Джей Кристофф - Предатель рода [litres]

– М-м-м, – улыбнулся Джуру, прикрыв темные, понимающие глаза тяжелыми веками. – Почему-то я в этом сомневаюсь.

Йоши окинул его взглядом и улыбнулся в ответ красивой искушенной улыбкой.

– Я тоже.

– Знаешь, я люблю тебя.

Они сидели на крыше трехэтажного многоквартирного дома в ожидании очередного раунда. Луну полностью скрывала пелена выхлопных газов, и на булыжные мостовые падала густая тень. Вокруг была такая тьма, которая погружает в чувство одиночества, даже если вы сидите, прижавшись к кому-то. Такая тьма заставляет вас взглянуть внутрь себя, ведь снаружи смотреть не на что.

– Хм? – Йоши сидел на краю сточного желоба, и его ресницы трепетали, как перья падальщика в предвкушении добычи. – Что ты сказал?

Если бы было светлее, Джуру мог бы увидеть его отсюда, сверху, даже со стороны Даунсайда. На холмах к востоку от дворца даймё, отчаянно пытаясь держать носы над линией вони, располагались дома богачей, и их благородные обитатели отводили глаза от убожества внизу, из-за которого красивые сады теряли цвет. Среди них стоял и дом его отца с высокими потолками и садами из гладкого камня, где он и его брат Казуя играли в детстве. Отец наблюдал за ними, толстое брюхо вздымалось, прикрытое кимоно из шелка кицунэ (всё только самое лучшее), лысина блестела от пота, когда он начинал переживать из-за денег, чести и имени.

«Семья, – говорил он. – В этом мире нет ничего важнее. Покажи мне друзей мужчины, и я расскажу тебе о нем. Но покажи мне сыновей мужчины, и я расскажу о его будущем».

За них с Казуя взялись, как только они научились ходить. Их учили, как вести себя среди знати Кигена, как управлять унаследованными родовыми поместьями. Их огромные сельхозугодья, скупленные отцом у бедствующих фермеров по бросовым ценам, теперь обрабатывали рабы-гайдзины. Джуру обручили, когда ему было тринадцать, с дочерью соратника семьи – пакт в надежде скрепить дружественные узы кровными. И, к своему непреходящему удивлению, Джуру обнаружил, что он совершенно потрясен, поражен до глубины души прекрасными темными глазами, пухлыми губами и гладкими, сладкими изгибами тела. Увы, не своей суженой. А ее брата.

Связь была краткой и ослепительно красивой. Но всё закончилось как всегда – их обнаружили. Не слуга и не невеста. Но его брат. Маленький Казуя наткнулся на них, потных, в тенях садового павильона. И бросился бежать, быстрый, как ртуть. Заливаясь соловьем, он всё рассказал отцу. В десять лет он был достаточно умен, чтобы понимать: единственный наследник будет гораздо богаче, чем младший сын. Отец побледнел, в гневе разорвал на себе кимоно и проклял Джуру как ублюдка, негодяя, который обесчестил семью.

«Чем я зслужил такой позор? – кричал он. – Такого сына, как ты? »

Джуру представил его сейчас – образ, который вытеснил все остальное, затмив улыбки и объятия в дни именин, гордость во время семейных обедов. С губ его летела слюна, когда, высоко подняв катану, он выгнал Джуру из дома, поклявшись убить его, если хотя бы его тень упадет на порог дома.

«Не моя кровь! – кричал он. – Не мой сын!»

И, сидя на крыше в ожидании начала очередного раунда игры, Джуру потер глаза и уставился в сторону дома, в котором вырос. Теперь он казался таким далеким, таким пустым, и эта ноющая пустота впивалась ему в ребра и тянула воздух из легких.

Темная ночь. Еще более темные мысли.

– Я сказал, что люблю тебя, – прошептал он, обращаясь в пустоту.

Сильная рука обняла его за плечи.

Щеки коснулись губы.

Кривая улыбка. Йоши был достаточно близко, чтобы Джуру четко видел все идеальные черты этого лица, как бы ни было темно. Здесь. Сейчас. И только это имело значение.

Йоши.

– Я тоже тебя люблю, Принцесса.

Сегодня их было четверо. Огромные, широкоплечие, они быстро двигались, несмотря на свои размеры. Лица прикрыты шляпами, натянутыми до самых глаз. Они крались по переулкам и быстро пересекали улицы, заставляя сжиматься от страха сердца случайных прохожих. Йоши наблюдал за ними блестящими черными глазами, ощерив желтые зубы и вздыбив шерсть, полную жирных от крови блох. Вместе с ними он пробирался по узким щелям между зданиями, по лабиринту Даунсайда, покрытому битым кирпичом и забрызганным кровью гравием, среди стен, изрисованных граффити, с нацарапанными буквами высотой в десять футов.

Грядет Араши-но-одорико.

– Им следует послать этой сучке цветы, – улыбнулся он, почти закрыв веки. – Эти ребята не нажили бы и половины того, что имеют, без Маленькой Мисс с Грозовым Тигром.

Он наблюдал, как приближаются якудза – тени в тени – с набитыми сумками и боевыми дубинками в грязных руках. И двинулся по крыше, чтобы перехватить. Как крысы к кошке. Мухи к пауку.

– Как дела, господа?

Йоши снял предохранитель, легко коснулся пальцем спускового крючка. Железомёт зашипел. Йоши вытянул руку и навел дуло на голову идущего впереди якудза. Мужчины резко остановились, и четвертый налетел на третьего. Прищуренные взгляды, закрытые платками лица. Они посмотрели на Йоши, сидевшего на сточном желобе в конце переулка, который наклонил голову в своей шляпе с порванными полями в их направлении.

– Ты, – прошипел второй.

– Похоже на то. – Йоши криво улыбнулся и направил железомёт на говорящего. – Сделайте одолжение, закиньте мне на крышу эти сумки с моими бисквитными лепешечками, и тогда вы все сможете вернуться домой к маме. Поцелуете ее в губы за меня, слышите?

Джуру вышел из-за угла в том же переулке, через который вошли якудза. Он эффектным рывком перевернул сумку, и её содержимое звонко высыпалось на разбитый бетон. Это были «гусиные лапки»: два отрезка проволоки с острыми концами, сплетенные вместе и изогнутые так, чтобы один из четырех концов всегда торчал вверх. Сотня этих лапок теперь покрывала участок между якудза и маршрутом их отступления. А наверху парили Йоши и его железомёт.

Джуру со своей боевой дубинкой отступил, глядя, как приближаются гангстеры. Он не следил за улицей: у Йоши была еще одна пара глаз.

Что там видно, Дакен?

…охранников нет. Иду по берегу реки, посмотрю повыше…

– Я не повторяю дважды, Дети Скорпиона. – Йоши махнул железомётом. – Гоните железо. На счет пять.

– Значит, ты знаешь, кто мы?

Предводитель стянул платок и сдвинул назад шляпу. Это был широкоплечий рыжеволосый парень, свежевыбритый, вспотевший, с уродливой улыбкой, в которой не хватало четырех зубов.

Рука Йоши не дрогнула.

– Четыре…

– Ты же знаешь, что мы тебя достанем.

– Три…

– На такой узкой улице нетрудно найти кучку дерьма с крупной монетой.

– Два…

Якудза сдался, бросил растерянную ухмылку в сторону Йоши, поднял свою сумку толстыми короткими пальцами. А затем его лицо нахмурилось, одна бровь поднялась вверх, и он с тревогой огляделся.