Татьяна Коростышевская - Сыскарь чародейского приказа [litres]

– Рыжик, – протянул Мамаев, скорчив умильную рожу. – А давай я тебя на свидание позову?

Эльдар о моих планах насчет Ольги Петровны осведомлен не был, потому брал быка за рога, изображая те отношения, которых у нас с ним сроду не бывало. Рыжик? Ах, ну да, букашечкой я себя называть запретила, вот он и изгаляется.

– Я на работе устаю, не до гуляний.

– А бритские научные светила говорят, что перемена деятельности – лучший отдых. Пойдем, рыжик. Погода, природа…

Пошляк! В такую жару я бы с ним с удовольствием на леднике каком отдохнула. А и идти далеко не нужно, можно у шефа в кабинете свидание устроить. Мне представилась влюбленная пара, не я с Эльдаром, а некая абстрактная, воркующая в полутьме кабинета под перестукивание ледяных кубиков. Потому что шеф в моем представлении тоже присутствовал – сидел за столом, поглядывал на голубков и что-то быстро записывал в блокнотике.

Мамаев улыбку мою истолковал превратно.

– Значит, приглашаю тебя в театр, пора уже нам начать потихоньку в свете показываться.

Я покачала головой:

– Блюдите приличия, господин чиновник.

– Ольга Петровна, – обернулся Эльдар к Ляле, которая побледнела до какой-то невообразимой мертвецкой синевы. – Не могли бы вы нам вечером компанию составить? Барышня с подругою и будущим женихом никаких кривотолков вызвать не должны.

Я открыла уж было рот, чтоб окоротить нахала. Треснуть его хотелось по русой макушке с такой силой, чтоб к стене отлетел, но Ляля меня опередила. Она скупо улыбнулась и ответила согласием:

– В роли дуэньи мне бывать еще не приходилось, но я с удовольствием посмотрю с вами представление.

Эльдар засиял, рассыпался в благодарностях.

– Тогда я заеду за вами около девяти сегодня, дражайшая Ольга Петровна. Ваш адрес не изменился?

– Не стоит утруждаться, – ответила девушка. – Заезжайте сразу за невестой, у нее и встретимся. Ты же пригласишь меня в гости, Геля?

Я пожала плечами. Гости так гости, театр так театр. Какие все-таки мужчины черствые неэмпатичные существа!

Я приблизилась к Мамаеву и с преогромным удовольствием наступила ему на ногу каблуком.

– Рыжик!

– Место мое рабочее освободи… бубусик.

– Сей момент.

«Бубусик» цели своей достигло, Мамаев догадался, что слегка переиграл, потому попрощался почти нормально, без сиропных нежностей.

Я взглянула на часики. Время еще было. Ляля сидела с прямой спиной, лицо ее ровным счетом ничего не выражало. Я подошла к девушке и, склонившись, обняла ее за плечи:

– Прости… Прости меня, пожалуйста.

Ляля отстранилась:

– Пустое. В любви, как и на войне – все средства хороши.

– Да какая любовь… – Я запнулась, в подробности наших с Эльдаром отношений я Ольгу Петровну обещала не посвящать.

– Меня все здесь презирают и ненавидят, – всхлипнула девушка.

– Любят и уважают, – твердо возразила я.

– Мне никто ничего никогда не рассказывает.

– Ну что ты такое говоришь? Ты же секретарь, ты обо всем осведомлена получше прочих.

Слова мои попали в цель, Ляля шмыгнула носом, но уже деловито.

– Куда ты с Зориным едешь?

– Мне шеф разрешил Дмитрия Уварова допросить.

– В скорбном доме?

– Да.

Ольга Петровна посмотрела на меня с уважением. А я, обрадованная сменой предмета обсуждения и тем, что она, кажется, не очень на меня сердита, принялась рассказывать дальше.

– У Уварова с Семеном Аристарховичем – сходные типы магии. Вот и хочу я узнать, не он ли – наш паук-убийца. Да даже если не он, мне знающие люди говорили, что он под круглосуточным наблюдением находится, – может, узнаю что-нибудь для дела важное.

– Например?

– Ну, сложно ли магическим мгновенным перемещениям научиться, к примеру. Или вот, может, есть какой обряд, чтоб свои чардейские умения другому человеку передать.

– Любопытно, – протянула Ляля. – Ну что ж, сыскарь, иди работай. А мы пока здесь свою службу нести будем. Вечером мне все расскажешь.

Я радостно ринулась к выходу.

– Погоди. – Я остановилась, полуобернувшись. – А дядя тебя не заругает за то, что ты со мной вечером в театр пойдешь?

– Надеюсь, он не заметит. – Губы у девушки были все еще синюшными, это стало очень заметно, когда она растянула их в неживой улыбке. – Андрей Всеволодович подготовкой приема занят очень. День рождения, юбилей…

– Это который в понедельник был? Ты мне говорила.

– Именины в понедельник, а прием по этому поводу – в субботу, – кивнула Ляля.

– Славно. Тогда до скорой встречи. Я после обеда в присутствие вернусь.

На столе Ольги Петровны ожил колокольчик, и она, кивнув мне на прощание, отправилась к шефу.

Зорин от возницы отказался, сам сев на облучок, я устроилась в коляске, повозилась с рычагами откидного верха, не справилась и плюнула – разумеется, только фигурально. На солнце меня изжарит очень быстро, а у меня кожа… кхм… ну как у всех рыжих, веснушками покроюсь до самых бровей. Да и ладно. С лица не воду пить и не о внешности мне сейчас думать надобно. Я подумала, о чем надо, – не думалось, и, хлопнув Зорина по спине, я призвала его обернуться.

– Коляску останови, я к тебе на облучок пересяду.

– Ты чего удумала, Гелюшка?

– Поговорить я удумала, – ворчала я, взбираясь к нему. – Трогай!

Разговор у нас из-за дорожной тряски, палящего солнца и из-за того, что собеседник мой развернуто отвечать на мои вопросы не желал, получился сложный.

– Я и не говорил с ним ни разу после того случая, – басил Зорин, перекрикивая стук лошадиных копыт по булыжной мостовой пригорода. – Он никого из нас допустить не пожелал, Митька-то. Даже Крестовского, хотя с ним-то они лучшие друзья прежде были.

– Как его арестовали?

– Он на обер-полицмейстера напасть пытался.

– На нашего Петухова?

– Ну да. Мы давителя выслеживали всем приказом и… А, дело прошлое.

На самом-то деле этот вопрос меня интересовал постольку-поскольку. Арест мокошь-градского давителя освещался в прессе многословно и разносторонне. Дева там еще какая-то замешана была, имя девы как раз не оглашалось, видимо, по требованию родственников. Об этом я Зорина и спросила.

– Это Александра Андреевна, Петухова единственная дочь, – ответил он неохотно. – У них с Уваровым нежные чувства были, на этом его Семушка и подловил.

– Так его Крестовский вычислил?

– Он. И мы все даже подумать не могли, через что ему пришлось переступить, чтоб лучшего друга в этом заподозрить.

– А вот еще…

– Дело прошлое, Гелюшка, – отрезал Иван Иванович, мы как раз выехали на обычную грунтовую дорогу и можно было не кричать. – А говорить мне о том до сих пор трудно.

– Как вы познакомились, – спросила я, чтоб сменить тему, – все четверо?

– Обычно. Мужской воинский долг Берендийской империи отдавали, там в гарнизоне и сошлись.