Ксения Литвинова - Синий маяк

Пока садится солнце, она всё ест и ест. Я устраиваюсь в проёме окна и наблюдаю за улицей. Чёрные вот-вот нагрянут и, должно быть, окажутся совсем близко – только руку протяни! Не уверен, что стоит располагаться вплотную к ним. И доверять ребёнку. Мне всё больше не по себе, и когда девчушка пихает меня под локоть, чтобы вернуть банки, я хмуро отмахиваюсь:

– Оставь себе.

– Да ты что! – пугается она. – Давай тебе мясо, а мне варенье.

– Давай, – соглашаюсь я со вздохом. – Ты объяснишь, чего мы тут дожидаемся?

– Утра, – отвечает она, чуть подняв белёсые брови. – Ложись, я подежурю.

– А дежурить зачем? – теперь уже я удивляюсь. – У меня будильник есть. Заведём и спать ляжем.

Про будильник ей понятно и, немного поколебавшись, она соглашается прилечь. Но заворачиваться в мой плащ наотрез отказывается. Магия какая-то непонятная, ну её! Ну, так ну. На всякий случай я устраиваюсь между ней и окном – мало ли, если чёрные полезут? Чёрные пробегают мимо нескончаемой свирепой рекой. Рычат, грызутся, но нас не трогают.

Лишь перед рассветом становится чуть потише, но весёлая трель будильника не даёт разлёживаться. Я тянусь, чтобы снять его с подоконника, и едва не остаюсь без руки – косматая морда заглядывает в пустой оконный проём. Я застываю, а девочка кидается ко мне и ударяет по будильнику. Звон обрывается, и оборотень теряет к нам интерес. Должно быть, на звук среагировал. Вот же свихнутое место!

– Пора! Да вставай же – не успеем! – бормочет моя спутница, запихивая в капюшон свои песчаные волосы.

– Куда? – поражаюсь я.

– За мной беги, – она швыряет будильник в мешок, а мешок бросает мне. – Скорее, а то сожрут!

Твою же…

– Умеешь быстро бегать? – запоздало справляется она, когда мы несёмся через двор.

Разумеется, я умею бегать. Особенно, если могут сожрать. Но за ней я поспеваю с трудом. Или за ним. Кажется, всё-таки за ним. Мне, наконец, надоедает гадать.

– Как твоё имя? – спрашиваю я, когда мы на секунду притормаживаю за углом.

Отлично – он опять смотрит с подозрением! Тут-то что подозрительного?

– Сейчас, – говорит он очень чётко, – мы быстро бежим вон туда. Не оглядывайся а, главное, не падай.

Туда – это шагов сто по песку, а солнце ещё не встало. И укрытия я не вижу. Впереди только стена с каменной лесенкой, а дальше пустое пространство, вроде площади. И очень далеко до домов. Но мой спутник срывается с места, не дожидаясь первого луча, и у меня не остаётся выбора. Волки пока что в дальнем конце улицы – если у этой улицы вообще есть дальний конец. Мы успеваем домчаться до стены, взлетаем по лесенке, и здесь мой провожатый испускает горестный вопль.

– Ведь был же мост! – объявляет он с ужасом. – Вчера ещё был!

Хм. Похоже, тут текла речка. Даже не речка – ручей. Но русло давно пересохло, и обломки узкого мостика отлично видны на дне.

– Назад давай, – командует мальчишка, но я не двигаюсь с места.

Куда – назад? Твари уже роятся под стеной! Я надеюсь, что лестница для них недоступна, но в этот раз везёт им, а не нам. Один волк, а за ним и второй начинают взбираться наверх. Медленно и неуверенно, словно у них под лапами что-то очень шаткое или очень горячее.

Мальчишка рядом со мной швыряет в них осколками кирпичей. Волки отскакивают назад, но ясно, что ненадолго.

– Давай руку, попробую спустить тебя вниз, – предлагаю я, кивнув в сторону бывшего ручья.

Глаза моего спутника округляются. Нет, всё-таки девочка.

– Ты что! – содрогается она. – Потонем!

А! То есть, мы ещё в лесу. Если верить её глазам. А если верить моим, до рассвета мы не дотянем.

– Ты же волшебник! – напоминает он, отбивая ногой новый камень. – Ну хоть что-нибудь сделай!

Сделаю. Что-нибудь.

– По-твоему, на тот берег они не сунутся? – уточняю я, задумчиво следя за волками. Волки быстро наглеют, теперь уже целый десяток карабкается к нам. Они пригибаются под ударами камней, но назад не поворачивают. Остальные мечутся вдоль стены, свирепо щерясь.

– Разумеется, не сунутся! – убеждённо подтверждает мой провожатый.

Чудно. Я спихиваю вниз груду щебня, а потом хватаю загадочного ребёнка поперёк туловища. От неожиданности он начинает вопить и брыкаться, и даже пытается обнажить свой шампур, но я всё-таки швыряю его на другую сторону. Добросовестно заточенное лезвие чиркает меня по щеке, и волки мигом оживляются, почуяв кровь. Я достаю нож – тот, что подлиннее – но всё ещё не могу решить, куда прыгать: вниз или на тот берег? Так и так поломаешь ноги. И проводник, как назло, пропал! Хотя куда бы ему пропасть? Там голое место!

Больше я ни о чём не успеваю подумать: чёрная тень кидается на меня из предрассветной мглы, и мы катимся с лестницы. От удара головой в глазах темнеет, но всё же я успеваю воткнуть нож. Почему-то лезвие погружается в пустоту и в тот же момент вместо дня настаёт кромешная ночь.

Глава 4

Я прихожу в себя у подножия лестницы. И, по-моему, не совсем в себя, я себя как-то не чувствую. Рот полон крови, перед глазами багряный туман, правое плечо горит огнём. Но главное, волки здесь. То есть, они уже не волки, а… А ещё неизвестно, что хуже. Зато стало понятно, почему я не попал в зверя ножом! И хорошо, что не попал. Нож отобрали, теперь потрошат мешок. Вся свора разбежалась, кроме этих десятерых. У них звериные движения, оранжевые глаза и чёрные всклокоченные волосы. И куртки из волчьего меха. Прочая одежда тоже связана из собственной шерсти. Занятный народ.

Туман перед глазами обращается розовой рассветной дымкой, но голова всё равно трещит. И на меня опять направляют меч. О! Сразу пять мечей! Эти похожи на настоящие, из угольно-чёрного металла. Кажется, меня о чём-то спрашивают, но слов я не разбираю. То ли оглох, то ли опять чужой язык: гул, глухое ворчание – и ни тени смысла. Поневоле я сосредотачиваю внимание на самом свирепом оборотне. Наверное, вожаке – судя по тому, что у него шрам через всё лицо, и всего один глаз, и скалится он особенно выразительно. В этот момент остальные почтительно замолкают и избегают встречаться с ним взглядами.

Но я не могу отвернуться, потому что в руке у него Перо. А это единственная вещь, с которой я не готов расстаться. Одноглазый отчаивается договориться со мной, идиотом, по-человечески, и показывает жестами, что я должен взять у него Перо. Мечи при этом придвигаются ближе, и я трясу головой: спасибо, обойдусь. Получаю кулаком в челюсть – чтобы лучше сосредоточился – и Перо подсовывают снова.

Они, видимо, хотят, чтобы я что-то сделал. Но если сделаю не так, меня убьют. Затея неплоха, но непонятна. Для понимания я медленно повторяю то заклинание с хитрой загогулиной на конце. Золотистые знаки тают в воздухе, и Перо опять отбирают. Вся десятка начинает горячо спорить, опасно размахивая мечами. Они не хотят верить, что я волшебник, им не нравится, что я волшебник, надо меня убить и сбросить в канал.