Владимир Корн - Путь на острова

— Все потом, потом, — устало сказал Кандир, в ответ на вопросительные взгляды людей, прислоняясь спиной к камню стены и сползая на землю. — Дайте немного в себя прийти.

Я уселся чуть в стороне от всех, держа под рукой саблю, и направив фонарь так, чтобы он освещал не только людей, но и часть подземного коридора. Пока Кандир не расскажет, что с ним произошло, нужно быть наготове, мало ли ему с кем пришлось столкнуться. Уходил он с кинжалом, но вернулся без него.

— Сначала рану перевязать, — сказал я, видя, что Кандир открыл глаза, и собирается что-то сказать.

Рассечение на голове у него было ужасным. По-хорошему, его бы сначала зашить, иначе рубец останется в палец толщиной. Но где тут, хотя бы перевязать. Кровь уже унялась, но стоит только ему резко шевельнуть головой или напрячься…

«Неважное у меня воинство, — подумал я, оглядывая всех. — У Кемира щеку разбарабанило так, что он ее рукой поддерживает. И у Обста, оказывается, рана открылась».

Сейчас, когда он обматывал голову Кандиру лоскутом, снова оторванным от рубахи Тлисора, темное пятно на одежде бросилось в глаза.

— Обст, — обратился я к нему, когда он закончил перевязку. — Давай, замотаю плечо чем-нибудь.

— Не надо, — ответил он. — Скользом зацепило, царапина. Только жжется, собака.

«От царапины столько крови не натечет, но как знаешь».

У самого меня жгло на спине, особенно когда шевельнешь левой лопаткой. Но по сравнению с остальными, точно царапина. Кандир выглядел еще хуже Габстела, и ему бы тоже куири отведать. На «Небесном страннике» еще один остался, знал бы, оба с собой прихватил. Хотя тут их целая пригоршня понадобилось бы. Один Тлисор у нас целым остался, только рубаха почти вся на перевязки ушла.

— Там далеко проход тянется, — неожиданно заговорил Кандир. Заговорил тихо, нам даже пришлось прислушиваться. — Поначалу совсем узкий, в иных местах думал, не протиснусь, а затем начинается пещера. Огромная такая, и потолок высоченный, чтобы его увидеть, голову пришлось вверх задирать. Но там везде тупик.

Все помолчали.

— А свет нигде не пробивается? — наконец, поинтересовался Габстел.

— Свет? — на мгновение задумался Кандир. — Как будто бы не видно нигде.

— А фонарь, ты фонарь выключал, чтобы в темноте посмотреть? — пришла мне в голову мысль.

Свет от фонаря Древних очень яркий, попробуй, увидь другой. Да и наверху вечер уже должен наступить, если даже не ночь.

— Нет, капитан, осмотреть пещеру без света мне и в голову не пришло, — и Кандир осторожно ее потрогал.

В голосе его явно чувствовалось сожаление, что он не догадался о такой малости.

— Ну а дальше то что? — это уже Обст нетерпеливо.

— Дальше? Дальше я увидел еще одну щель, слышно было, как внизу воду шумит. Дай, думаю, и ее осмотрю, мало ли, должна же вода куда-нибудь вытекать? Полез я в нее, а там камни сколькие, ну и поскользнулась нога. Благо, что не очень далеко лететь, но головой я приложился так, что, сколько без сознания там пролежал, даже не представляю. Хорошо, хоть мелко. А вода ледяная, — Кандир передернул плечами от озноба. — Она меня в чувство и привела. Как я наверх выбрался, сам не пойму, — закончил он свой рассказ.

— Господина навигатора мы туда сможем перенести? — сидеть здесь, смысла нет. И места мало, и вода в пещере есть, а это уже кое-что. А там, глядишь, и выход наружу найдем.

— Сможем, — не задумываясь, ответил Кандир. — Только в одном месте очень уж узковато, но протиснуться можно.

— Ну и чего тогда откладывать?

Перед тем как отправиться, я спустился вниз, и внимательно осмотрел то, что когда-то было входом в эту проклятую щель в скале.

— Ну что там, капитан?

— Да ничего хорошего. Чируки прикрыли лаз плитой, а уже затем завалили ее камнями. Тут киркой долбить нужно. К тому же тут не размахнешься.

И еще я забрал мешок набитый мешками. Он слез со спины, когда меня за ноги вытягивали наверх. Вещь нужная, пригодится. Например, на землю положить, чтобы не на голых камнях спать, если придется. Или просто присесть на него. Мешки хорошие, не из рогожи, из парусины. Да и не весят совсем ничего.

Тут я и заметил обломок стрелы, торчащий из мешка. А с другой стороны, там, где он когда-то прижимался к спине, виден был самый кончик наконечника.

«Это что же получатся? — удивился я. — Мешок меня от смерти спас. Она бы как раз под левую лопатку и угодила, то-то там жжется».

Шли мы долго. Навигатора Габстела несли на руках, хотя он все время порывался идти сам, так действовал на него куири. И только в одном месте, там, где стены сузились настолько, что пришлось протискиваться боком, он сделал несколько шагов сам, цепляясь за камни руками. Чтобы сразу же опуститься на землю. Дальше ход действительно расширился настолько, что можно было идти вдвоём, причем не соприкасаясь плечами.

Действительно, обнаруженная Кандиром пещера поражала своими размерами и высотой свода. Но сколько мы не всматривались в темноту, погасив фонарь, тщетно, ни одного лучика света увидеть не удалось.

— Наверное, ночь на дворе, — предположил Тлисор. — Хотя кто его знает, поди, определи тут что-нибудь под землей.

Снова включили фонарь, посидели, помолчали, привыкая к очередному разочарованию. Обст извлек откуда-то из-под одежды плоскую металлическую баклажку. Когда он встряхнул ею, по звуку стало понятно, что она почти полная.

— Ром, — пояснил он. — Тоже на всякий случай прихватил. Кемир свечу, а я это. — И Обст снова встряхнул баклажкой. — Надо бы ее освободить: Кандир говорит, вода где-то рядом, а набрать-то ее и не во что.

— Разумно, — согласился я, принимая от него баклажку. И то, что пить очень хочется, и то, что самое время глотнуть пару глотков доброго крепкого рома. Авось, и жизнь проще покажется.

Ром, конечно, был не итайским, но показался мне на удивление вкусным. А самое главное, настолько крепким, что после пары глотков настроение действительно немного улучшилось.

— Обст, — поинтересовался я у него, передавая баклажку Тлисору. — А чего это ты раньше о ней молчал? Когда, например, тому же Кандиру голову перевязывали? Залили бы ему рану, глядишь, и заразу какую-нибудь убили.

— Еще чего! — возмутился Кандир. — Добро переводить. И так заживет.

После чего сделал из баклажки несколько глотков.

— Ты поосторожней, — предупредил его Обст. — Ром крепкий, как бы тебе хуже не стало. Голова все-таки.

— А-а-а, — отмахнулся тот. — Вот если бы не выпил, точно бы стало.

Кемир хлебнул пару раз, придерживая рукой раненную щеку, Габстелу даже не стали предлагать. Хотя он и не настаивал, понимая: ром очень крепкий, рана у него в груди, и, если закашляется, будет много хуже. Но Обст нашел выход.

Он тряхнул баклажкой, в которой еще что-то оставалось, и сказал: