Бернхард Хеннен - Белая королева [litres]

Они должны победить!

Кроме того, у них был план…

Рыцари императора их пропустили и оттеснили зевак, чтобы освободить место для поединка.

– Отец Небесный видит вас! – крикнул кто-то в толпе.

Джулиано это не очень приободрило. Он и так знал, что взгляд раскаленного Дневного Ока Творца устремлен на площадь.

Хлопая крыльями, две Хранительницы опустились на землю. Даже их золоченые доспехи внушали страх. Ветер трепал красную ткань, которую воительницы носили на бедрах. Обе женщины были без шлемов, и потому можно было разглядеть их лица – запоминающиеся, отмеченные лишениями и аскетизмом в служении императрице.

Их уверенные движения свидетельствовали о том, что Хранительницы посвятили всю жизнь тренировкам в обращении с оружием. Они были выше и сильнее, чем обычные люди. Сколь бы сильна ни была вера горожан в правоту Тормено, бой наверняка будет неравным.

– Я сражаюсь за право на неприкосновенность моего брата Милана! – Голос Джулиано чуть дрожал, но мужчина надеялся, что услышавшие это примут дрожь в голосе за проявление гнева.

– Я сражаюсь за жизнь моего отца! – звучный бас Фабрицио разнесся над площадью. Голос был его лучшим оружием, отточенным во время сотен проповедей. Голос был его даром, особым талантом. Никто бы не смог предположить, что священник волнуется или боится.

– Да поможет Творец Небесный торжеству справедливости! – крикнула императрица. – Начинайте поединок!

Джулиано опустил забрало, и его мир сузился до двух щелей в шлеме. Мужчина повернулся, и спинная пластина его кирасы со звоном ударилась о наплечник Фабрицио. Спина к спине – так они договорились начать поединок. Прикрывая и защищая друг друга со спины. Так они хотели вступить в бой. Так хотели выдержать натиск Хранительниц.

У воительницы, приземлившейся перед Джулиано, крылья были белыми, с длинными перьями, как у чайки. В уголке рта у девушки виднелся шрам, отчего казалось, что она насмешливо улыбается. Длинные каштановые волосы были перехвачены шелковой лентой. Обеими руками Хранительница сжимала боевой молот. Этим тяжелым оружием можно было пробивать стены. Обух украшало изображение львиной головы – прекрасное и смертоносное.

«Это Фортитуда или Ордина?» – еще успел подумать Джулиано.

Воительница шагнула влево.

Джулиано повторил ее движение, следя за тем, чтобы по-прежнему стоять спина к спине с Фабрицио, ведь это было их единственным преимуществом в поединке с крылатыми фуриями императрицы. Братьев невозможно было атаковать сзади, пока они держались вместе. Прием парного боя был достаточно распространенной практикой на дуэлях, и потому их противницы прекрасно понимали, что происходит.

Хранительница сдвинулась на пару шагов вправо, на этот раз быстрее.

Джулиано держал огромный двуручный меч занесенным для удара.

– Ты со мной поплясать решила, девочка? – раздраженно воскликнул он.

В толпе раздался смех.

Досадливо поморщившись, Хранительница расправила крылья. Несколько взмахов – и она воспарила, медленно поднимаясь над землей.

Джулиано не сводил с нее глаз. Запрокинув голову, он мысленно ругнулся. В дуэлях с летающими противниками у него не было никакого опыта. Не к добру это…

Бесова Хранительница перехватила молот одной рукой и принялась раскручивать его, будто собираясь метнуть.

– Моя Хранительница дрожит, как перепуганная курица! – воскликнул Фабрицио.

– Значит, займемся твоей, – решил Джулиано и повернулся. Конечно, он боялся, что в любой момент ему в спину могут метнуть молот, но…

Фабрицио сделал выпад, атакуя воительницу, вооруженную коротким копьем с трехгранным острием.

Джулиано отвел копье в сторону мощным ударом двуручного меча. А Фабрицио, выпустив меч, обеими руками схватил Хранительницу за щиколотки.

Его веса хватило, чтобы на мгновение притянуть ее к земле. Фабрицио и воительница упали. Одно крыло Хранительницы сломалось, вывернувшись под неестественным углом.

Джулиано устремился в атаку, но случайно споткнулся о меч брата, пошатнулся, упал на колено.

Послышался грохот металла.

Боевой молот белокрылой Хранительницы ударил Фабрицио в спину, пластина кирасы прогнулась.

Вскочив на ноги, Джулиано замахнулся. Брат лежал на воительнице с коричневыми крыльями, ее голова виднелась под плечом Фабрицио.

Меч был слишком длинным, чтобы в такой ситуации нанести прицельный удар, – Джулиано не попал бы в незащищенное лицо Хранительницы.

Воительница напрягла мышцы. Подняла неподвижное тело брата.

Пальцы Джулиано крепче сжались на рукояти. Не раздумывая, он метнулся вперед, обрушившись на Хранительницу всем весом, чтобы прижать ее к земле, и ударил ей в лицо навершием эфеса, венчавшимся шипом.

Темный металлический шип вошел глубоко в голубой глаз, выдавил содержимое глазницы, погрузился в мозг. Красное месиво вытекло из раны. Хранительница дернулась – и обмякла.

Джулиано перекатился на бок.

Белокрылая воительница приземлилась рядом и наклонилась, чтобы взять молот.

В сознание Милана проник звон стали. Юноша посмотрел на небеса: рядом с Дневным Оком Всесоздателя вспыхнуло второе солнце, странное, багровое…

Он прищурился, пытаясь сосредоточиться на площади перед эшафотом. Боль подчинила себе все его чувства, Милан не мог ей больше сопротивляться. Он тихо всхлипнул.

Губа все еще кровоточила, во рту чувствовался привкус железа.

На площади стоял на колене какой-то рыцарь, сжимавший в руках огромный двуручный меч. Острие меча указывало вверх.

Рядом с рыцарем приземлилась Хранительница с белыми крыльями, чуть согнула колени от удара о землю.

И тут рыцарь выставил вперед ногу, сделал подсечку, зацепив лодыжку волшебного создания. Хранительница потеряла равновесие.

В тот же миг рыцарь вскочил, его громадный меч описал широкую дугу, готовясь нанести смертоносный удар.

Воительница в золоченых доспехах прыгнула вперед, уклоняясь от удара, которым ей отрубило бы голову. И маневр ей почти удался, лезвие не задело шею, но оно обрушилось на предплечье левого крыла, прошло сквозь плоть и задело правое крыло, пробив кость. Из обрубков крыльев на роскошные белые перья хлынула кровь.

Хранительница истошно завопила, в ее крике слышались слепая ярость и ужас.

– Довольно! – Голос императрицы разнесся над площадью. – Исход боя очевиден. Отец Небесный принял сторону семьи Тормено!

Толпа взорвалась ликованием.

Милан не понимал, что происходит. Его качало на волнах боли, уносило куда-то прочь. Происходившее на его глазах не достигало сознания.