Грей - Цепи Фатума. Часть 1

Он бы предпочел книги про мореплавателей или путешественников, но Ильда и Мораг любили такое . Торговцы тоже любили то, что покупают. Этим и богаты. А многие в Бертлебене и вовсе не читали, по причинам отсутствия свободного времени для таких бесполезных умственных утех.

Ричард и Вейа умели читать (в этом нет ничего особенного, сейчас учат грамоте всех), их родители – тоже – но застать тех с книгой в руке удавалось, разве что, перед сном. Это для них, скорее, ритуал такой. Отец листал одну и ту же книжицу годами, читая по одной странице в день, порой и вовсе возвращаясь к тому месту, которое он, должно быть, забыл. Этой книге про жизнь в Предгорье позавидовала бы любая другая, если бы книги оказались способны на чувства. Ее никогда не уберут на полку, где она будет пылиться, ее никогда не отдадут, она никогда не закончится.

До того как они пошли в школу, их буквам учила тетя Аврора. А Эрик просто обожал читать им перед сном, он, конечно, как позже понял юноша, добавлял в сюжеты сказок свои собственные, но это ничуть не мешало. Когда они научились читать по слогам и только вслух сами, то взялись за книгу со сказками и поняли – написано там совсем другое. Может в этом и таился смысл? Нужно лишь прочесть пару строк, а затем выдумать свою историю?

Обучение чтению занимало почти все время (еще они осваивали письмо и счет) их уроков в бертлебенской школе, в которой дети учились с десяти до тринадцати лет. Для фермера большего и не нужно, но вот для целителя явно маловато.

Вейа окончила школу год назад, это избавление безумно ее радовало. С той поры как он сам выпустился, прошло уже четыре года. Ему казалось, случилось это только вчера, но время кружилось в слишком быстром танце.

Стало тихо, раздавалось лишь ровное дыхание брата и сестры. Оба погрузились в чтение, забыв обо всем.

В книгах про любовь есть своя польза, можно поглядеть на то, как вели себя герои, и не повторять их ошибок. Маловероятно, но могло пригодиться. Например, если пригласить Нору Беретт на прогулку. Может там имелись ответы и на другие их вопросы?

Происходящее между их родителями, очень беспокоило Ричарда и Вейю. Но они решили пока не вмешиваться в эти дела, веря, что, может быть, все само образуется.

– Так странно… – неожиданно проговорила Вейа, поднимая глаза.

– Что тебе кажется странным? – поинтересовался брат, отложив свою книгу, в которой одна героиня, как оказалось, выдавала себя за мужчину, а в нее влюбилась девушка. Ему думалось, “долго и счастливо” в этом случае может не наступить. Обман всегда раскрывается, а “Сердечного прости” может быть недостаточно для того, чтобы все снова стало по-прежнему.

– Как мы сидим вместе и читаем, – отвечала кузина. – Я так рада, что у меня есть близкий человек, на которого я могу положиться, поделиться с ним своими чувствами и мыслями. Вот они узы любви и дружбы!

– М, и кто же этот счастливчик? – Ричард заулыбался. – Да, понял я, понял, не смотри на меня так! – он закатил глаза. – Любовные романы, похоже, на нас дурно влияют, сестренка!

– О, да! Но в этом и смысл, наверное. Измениться и говорить всем сердечное прости, сердечное люблю и сердечное отвали от меня, козлина!

– Хоть ты и бываешь врединой, я тебя люблю своей огромной сердечно-простительной любовью! – Он изобразил десяток воздушных поцелуйчиков, раздавая их Вейе обеими руками.

– Помогите! Меня настигла волна внезапной братской любви! – рассмеялась Вейа, отвечая ему тем же. – Получи ураган поцелуйчиков моего обожания!

Так они и коротали время до самого вечера. Родители их не тревожили работой по дому, зная, что Ричарду предстоит ночь провести в лесу.

Когда начало смеркаться, парень принялся за сборы, а Вейа ему помогала укладывать вещи. Он еще раз изучил список необходимых Ильде растений и грибов, убрал его в мешок. Повесил на пояс нож, а за спину – колчан со стрелами и лук.

Вейа пожелала ему удачи и пошла к себе с книжкой в руке, намереваясь продолжить чтение.

– Увидимся завтра! – Кузен спустился вниз.

Только он собрался зажечь фонарь, до него долетел тихий плач.

– Аврора, перестань думать о нем! – раздался голос отца – напористый, хлесткий, но недостаточно громкий, чтобы не разнестись по всему дому. – Сестрица, дура ты, этот мерзавец бросил тебя! Как ты этого не понимаешь?

– Не смей так говорить! Вдруг Эрик погиб! А ты… Ты…

– Это мы здесь гнем спину, а он где-то развлекается, не зная забот! Бросил дочь свою… И тебя, Аврора!

Ричард попытался их не слушать. Он быстро прошел к двери, Аврора и отец его не заметили, хорошо, что он не зажег огня. Брат с сестрой продолжали шипеть друг на друга точно две кошки. Но, как бы он не хотел выкинуть это из головы, каждое их слово явственно звучало в вечерней тишине.

– Если ты хочешь, то я уйду вслед за ним… – всхлипнула Аврора, когда он выскочил за дверь, осторожно затворив ту за собой.

Его сердце обливалось кровью, теперь же он терзался еще из-за того, что стал невольным свидетелем этой ссоры. Будто сам попал на страницы книг госпожи Мораг.

Но если в книжке можно перелистнуть страницы до самого конца и увидеть заветные слова, то в жизни все иначе.

“Долго и счастливо, – почти крикнул он про себя, удаляясь. – Жили они долго и счастливо”.

Решив не рассказывать Вейе об этом, если она, конечно, сама все не услышала, юноша прошел по двору в фиолетовый сумрак. Только отойдя на значительное расстояние, он зажег свою лампу, не без дрожи в руках, чуть не выронив спичек. После, не оглядываясь, побежал в сторону деревьев за их угодьями, которые вскоре обступили его со всех сторон.

Ветер трепал волосы Ричарда. Он бежал, не останавливаясь. В голове немного прояснилось, до этого в ней эхом раздавались слова отца и тети Авроры, но все равно перестать думать об услышанном невозможно.

“Я не верю в то, что дядя Эрик так поступил с Вейей! – твердил он. – Просто отцу он никогда не нравился. Нет, я не верю… Ведь дядя обещал мне! Обещал! Что же происходит?”

Юноша остановился и осмотрелся. Оказывается, он пробежал очень большое расстояние. Перед ним вилась лесная тропа.

Деревья растопырили свои кривые ветви точно когтистые лапы. Когда ветер касался их, они протяжно стонали и скрипели, раскачиваясь из стороны в сторону будто живые.

Почки на них только начинали набухать, но травы пробудились куда раньше. Во мраке небольшая зеленая поросль казалась сине-фиолетовой, становясь привычного цвета только тогда, когда свет фонаря выхватывал ее из этой иллюзии.

Ричард ступал по прошлогодней листве, та размокла от дождей и туманов, чавкая под его сапогами. Он хорошо знал здесь все поляны и тропинки, бывали они тут более чем часто. Лес начинался где-то в горах Дридвинн и спускался по склонам в долину, правда, тут он значительно редел.