Элеонора Девильпуа - Дочь леса [litres]

– Значит, это Сирам принес тебя в лес амазонок. Я предоставил ему большую свободу для выполнения этого задания. Расстояние между нами оказалось слишком большим, так что я не мог толком его контролировать. С моей стороны это было ошибкой.

Казалось, ему трудно признать, что слуга его предал. Арка вдруг чувствовала, что в груди поднимается волна тепла. На лице лемура не отражалось ни любви, ни привязанности, и все же он не бросил Арку-из-прошлого. Как и в ту ночь в мавзолее, Сираму удалось ненадолго вырваться из-под жесткого контроля своего хозяина. С какой стороны ни посмотри, Арка находила лишь одно объяснение такому поведению: Сирам пытался ее защитить.

– Вы не сделали никакой ошибки, – заявила она. – Он вас ослушался, только и всего.

– Сирам знал, что в конце концов ты сыграешь свою роль, – немедленно возразил Алькандр. – Проклятие всегда находит средство осуществиться, если подпавший под его воздействие человек покидает синюю зону. Он просто хотел дать тебе несколько лет свободы, прежде чем ты убьешь василевса.

Арка гадала, почему повелитель лемуров пытается приуменьшить любовь лемура к своему ребенку. Сидевший перед ними Сирам по-прежнему не двигался, лишь время от времени покачивал Арку-из-прошлого, если та принималась дрыгать ногами.

– Почему он не зайдет в лес? – спросила девочка.

– Потому что он лемур, – ответил Алькандр. – Переместившись в синюю зону, он моментально погибнет.

– Тогда чего он ждет?

Едва она закончила фразу, как над ее ухом просвистела стрела и исчезла за камнями. Две секунды спустя из соснового бора выскочил элаф и так стремительно поскакал к горному склону, что казалось, будто он летит над камнями. Арка услышала доносящееся из-за сосновых стволов ворчание:

– Вот поросенок! Ладно, хотя бы подберу стрелу.

Сердце Арки забилось с удвоенной скоростью: этот голос она узнала бы из тысячи других. Из-за темных сосновых стволов вышла женщина с луком в руке, на талии она носила пояс, украшенный живой лазурью. Ее темные волосы еще не поседели, но на носу уже темнели шрамы, а глаза могли соперничать своей голубизной с небом. На глаза девочки навернулись слезы. Она не думала, что еще когда-нибудь увидит свою опекуншу, и все же Широн была совсем рядом, живая и здоровая. Вот только она существовала лишь в воспоминании.

Вдруг Широн остановилась в тени сосен: она только что заметила Сирама. Амазонка стремительно выхватила из колчана новую стрелу, наложила ее на тетиву и натянула лук, целясь прямо в лемура.

– Вы кто? – требовательно спросила она своим звучным голосом. – Что вы там делаете?

Лемур встал и осторожно положил Арку-из-прошлого на камень. Глаза Широн стали огромными, когда она поняла, что лежащий на камне сверток – это ребенок. Сирам отступил шагов на десять. Не опуская лук, амазонка поднялась по косогору и приблизилась к Арке-из-прошлого, выйдя из тени на свет.

– Мама!

Арка повернулась к Алькандру. Повелитель лемуров смотрел на Широн, вытаращив глаза, такие же голубые, как у его матери. Казалось, он вне себя от отчаяния. Арка понимала почему: эта Широн была намного моложе той Широн, с которой Алькандр столкнулся в лесу во время пожара. Амазонка, которую он видел сейчас, стала связующим звеном между молодой женщиной, оставшейся в его воспоминаниях, и пожилой воительницей, которую он убил. Повелитель лемуров понял, что убил родную мать.

Между тем события в воспоминании шли своим чередом. Амазонка взяла младенца на руки.

– Что это за ребенок? Почему вы его здесь оставляете? – спросила она у Сирама, по-прежнему державшегося на расстоянии, подальше от живой лазури.

– Это дочь Меланиппе, – ответил лемур своим лишенным эмоций голосом. – Я принес ее вам.

Широн посмотрела на личико новорожденной, потом на бесстрастное лицо лемура. Арка вспомнила рассказ Темис: потрясенная потерей Кандри, Широн начала приходить в себя лишь после того, как у нее появилась Арка.

– Почему вы ее здесь бросаете? – повторила амазонка. – Где сама Меланиппе? Кто отец этой девочки?

Сирам ответил не сразу.

– Ее отец – гиперборейский маг, – проговорил он наконец.

– Как ее зовут?

Снова пауза.

– Ее зовут Арка.

Широн склонила голову к младенцу, глядя, как тот дрыгает ногами.

– А вы? Кто вы?

Ответом ей стал порыв ветра. Арка повернула голову к Сираму, и одновременно с ней это сделала Широн: рядом с амазонкой никого не было.

Прощай, дочь моя.

Я был рад познакомиться с тобой.

Алькандру казалось, что он проходит по туннелю в обратную сторону, только на этот раз его разум снова складывается в одно целое, а тело восстанавливается. У него перед глазами, которые он не закрывал, пока находился в трансе, вновь появился внутренний двор. Только что увиденные образы из воспоминания словно отпечатались у него в мозгу. Рептилия исчезла, оставив на снегу извилистый след. Арка все еще лежала на снегу, ее глаза наполнились слезами. Рядом с ней застыла опустившаяся на одно колено Пентесилея, вперив неподвижный взгляд в землю.

Алькандру стоило огромных усилий не поддаться бушующей у него в душе буре. Всю свою жизнь он думал, что мать казнили амазонки сразу после того, как она его бросила, – ведь так сказал ему отец. Это оказалось ложью. Долгие годы Алькандр ненавидел воительниц за убийство, которое они не совершали. Движимый этим убеждением, он поджег их лес, испытывая при этом мстительную радость, и жертвой пожара стала одна-единственная старая амазонка, показавшаяся ему в тот момент незначительной… его родная мать.

Он никак не мог успокоиться: его снедало чувство вины. Конечно, не его вина, что он не узнал мать в тот день, он же не видел ее двадцать шесть лет. Разве он мог заметить сходство между молодой воительницей, которую помнил с детства, и морщинистой женщиной, вставшей между ним и живой лазурью? И почему она ни разу его не навестила? Она же знала, что он живет с отцом, она могла бы к нему приехать. Почему она ни разу ему не написала?

Алькандр стал расхаживать из стороны в сторону, оттягивая ворот куртки. Навалившийся на него шквал чувств не давал ему дышать, из горла вырывался сдавленный хрип. Краем глаза он заметил, что Арка пошевелилась. Алькандра вдруг переполнил гнев; он левитировал лежавшее на земле громовое копье, так что оно прыгнуло ему в руку, и приблизился к дочери предавшего его лемура.

– Еще раз попытаешься сбежать, и я отрежу тебе ноги! – прорычал он, приставляя оружие к горлу девочки.

Никогда еще он не говорил с ней так свирепо.

– Господин, вас вызывают генералы.

Алькандр обернулся. Во внутренний двор только что вошел юный паж – Фретон, ученик Филона. Мальчик остановился в нескольких шагах от повелителя лемуров, натянутый как струна. Он в упор смотрел на Арку с таким видом, словно ее появление здесь его потрясло.