Василий Панфилов - Университеты [СИ]

– В основном документация чего стоит, – вот чую, морду у меня в этот момент знатно покорёжило! – внутри квартала всё едва ли не кулуарно решается, а на уровне округа, это уже на мэрию выходить надо, что значит – совсем другой пакет документов. Ну и организационно-хозяйственные вопросы, куда ж без них!

– Угу, угу… – закивал брат с набитым ртом, и проглотив, выпалил:

– Это как с маршем, да?! Вести отделение вёрст по сорок – тьфу! Следи только, штоб портянки как следует намотали, да вода с запасом была. А рота, это уже извини-подвинься! Имущество ротное, полевая кухня, фельдшер и прочее всё! Так?

– Ага, – выдохнул я, – только с бюрократией… Ладно, прорвёмся. Загвоздка больше не в самом проведении конкурса, а в том, чтобы провести его под нашим контролем, силами наших людей.

– Та-ак… – посерьёзнел брат, – перехватывают?

– А кто бы и не да?! – развёл я руками, – Здесь и сейчас – Выставка, да африканские головокружительные миражи, да личный наш авторитет. Громко можно сделать, ярко! Лучшие художники, газеты Европы… а если удастся сделать конкурс повторяемым, то и вообще здорово! Ему, Лангле, за это памятник поставят!

– Вот падла! – Санька в сердцах звякнул вилкой о тарелку и засмущался косых взглядов, суетливо поправляя столовые приборы без нужды.

– Да нет… всё он правильно делает! Кварталу и округу это на пользу, а мы… так, дополнительный штришок к красивой городской легенде. Нормальный чиновник, толковый! Даже, пожалуй… слишком. Вот никогда бы не подумал, что такое скажу!

Хмыкнув, Санька замолк, и некоторое время мы ели молча, пережёвывая пищу и мысли.

– А нам оно надо? – поинтересовался он чуть погодя, подбирая остатки еды на тарелке.

– Надо, – киваю со вздохом, – причём как лично, так и Кантонам. Это долгоиграющая политика, ещё одна ниточка, протянутая от твоей… ну то бишь моей руки, к Парижу. Здесь по чуть, там… глядишь, и нас уже воспринимают иначе, как почти своих. Какое-то политическое решение продавить проще, да и… хм, экономическое. Да хоть с заводом!

Брат откинулся назад, взмахом руки подзывая гарсона и заказывая ему сладкое.

– Понимаю, – сказал он после ухода официанта, расковыривая пирожное, – Если ты затеешь строить здесь завод, то хорошее отношение как жителей округа в целом, так и будущих работников в частности, это да…

– А ведь можем, – не слишком внятно пробубнил он, роясь в карманах в поисках блокнота, – ах ты ж… забыл, в кои-то веки!

– Гляди, – Санька начал рисовать прямо на льняной салфетке, – схемка вырисовывается в общем-то реальная. Потом, канешна, править и править… но вчерне так.

– Ты… – ткнул он карандашом, – глава конкурса вообще, я – твой зам по искусству. Цепляем кого-нибудь похозяйственней из русской фракции.

– Да… – брат почесал карандашом наморщенный лоб, – здесь не просто хозяйственного надо, а штоб с интересами в Париже. Есть такие?

– Найдём! Сам не соображу, так с Мишкой посоветуемся, он-то точно знает!

– Ага… сюда же можно дядю Фиму прицепить, но неофициально… или советником каким-нибудь? С правом голоса? Всё-таки глава полугосударства, лишним не будет…

– … или будет? – засомневался он.

– Это уже мелочи, – отмахиваюсь я, – давай дальше, раз накатило!

Суть я уловил, но Санька нечасто радует стратегическими озарениями, так почему бы и не подыграть немножечко?

– Снимана можно, – продолжает он, выводя на салфетке имя, – каким-нибудь почётным сопредседателем. Ну и дальше…

Карандаш чертит линии и квадратики, но даже и они выстраиваются так, что сразу видно – Искусство! Сейчас только понимаю, насколько Чиж вырос как художник, и даже оторопь берёт…

… и немножечко – злость! Сколько таких Санек по деревням и городским трущобам? Без малейшей возможности вырваться из затхлого, полуголодного существования, и не понимая даже, что живут они – в аду!

– … дробим на кварталы и далее. Да! Желательно помельче! Нам надо впихнуть невпихуемое… да чево ржёшь-то!

– Впихивай! – замахал я на него руками, зажимая рот, – Всё, всё…

– Тебе хаханьки, – наставительно сказал Чиж, – а тут стратегия! Во-первых, мы так всех наших со всеми ихними перезнакамливаем! Вплоть до мельчайших чиновников и всяких там… этих, активистов. Возможность пообщаться лично, познакомиться, подружиться… Скажешь не надо?!

– Надо! – отвечаю задумчиво, – Формальные контакты, плавно переходящие в неформальные, это да… сильный ход. Не ожидал. А ведь казалось бы, на виду…

– Так-то! Делегация у нас большая, – продолжил брат, – и стал быть, народу хватит. Вся русская фракция должна хотя бы формально быть представлена на этом… хм, празднике урбанистического пейзажа.

– Эк!

– А то! – выпрямился он, улыбаясь жизнерадостно, – Годится название?

– Ещё как!

– Во-от… можно впихнуть ещё и представителей нейтралов и всяких там дружественных фракций… но это уже к Мишке.

– Угу. Ну-ка… – я отобрал салфетку с каракулями, пряча её в карман, – сделаем так, и пла-авненько подведём это как мероприятие, проводимое Русскими Кантонами.

– От нас – организация, деньги, краски… – откинулся Санька на спинку стула, – а этому… Лангле? Штоб не обидеть?

– Хм… задачка! – задумываюсь, и подзываю гарсона, заказывая кофе, – Совсем в сторону отодвигать не будем, а… да пожалуй, всячески подчеркнём, что идея провести конкурс в двадцатом округе, а не только в квартале Бельвиль, это идея замечательного человека Эжена Лангле! А я, дескать, напуганный предложением… хм, руки, сердца и волосатой жопы, развил столь бурную деятельность.

– Такую бурную, што и на долю чиновников почти ничего не осталось, – подхватил брат, – перестарался!

– Сложно, – тут же спохватился он, озабоченно подёргав себя за мочку уха, – То есть сыграть такой при разовой встрече – ерунда! А тоньше…

– … справлюсь, – сощурился я, вспоминая ипостась Дашеньки. Если уж девкой несколько недель прожил, то это – тфу! Нужно только образ правильный подобрать, реплики расписать, да отрепетировать мал-мала…

– А… раскрыл было рот Санька, но захмыкал, – да, ты справишься! Давай только для полноты образа этих твоих…

Он сморщился.

– … жопошников из богемы подключим? Сценку сыграть, а?! Смотри…

Отобрав назад исписанную салфетку, Санька перевернул её, и по извечной своей привычке, снова принялся разрисовывать.

– Продумать… – вывел он каллиграфическим почерком, и разыграть сценку. Можно даже и… хм, о жопе чиновничьей сказать.

Я заржал до икоты, давясь смехом и попытками запить его водой.

– Са-ань… – простонал я, – как наяву, представляешь?! Будто вбегаю к…

– Жопошникам, – непримиримо подсказал Санька, после того памятного разговора глядевший на представителей богемы с нешуточной опаской, стараясь прижимать тыл к стене или предмету мебели. А жопошники они там или нет, дело десятое…