Патрик Уикс - Тевинтерские ночи [сборник litres]

Все это время в колбе вращались искристые облака. У меня перехватило дыхание, и в голове что-то взорвалось. Безрассудный, самоубийственный план! Но подумалось: если я хочу и дальше с гордостью именовать себя Повелителем Фортуны, нужно рискнуть.

– Миззи, – спрашиваю, – не хочешь заработать сотню золотых?

Девчонка аж рот разинула. Но потом ее глаза заблестели: воображение взяло верх.

– Что нужно, господин? – Тут она взглянула на платье. – Госпожа?

– В этом наряде – госпожа. Как бы там ни было, нам нужны маги. И твой алхимик. И… – у меня дернулись пальцы, как всегда в момент душевного подъема. – И лучше провернуть это дело ночью.

Даже имея покровительство Дориана, после всех приключений с храмовниками и футляром следовало перестраховаться. Кроме того, мой план надлежало исполнять с осторожностью. Как только он осуществится, у горожан возникнут вопросы, хотя, вообще-то, им стоило бы меня поблагодарить! Уж я-то знаю: нельзя переоценивать признательность спасенных тобой.

И вот на глазах у горожан в алхимическую лавку входит магистр-человек. После тщательной консультации она покупает множество чрезвычайно опасных порошков у трепещущей перед ней магички.

Потом к торговцу подержанным оружием заходит гном в плаще, недавно перебравшийся на поверхность. То и дело жалуясь на солнце, он приобретает кунарийский гарпун.

А вскоре по общественным садам пробежалась чумазая эльфийская девочка, притворяясь, что собирает мусор. На самом деле дитя втихую прятало мешочки под скамейками и пакеты вдоль изогнутой стенки фонтана. Затем девочку встретила горбатая рабыня-кунари и заковыляла с ней к тесным улочкам.

Позже, смыв макияж со сморщенной мордашки Миззи, мы навестили Дориана Павуса. На мне был костюм, в котором он видел меня в день нашей встречи. Удивленно задрав бровь, Дориан впустил нас и, к его чести, не выгнал взашей, после того как выслушал мой план.

Уже стояла темнота, когда любовников, шпионов, поэтов, воров и магистров, все еще толпившихся в садах, изгнали оттуда волны едкого пара. Вещество было столь ядреным, что даже у меня струились слезы, хотя мы с Миззи восседали на акведуках под резервуаром. Оттуда он выглядел, как репчатая луковица на ходулях. Над нами резвились резные драконы.

– Вроде все ушли, – сказала Миззи.

На ее подбородке остались следы макияжа. Цекоракс про нее не знал, но Миззи все же настояла на маскировке, прежде чем ушла подбрасывать кульки. Их содержимое, как и обещала алхимичка, постепенно разогрелось за день, чтобы ночью испустить свои пары и вновь остыть. А заказано ей было «достаточно эффективное средство, чтобы изгнать крыс из моих владений». Я мягко подталкиваю Миззи:

– Пора. Поднимайся к Дориану и его подруге. Дам сигнал по готовности.

– А что за сигнал?

– Руками махать буду. Может, еще заору.

Та кивает:

– Красиво нарядилась.

А были на мне яркие пояса, накидки, брюки, рубашка, ремни, шарфы, амулеты и золотые украшения; носить их – священное право и привилегия любого Повелителя Фортуны, продержавшегося в нашем деле год или два. Да, все эти побрякушки сейчас вы видите на мне. Той ночью можно было шуметь ими без опаски.

Один из браслетов достался в подарок Миззи. Та округлила глаза и говорит: «Я буду хранить его вечно, даже если тебя убьют!» – а потом радостно убегает в темноту.

Я же туго завязываю мокрый шарф вокруг нижней половины лица. Сейчас будет худшая часть. По саду прогуливаюсь открыто, а светящиеся листья так и дрожат. Шарф не пропускает испарения, а кроме них, ничто не мешает бродить. Иду я покашливая и вижу, как щупальца уползают из поля зрения. И слышу звук, похожий на вздох, среди цветов, подпорок и деревьев.

– Гость! О, мой гость, иди же ко мне!

Вы бы на этот голос точно пошли. Слишком легко он завлек меня в сердце этого зеленого лабиринта, вниз, к террасам, где ветер гнал рябь в фонтане.

– И снова здравствуй, – выдавливаю из себя. – Как поживаешь?

Хихикает. А я вдруг вижу два голубых огонька на высокой башне за резервуаром. Два флакончика лириума. Маги пьют его в умеренных дозах, когда готовятся вершить великие дела.

Я снова кашляю. Затем, вовсю изображая мольбу, тоску и безнадежность, будто жизнь мне стала не мила, говорю:

– Цекоракс, я здесь… Сдаюсь… Забирай меня… Но! Прошу, сделай одолжение, всего одно! Ты показал мне лишь часть себя. И все, чего я жажду перед смертью, – узреть тебя целиком, о великий Цекоракс!

Фонтан заклокотал. Глаза повылезали из кустов и из-под воды; сплетенные жгуты бесстыже обвились вокруг деревьев. Волной накатил ужасающий голос:

– Изволь.

Плоть монстра хлынула на лужайки вокруг фонтана. Бурлящие комки червей соединялись и преображались. Один из них, дразня, срезал мой шарф и поднес к своему любопытному глазу. Все новые и новые щупальца поднимались передо мной из глубины сада. Я пячусь, карабкаюсь на борт фонтана, где четырехглавый каменный дракон извергает воду в чашу.

– Смотри, – говорит Цекоракс, вздымаясь и становясь величиной с дом. Потом наклоняется ко мне, раскрывшись, словно лилия, давая увидеть…

…Кольцо из голов.

Их были десятки, а вовсе не девять. Почти целые, если забыть о вырванных глазах. Их щек ласково касались корчащиеся усики. Корона из слепцов, бережно хранимая внутри ожившего кошмара.

Когда Цекоракс заговорил, все безмолвные рты открылись разом:

– Войди, и увидишь.

Тут-то я, видимо, и начинаю орать, размахивая руками. И сразу в нависающий резервуар с невероятной силой врезается шар из огня и камня, извергнутый двумя посохами. Строители явно не рассчитывали, что в водохранилище будут палить. И что какой-то умник начинит его пакетами с гаатлоком – взрывчатым порошком кунари.

Резервуар оглушительно затрещал. Кожей чувствовалось, как крошится камень, как выскальзывает на свободу огромная тяжесть.

Даже Цекоракс перестал извиваться. Он развернул свои усики – и на нас обрушился весь запас озерной воды.

Я хватаюсь за каменных драконов. Потоп сорвал с меня шарфы, амулеты и ожерелья. Водопад превратился в ручей, а ручей – в струйку, но еще долго мои легкие извергали воду. Руки саднило, ноги онемели; мне едва удалось вскарабкаться на драконьи головы.

А эта туша, эта… корона поднялась как ни в чем не бывало! Да еще покачивает сотнями щупалец, будто отряхиваясь после дождичка. Иные сплетенные жгуты кружат в чаше фонтана, как угри.

Мои руки нащупали небольшое углубление, где смыкались головы драконов.

– Подойди, – сказал Цекоракс, словно нас не прерывали. – Убедись, что ничто не причинит мне вреда. Приди же, здесь будет безопасно. Здесь навеки останется твое истинное лицо. Я подарю тебе свободу.