Мария Вилонова - Дети Нитей. Восток

Сейчас я вспомнил ту его старую издевку, тяжело вздохнул и быстро глянул на Рэйва. Мастер стоял, весь поглощенный созерцанием портретов на стене. Высокий, со все еще солдатской выправкой и статью, темными волосами, собранными в пучок на затылке. Тонкие губы в едва заметной усмешке, синие глаза с жутко яркими фиолетовыми искорками слегка прищурены, одна бровь чуть вскинута вверх – анализировал мои эмоции, видимо. Слишком знакомое выражение лица. Я вспомнил его брата, генерала Рэго, точно такого же, у них даже мимика была совершенно одномоментной. Два очень сильных мага Разума в одном поколении, близнецы. Не удивительно, в общем, что у кого-то из них родился Великий Маг, особенно если вспомнить кокон и способности матери Аликты, лучшего на сегодня, пожалуй, врача Сериона. Я вновь перевел взгляд на портрет Алво. Невольно задумался, что предок отделался куда легче Рэйва и Рэго, что удаленность от семьи и титул мастера иного Дома давали ему шанс хоть иногда быть частью Равелов, а вот боль расставания этих братьев я улавливал всегда невыносимо четко, если видел их рядом, даже когда их поведение было полно дружеской иронии. Интересно, насколько Рэйва задела моя черствость при Назначении, если сам он с того дня ни разу не пересек порога родного особняка?

Такие мысли заставили меня на мгновение успокоиться. Дурной эмпатический канал, значит? Посмотрим. Я попытался проанализировать чувства Рэйва. Раздражение, желание надавать мне по шее, сомнения в решении Аливи. Все. Иногда мне казалось, что не будь рядом Марзока, очень близкого ему друга, Рэйв бы прикончил меня на месте просто на всякий случай еще в детстве. Улегшиеся секунду назад эмоции от происходящего вскипели в душе с новой силой.

– На что ты злишься, Дэйшу? – мастер покосился на меня.

– На тебя, – честно признался я.

– И что же я тебе сделал? – Ехидно уточнил Рэйв.

Я бросил на него еще один быстрый взгляд. Как же похож на Алво… Только черты лица чуть мягче, а так – просто копия.

– Ты считаешь меня каким-то монстром, – мрачно выдавил я. – Уверен, что я все испорчу. Ты не уловил от меня нужных эмоций на Назначении, и стал еще больше сомневаться. Больше, чем обычно.

– С чего ты взял, что я ждал от тебя каких-то эмоций? – спокойно поинтересовался Рэйв.

– Я же должен был их испытывать. – Я пожал плечами. – Боль, одиночество. Что там еще положено чувствовать?

– Положено? – Рэйв весело улыбнулся. – Эмоции не работают по приказу, Дэйшу.

– Ты знаешь, о чем я, – мрачно бросил я.

– Дэйшу, я ничего от тебя не ждал. – Вздохнул Рэйв. – Твое Назначение было просто формальностью, ты уже много лет живешь как Преемник, и учишься как Преемник. Меня смутила твоя злость, ее я, как понимаешь, тоже отлично почуял.

Я болезненно поморщился и несколько виновато улыбнулся. Сразу и Рэйву, и своим воспоминаниям о том, как Анха сказал про дурной эмпатический канал. Да, нас с мастером Сериона уже нельзя было бы считать близкими родственниками, мы прекрасно чуяли эмоции друг друга, но это-то, видимо, и оказалось основной проблемой. Не уверен, что наши отношения с Рэйвом можно сравнить с новым видом того странного феномена – слишком мало это связано с законами, создающими защитный барьер на восприятие чувств близких, и правилами его существования. Это все являлось банальным упрямством, которого в нас обоих было непомерно много, и которое в своем влияние на Нити Разума могло иметь временами ничуть не меньшую разрушающую силу, чем законы магии. Действительно, силу совершенно дурную по своей природе.

– Прости… – попросил я искренне. – Меня задело вчера, что ты сомневаешься во мне, и я разозлился.

– Ты когда-нибудь оставишь Воздух в покое? – Весело поинтересовался Рэйв.

Я смущенно улыбнулся. Но скрывать не хотел, даже если бы Марз не знал, что я слышал их разговор. У них, кажется, и так полно поводов мне не доверять, чтобы я еще и лгать начал.

– И теперь ты, конечно, хочешь выяснить, о чем мы говорили, и что все это значит? – Рэйв иронично усмехнулся.

Я несколько секунд внимательно разглядывал его профиль. Он может пояснить мне некие подробности? Серионец делал так иногда, сообщал чуть больше положенного, просто чтобы я унялся и не натворил глупостей. Я попытался вновь обдумать его эмоции: дружелюбие, даже странная, затаенная благодарность за извинения. Благосклонность. Если я спрошу, он наверняка расскажет больше…

– Я обещал Анха не лезть в это. – Я резко качнул головой, отгоняя соблазн выяснить хоть капельку правды. – А значит, не имеет значения, чего я там хочу.

– Что он тебе рассказал? – уточнил Рэйв спокойно.

– Ничего. – Я улыбнулся. – Велел катиться в бездну, когда я попытался спросить.

Мастер смерил меня внимательным взглядом и с едва ощутимой иронией заметил:

– Я даже готов кое-что тебе объяснить. Точно не хочешь знать?

Я стиснул зубы, с огромным трудом поборов в душе бешенное любопытство, которое почти завладело всем сознанием до края, и выдохнул:

– Прошу, прекрати. Мне и так невероятно сложно. Я обещал не лезть и ничего не собираюсь спрашивать.

На одно крошечное мгновение я уловил в душе серионца безумно странное чувство. Не понимай я, что говорю с Рэйвом, с тем самым Рэйвом, который вечно ждал от меня неприятностей, присматривался и не доверял, я бы даже назвал это… уважением? Осознать лучше я не успел, слишком быстро его эмоции сменились на добродушное спокойствие.

Мастер весело усмехнулся, а после предложил:

– Тогда давай попробуем еще раз, Дэйшу. Знаешь, в чем смысл того, что объясняет союзник при Назначении?

– Рассказать, что все это значит? – предположил я с искренним интересом.

– Нет. – Он покосился на меня с улыбкой. – Никто никогда не задает правильных вопросов в этот момент, слишком сильны обычно эмоции. Слишком неважно становится что-то выяснять. То, что требуется понять, Преемник понимает позже, уже с учителем. Союзник, он о другом.

– О чем? – я с любопытством на него посмотрел.

Странно, я не взялся бы назвать в прошлом ни одного случая, когда бы мы разговаривали так, как сейчас. Так, как обычно мы говорим с Марзоком. Спокойно, дружелюбно, бесконечно приятно, надо отметить. Я попытался задуматься, что, в итоге, сломало отношение Рэйва к мальчишке, которого он по моим личным ощущениям просто терпеть не мог. Нет, я понимал, что он и теперь присматривается ко мне до ужаса внимательно, тщательно анализирует эмоции и совершенно не собирается спешить с выводами, что его сомнений и жесткости я хлебну еще за свою жизнь далеко не один раз. Но все же что-то неуловимо изменилось, сгладилось настолько, что стало словно легче дышать. Я прислушался к собственным ощущениям с бесконечным вниманием и неожиданно осознал одну простую вещь – Рэйв говорил не чтобы избежать моего поведения, не для того, чтобы предотвратить последствия моего любопытства или вбить мне в голову нечто, чего, по его мнению, там критически не хватает. Он объяснял, потому что я спросил, и сам получал от нашего разговора не меньше удовольствия, чем я. Потому что ему просто нравился этот разговор.