Кэролайн О’Донохью - Все наши скрытые таланты

– О боже… А она еще что-то рассказала про это?

– Сказала, что ее научили этой песне музыканты из одной группы, перед которой она выступала на разогреве. Ирландско-американской группы кантри-рока.

– И что это значит?

– Думаю, это значит, что они в быстром ритме исполняли «Поля Атернай».

– Ну да.

– Но из-за этого я вспомнила, как тетя Сильвия говорила, что в каждой культуре есть своя Белая госпожа. Может, Домохозяйка – это ее ирландская разновидность.

– Типа как ирландский фольклор?

– Ага. Ты только подумай. Ирландские иммигранты рассказывали страшные истории про белую женщину-демона, кантри-музыканты превратили ее в песню про карту Таро, и кто-то сделал колоду, которая нашла путь обратно в Ирландию. Прямо в Душегубку и к тебе в карман. Это и есть, если процитировать некую мать, любящую повторяться, культурный обмен.

– Знаешь, ты слишком строго относишься к своей матери, учитывая, что объективно она крутейшая мать из всех, что я видела.

Фиона вскидывает бровь.

– Знаешь, а ты слишком строга к Джоан, учитывая, что она крутейшая сестра на свете.

– Замечание принято.

– Спасибо.

Снаружи доносятся грохот стульев и голос мисс Харрис. Мы спрыгиваем с трубы и бежим в класс. Листок со словами крепко зажат в тетради Фионы.

Мисс Харрис кивает и ждет, пока мы усядемся, прежде чем начать:

– Девочки, я уверена, что от вашего внимания не укрылся тот факт, что погода в последнее время была… несколько необычная.

Она надувает губы, видя как тридцать девочек устремились вперед, жадно внимая каждому ее слову.

– Этим утром в прогнозе предполагали, что днем на дорогах будет гололед, и многие автобусные маршруты отменят. Ради вашей безопасности и в интересах транспорта…

Наступает гробовая тишина, в которой бы и писк мыши показался бы настоящим грохотом.

– … все школы решено закрыть.

В классе воцаряется настоящий хаос. Все запихивают в сумки учебники, орут и обнимаются. Фиона с победным видом распахивает навстречу мне объятия.

– Выходной! ВЫХОДНОЙ! Да еще как раз в СРЕДУ!

Она даже исполняет торжественный танец.

– А завтра занятия наверняка тоже отменят. Если гололед продлится, то мы не сможем и приехать в школу, не то что уехать из нее.

Другие школьницы пишут сообщения своим ухажерам из школы Святого Антония, договариваясь о встрече. Я слышу, как одна девочка спорит с другом по поводу того, в чей дом идти и чьи родители позже придут с работы.

Я вдруг вспоминаю, с кем я собираюсь сегодня встретиться, и мое лицо заливает краской. У меня же тоже есть бойфренд. Или я думаю , что есть. Мы про это еще не говорили.

Фиона подталкивает меня.

– Давай узнаем, как там Ро. Можем показать ему слова про Домохозяйку.

Она видит мое красное лицо, и ее глаза расширяются.

– О Бог ты мой! Что-то наконец произошло?

– Ну… да.

– Матерь божья! Вот это день! Расскажи все!

Я рассказываю ей все, и полчаса спустя мы втроем сидим в «Брайдиз», пьем чай с молоком и поглощаем кислый яблочный пирог. Кажется странным есть яблочный пирог в десять утра. Еще более странно сидеть напротив парня, язык которого за двенадцать часов до этого был у меня во рту и которому снился тот же сон, что и мне.

– Она жива, – уверенно повторяет Ро. – Я знаю, что жива. Об этом говорила туфля и то, что она плыла по реке. Она как будто знала, куда плывет. Лили жива.

– Я, правда, не очень верю в вещие сны и все такое, – вежливо говорит Фиона. – Но что нам делать теперь?

– У нас есть сны. Есть песня, – практично перечисляет Ро. – Мне кажется, нужно найти того, кто мог бы… не знаю, истолковать их.

– Сильвия исключается, – ворчит Фиона. – Прошлым вечером мне прочитали целую лекцию о том, как плохо прибегать к оккультизму, когда тебе плохо. Сильвия говорит, что в отчаянии люди решаются на безумные поступки.

– Люди или я? – спрашивает Ро.

– Наверное, ты.

– Все хотят пожалеть и защитить мальчика, у которого пропала сестренка, – говорит он, закатывая глаза. – Мне при матери даже нельзя упоминать реку.

Опять река. Я вспоминаю свой проект из начальной школы, когда я составляла карту разных портов на реке Бег: как их использовали в разные годы, где грузили зерно для отправки из Ирландии во время голода, где люди садились на корабли в Америку… «Корабли-гробы», как их называли. Исхода было два – либо ты добираешься до Америки, либо умираешь в пути; часто люди были настолько неграмотны, что не могли даже сообщить близким, добрались они или нет.

Потом в голове у меня что-то щелкает.

– Скажем, что это для школьного проекта.

Некоторое время они размышляют над этим.

– Сильвия на это не купится, – говорит наконец Фиона. – Мы и так уже у нее под подозрением.

– Нет, кому-нибудь еще. Она же не единственная, кто знает про всякие сверхъестественные дела. И это даже, скорее, вопрос фольклора, чем магии.

– Тогда к кому обратиться? – спрашивает Ро, теребя шнурок на шее.

Каждый раз, заметив этот его жест, я не могу сдержать улыбку.

Я точно знаю к кому.

Мы репетируем свою историю, стараясь не выдать голосом свою озабоченность. Не показать, что мы испуганные подростки. Кем мы на самом деле и являемся.

Дверь открывается, подвешенный на красную ленточку колокольчик тихо звенит, и мы все трое заходим в лавку. За прилавком все та же женщина в шароварах.

– Мэйв Чэмберс! – восклицает она, и я уже слегка волнуюсь от того, насколько легко она вспоминает меня.

– Здравствуйте! – отвечаю я как можно бодрее. – Не думала, что вы меня запомните.

– Конечно, я тебя запомнила. У тебя три звука «э» в имени.

– А, ну да. Кстати, мы с моей подругой Фионой работаем над проектом о фольклоре, и я подумала, может, вы нам чем-нибудь поможете.

– Да, конечно. Полагаю, это ты Фиона?

Она машет рукой Фионе, которая уже вынула ручку с новым блокнотом.

– Привет, – скромно отвечает Фиона. – Мы хотим написать доклад на тему общих сюжетов в мифах разных народов. Ну, это, например, когда в разных культурах встречаются похожие сюжеты или образы. Вроде адских гончих. Вы же знаете, что во многих странах рассказывают про адских гончих?

– Конечно, – усмехается продавщица. – Ведь собак во многих частях света специально учат быть жестокими. Вот люди их и боятся.

– Точно, – улыбается Фиона. – Еще мы хотели бы узнать, что вы знаете про это.

Она передает лист со словами песни «Карта Домохозяйки».