой?

В ответ – ни звука, ни движения, если не считать пляски языков пламени.

– Ты меня слышишь?

И вновь – ничего.

Охваченный явившимся на смену страху любопытством, волшебник, насколько позволяли оковы, подался вперед, для пробы подвигал ногой из стороны в сторону, но вновь никакой реакции – даже поворота головы в сторону движущейся ноги – не добился.

Сколь бы ужасным ни выглядело это создание, казалось оно, скорее, статуей, чем живым существом. Демонического вида, однако, определенно, не демон… Возможно, голем? О големах Ронин только читал, а сам их ни разу в жизни не видел – тем более, горящих неугасимым огнем, но ничего другого ему в голову не приходило.

Волшебник задумчиво наморщил лоб. Интересно, каковы возможности этого голема? Способ выяснить это существовал лишь один… в конце концов, нужно же ему как-то освободиться!

Стараясь не обращать внимания на боль, Ронин едва заметно зашевелил уцелевшими пальцами. Оставалось только молиться, чтоб эти чары избавили его от ужасного стража…

Пылающий голем с поразительной быстротой вскинул руку и схватил Ронина за изувеченную ладонь, целиком скрывшуюся в его кулаке.

В тот же миг человека охватило всепожирающее пламя, только горело оно не снаружи – изнутри, словно бы обращая в пепел самую душу . От боли Ронин вскрикнул, и вскрикнул вновь, и кричал долго, что было сил, пока вовсе не лишился голоса.