Кэролайн О’Донохью - Все наши скрытые таланты

– Поверить не могу, – продолжает возмущаться Фиона. – Стоит маме только услышать краем уха, что у меня появилась свободная минута, как тут же думает: «Бесплатная нянька!» Как будто ей мало, что получаю одни отличные оценки, занимаюсь театром и уже присматриваю за Хосе во второй половине дня. Ни секунды покоя. Так нечестно!

Сейчас Фиона больше всего походит на капризного подростка, и наблюдать это даже немного смешно.

– Ну, Хосе вроде бы достаточно самостоятельный, – стараюсь я успокоить ее. – То есть его же можно просто посадить перед мультиками. И вы хорошо ладите, правда?

– Не хочу я ни за кем присматривать, понятно? – не унимается Фиона. – Не хочу быть ни врачом, ни нянечкой, ни медсестрой ни сиделкой или… как их там… опекуном над пожилыми.

– Ладно, Фи, – пытаюсь я говорить спокойным тоном. – Я и не говорила, что ты должна быть нянечкой…

– Нет, говорила, – Фиона скрещивает руки и вздыхает. – Говорила.

Мы с Ро переглядываемся. Он тоже не понимает, что происходит.

– Все нормально?

– Именно этим, по-вашему, должны заниматься все филиппинки? Работать медсестрами. Присматривать за чужими детьми.

– Прости, – кусаю я губу в поисках подходящих слов и понимая, что ничего полезного я сейчас не скажу, хватаюсь за самое понятное выражение сочувствия. – Я честно не знаю, каково это, Фи.

Она дважды глубоко вздыхает.

– Нет, это ты меня прости. Дело не в тебе, Мэйв. Это мои заморочки, – говорит она и, улыбнувшись, меняет тон. – Ну что, теперь по чаю или как?

Едва мы возвращаемся в «Брайдиз», как звонит мать Ро.

– Блин, – говорит он. – Похоже, это день неловких родительских звонков.

И с этими словами выходит на улицу.

Мы с Фионой сидим на большом мягком диване, и я хочу расспросить побольше о ее жизни дома. Ее семья показалась мне такой замечательной и веселой, что я совсем не заметила никакого скрытого напряжения.

Но не успеваю я сформулировать вопрос, как слышу нечто. Голос. Знакомый голос.

– Два кофе и маффин за шесть евро, – обращается он к кассиру лучезарно и обворожительно. – Ух ты, за такие деньги в Дублине ничего подобного не купишь, правда?

Я оборачиваюсь в надежде, что ошиблась, и что в «Брайдиз» зашел совершенно другой не в меру оптимистичный американец. Но нет, это Аарон. Он держит два стакана с дымящимся кофе и бурый пакет. Я задерживаю на нем взгляд, поражаясь тому, как человек вроде него может так беззаботно болтать с продавцами, и поворачиваюсь обратно к Фионе и к нашему общему чайнику.

– Мэйв, – обращается Аарон ко мне, словно к старой знакомой. – Забавно встретить тебя здесь. Вы с Ро так быстро ушли в тот вечер.

– Ну да, у нас были дела.

– Рад за вас, – излучает он добродушие. – Вечер свидания?

Есть что-то неуловимо саркастическое в том, как он произносит «вечер свидания», как будто мы с Ро малыши, играющие в ресторан. Фи ковыряется в своем телефоне и едва обращает на нас внимание.

– Может, еще раз заглянешь, – любезно предлагает он. – На этот раз сама по себе.

У меня уже не хватает сил терпеть эту фальшивую любезность. Я перехожу прямо к сути.

– Да, конечно… хотя я бы лучше предпочла умереть!

Не самый элегантный ответ в моей жизни, но смысл ясен.

Он приподымает брови и обращается к Фионе:

– Ты же Фиона, верно?

– Э-мм… да?

Видно, что она не помнит Аарона по «Подвалу» в наш первый день. Он же, что поразительно, не только помнит ее, но и помнит ее имя. Мгновение он ее изучает, а затем говорит сладким как мед голосом:

– Похоже, ты привыкла к тому, что от тебя все что-то требуют.

Именно таким тоном он говорил с девочками на собрании «ДБ». Любезность, сочувствие, понимающий вид. И Фиона, которая до сих пор не поняла, что к чему, попадается на его крючок.

– Ну да, – отвечает она, пожимая плечами. – Обычно просто заваливают всякими дурацкими поручениями.

Боже, дай ей уверенности в себе. Я вспоминаю о ее старшем бойфренде. Неужели именно так она и вела себя с ним?

– Хватит, – цежу я сквозь зубы. – Замолчи. Не говори с ней.

Фиона смотрит на меня удивленно.

– Мэйв, что происходит?

– Тебе стоит научиться быть не такой ревнивой, Мэйв, – улыбается Аарон. – Люди – это не вещи, которыми обладают.

Он сужает глаза, его зрачки темнеют.

– И бросаться ими тоже не стоит.

И с этими словами уходит. Выходит из «Брайдиз» в своей толстовке и с двумя стаканами дымящегося кофе, как обычный посетитель лет двадцати с лишним. У меня такое чувство, что меня сейчас вырвет.

И бросаться ими тоже не стоит .

– Мэйв, – хлопает меня по плечу Фиона. – Мэйв, как ты? Ты дрожишь. Кто это был?

Свет в кафе становится вдруг невыносимо резким, как будто огонь, обжигающий мои глазные яблоки. Я закрываю глаза, сжимаю кулаки и вытираю лицо согнутой в локте рукой.

– Кто это был, Мэйв?

Я ничего не говорю, только задыхаюсь. Он знает все. Все про то, что случилось с Лили, и все про Фиону. Он залезает людям в головы. Какая бы темная магия ни была задействована при вызове Домохозяйки, она присутствует и в Аароне. И если она живет в нем, то должна обитать в бесчисленных других местах. Мир вдруг кажется таким чудовищно огромным, а я такой маленькой.

– Идем, я выведу тебя на улицу.

Холодный воздух ударяет мне в легкие, словно падающая звезда.

– Сядь, – приказывает Фиона, указывая на подоконник. – Склони голову между коленями и глубоко дыши.

– Мне не нужно…

– Сядь.

Я сажусь, делаю как сказано, а когда начинаю рассказывать, Фиона прерывает меня.

– Нет. Сначала дыши. Я буду считать вдохи. Вдох , один – два – три. Выдох , один – два – три. Вот так, молодец. Вдох , один – два – три.

Она заставляет меня проделать это восемь раз, прежде чем разрешает выпрямиться и заговорить. Странно, но мне становится лучше. Наверное, это какой-то медсестринский прием, которому ее обучили мама с тетями.

– Итак. Кто это был и что он хотел от тебя?

Тон, с каким она это произносит, окончательно приводит меня в себя. Она думает, что Аарон кто-то вроде моего бывшего, какой-то парень, с которым я встречалась.

– Это Аарон, Фиона. Ты что, не помнишь его? Один из тех, кто приходил читать мораль продавцу в «Подвале».

Она хлопает себя по лбу.

– Вот блин! Точно. Извини, я подумала, что это какой-то знакомый твоих братьев или что еще.

Она немного молчит и добавляет:

– А ты ему что, рассказывала обо мне или как? Откуда он знает мое имя?

– Никогда не упоминала его при нем. У него какая-то способность. Не знаю. Какая-то сила, помогающая ему находить трещины в людях. Он знает про Лили. Ты слышишь? Он знает, что я бросаюсь людьми.

– Значит, в нем тоже есть какая-то магия?

– Не знаю, – повторяю я дрогнувшим голосом. – Может, я схожу с ума.