Александр Михайловский - Война за Проливы. Решающий удар [СИ litres]

К тому же, при строительстве этого рубежа планировалось, что его фланги будет прикрывать турецкий флот, господствующий в Черном и Мраморном море. Сорок лет назад так и было. Россия в Черном море была, по выражению канцлера Горчакова, «обескровлена и обезжирена», а в Мраморном море ее военно-морских сил вообще не было. Но теперь это совсем не так. Три русских броненосца, в сопровождении эсминцев крейсирующие в виду Босфора, надежно заперли устаревший турецкий флот, в то время как множество других русских кораблей разбойничают вдоль черноморского побережья Анатолии. Они топят и захватывают суда под турецким флагом, препятствуя нормальному судоходству и даже рыболовству. В случае начала русского наступления не турецкие корабли будут бомбардировать из пушек атакующие войска, а, наоборот, русские броненосцы и канонерки подвергнут обстрелу крупными калибрами восточный фланг чаталжинской линии и помогут ее прорыву, не дожидаясь, когда из-под Эдирне подтянут монструозные мортиры и гаубицы, разрушившие эту крепость.

А недавно случилась еще одна незадача для осман. Смяв ослабленную оборону Дарданелл, русские внезапно овладели проливом, впустив в Мраморное море три своих суперкрейсера-убийцы. В пруд, полный жирных ленивых карпов, внезапно заплыл голодный крокодил. С того момента, как эти корабли займут свои позиции на западном фланге чаталжинского рубежа, любая его точка может подвергнуться бомбардировке пушками главного калибра с русских кораблей. При этом для турецкого флота безопасная акватория сузилась до якорной стоянки в бухте Золотой Рог, и попытка выйти хоть в ту, хоть в другую сторону может считаться самоубийством.

На фоне врага, подступившего, несмотря на все усилия, к самому Стамбулу, события на Кавказе кажутся легкими неприятностями. Там перешли в наступление две русские армии, сейчас без особой спешки продвигающиеся на Трабзон и Эрзерум, а армяне, приживающие в пределах Османской империи, подняли очередное восстание, желая воссоединиться со своими братьями в России. У повстанцев, к превеликому удивлению местного турецкого начальства, нашлись грамотные офицеры, получившие образование в русских военных училищах, а также солидные запасы оружия и боеприпасов.

Сил, оставленных турецким командованием на Кавказском направлении, недостаточно даже для простого усмирения восставших, а не то что для противостояния русскому наступлению. Но, планируя свои действия, сераскир полагал, что Турция без Великой Армении, Месопотамии (Ирака), Сирии и Аравии – это все еще Турция, а вот без Стамбула с сохранением всего прочего – уже нет. И теперь, когда меньше чем за десять дней русские сожрали две трети от всех войск, собранные турецким главнокомандующим во Фракии, и, все еще сильные и полные задора, подступают к стенам Стамбула, возникает вопрос: а что будет после того, как берсерки царя Михаила прорвут этот последний рубеж и ворвутся в Стамбул?

К намекам о всеобщей резне христиан на подконтрольной османам территории русский царь оказался удивительно глух, отказываясь урезать свои аппетиты. Несмотря на все разговоры о газавате и желании погибнуть в статусе борца за веру, султан Абдул-Гамид ужасно боится умирать. Этот старый бабуин сорок лет властвовал над страной, обобрал ее до нитки в свою пользу, довел до состояния унизительной дряхлости, когда османскую армию один на один побили болгары – и теперь он должен сойти во тьму под насмешки сильных, проклинаемый и оплевываемый бессильными. Уже сейчас понятно, что Абдул-Гамид – это последний турецкий султан, поэтому многие авторитетные люди, вне зависимости от их национальности и вероисповедания, не высказывая своих намерений вслух (ибо так запросто можно лишиться головы), начинают просчитывать варианты, на каких условиях они перейдут на сторону победителя.

Революция младотурок, начавшаяся было перед самой войной, не сгинула бесследно вместе с Энвер-беем и другими его соратниками по Западной армии, а расползлась вширь и притаилась. Падение Стамбула, означающее крах режима прямого султанского правления, выпустит на волю самые деструктивные настроения, которые разнесут остатки Османской империи в клочья. Тогда восстанут все народы Турции, а не только армяне приграничных с Россией территорий. Будь на троне более вменяемый правитель, он бы уже сейчас запросил у русского царя мира на любых разумных условиях… Но нынешнего султана никто вменяемым не назовет, а это значит, что ужасный конец турецкой державы неизбежен. Все, на что можно надеяться, это не более чем временная отсрочка, связанная с необходимостью подтянуть к Чаталже осадную артиллерию…

Впрочем, русское командование не видело в отсрочке никакой необходимости. Взлом последнего оборонительного рубежа перед Стамбулом по плану генерала Бережного и адмирала Ларионова должен быть произведен исключительно при помощи огня морской и армейской артиллерии, без участия осадных гаубиц и мортир. Все необходимо закончить еще до начала осенних дождей. Одновременно в тылу Чаталжинской позиции планировалась высадка морского десанта, который окончательно опрокинет правый фланг турецких войск и позволит русским армиям широким обходным маневром взять врага в кольцо, не позволив ему отступить в Стамбул. И той группировки османских войск, что там уже есть, и так более чем достаточно для создания изрядной головной боли. Морская пехота, которая провернет это лихое дело, уже погружена на десантные транспорты и разные вспомогательные суда, в любой момент готовые выйти в море. А что касается султана Абдул-Гамида, то его к началу Босфорской наступательной операции следует снять с карты и отправить к высшему судии объясняться за множество своих преступлений. Для этого у русского командования тоже все уже готово. Необходима только последняя отмашка императора Михаила.

12 сентября 1908 года, поздний вечер. Санкт-Петербург. Зимний дворец. Готическая библиотека.

Присутствуют:

Император Всероссийский Михаил II;

Замначальника ГУГБ – генерал-лейтенант Нина Викторовна Антонова;

Будущий наместник Зоны Проливов – подполковник ГУГБ Мехмед Ибрагимович Османов.

– Итак, господа, – сказал император, окидывая своих собеседников тяжелым взглядом, – дело в Проливах вышло на финишную прямую. Уже завтра начнется завершающий этап операции, и в связи с этим у меня к вам есть один вопрос. Должны ли мы во избежание негативных нюансов превентивно лишить жизни турецкого султана Абдул-Гамида, или есть возможность оставить все как есть, избежав при этом тяжких последствий в виде ожидаемого нами геноцида христианского населения?

– Избежать геноцида или его попыток вряд ли удастся, – покачал головой будущий наместник Зоны Проливов. Турки вполне успешно резали иноверцев до султана Абдул-Гамида, при нем и после него, в том числе и при так называемых «демократических» режимах. Что поделать, если такой метод борьбы за идейную чистоту рядов был изначально заложен в код турецкой нации, и за время существования османского государства уверенность в праве на резню неверных только окрепла. Ликвидировав нынешнего султана, можно добиться только увеличения меры хаоса и дезорганизации в турецком обществе, которое через некоторое время и без султана Абдул-Гамида отреагирует на события привычным для него образом, то есть устроив безобразнейшую резню неверных. При этом большая часть людей, считающих себя правоверными, не подозревает, что неверными пророк Мухаммед называл не людей Книги, христиан или иудеев, а разного рода язычников-идолопоклонников…