Максим Дынин - Голод и тьма

Я склонил голову. Мне было очень стыдно. Патриарх посмотрел на меня и, вздохнув, положил на мою голову епитрахиль [2] Нечто вроде шарфа, носимое на шее священника либо епископа, со свисающими по обе стороны концами. При разрешительной молитве после исповеди кладется на голову исповедующегося. . Я встал на колени, и владыка начал читать разрешительную молитву. Я поцеловал его руку и вернулся в храм, где я увидел наших ребят. Мы стали в углу, а через несколько минут началась всенощная.

Патриарх, как и в церкви Животворящей Троицы, служил сам – и, когда пришло время поминовения, было сказано и следующее:

– Помяни, Господи, землю русско-американскую, протоиерея Николая, апостола американского, власти и верующих ея!

На следующий день, во время службы, два иеромонаха – отец Агапит и отец Марк – были рукоположены в епископы и благословлены отправиться в земли американские, а всех нас отдельно патриарх вызвал и благословил на богоугодные дела «в землях русских, здесь, на Руси, и в далекой Америке».

После службы, меня и «бояр Александра и Рената» пригласили в Грановитую палату на царский обед, где нас, впрочем, посадили за один из боковых столов. Что было логично – в местной иерархии, мы находились на нижних ее ступенях, даром что я считался князем, а ребята – боярами. Зато сам обед был намного пышнее, а количество блюд не в пример больше, чем в Вязёмах. После обеда, нас повели на аудиенцию к Борису.

Рядом с отцом, на небольшом троне, сидел мальчик. Если бы я не знал, что Федору Борисовичу одиннадцать лет, я бы подумал, что ему семь, восемь, максимум девять. Борис представил нас ему, после чего сказал:

– Князь Алексей будет тебя грамоте и наукам учить, а бояре – ратному искусству.

– Слушаюсь, батюшко! – ответствовал Федор. Мы все поклонились ему, а Федор вдруг улыбнулся:

– Поведал мне батюшка про то, что вы из дальних земель русских, и знаете зело много такого, что никто здесь не знает. Благодарю я Господа за то, что мне доведется у вас учиться. Спаси вас Господи, тебя, княже, и вас, бояре.

Борис в нарушение этикета – впрочем, кроме рынд, никого рядом не было – погладил сына по голове, а затем сказал нам:

– Я приказал выделить вам дом на Никольской, а еще землю у Покровских ворот для школы, и на Левановой пустоши для полка, там же и деревню Измайлово.

Вот те на, подумал я. То самое Измайлово, названное по имени покойного его владельца, Льва Измайлова, в котором в нашей истории родится Анна Иоанновна, а затем по её приказу будет основан лейб-гвардии Измайловский полк. Ну что ж, первый полк армии нового склада будет у нас Измайловским. Не пропадать же названию…

А царь продолжил:

– В доме есть уже слуги, но мало, нужны новые. Я распорядился, дьяк поможет вам найти надежных. А для школы и для Левановой пустоши я вам людишек пришлю, чтобы построили все, что вам потребно будет. Да и туда вам слуги понадобятся.

Мы низко поклонились, и я сказал:

– Государю, благодарим тебя! А когда нам приступить к занятиям с царевичем?

– Завтра – неделя [3] Воскресенье, от слов "не делать". А неделя ранее именовалась седмицей. . В понедельник и начнешь. Придешь во дворец. А вы, бояре, пойдете обратно к дьяку, он вам все устроит и все купчие выпишет. И про людей он уже знает.

Мы поели у Богдана – достаточно скромно, ведь нам предстояло причастие – и сходили в баню. На этот раз вместо банщиц хозяин прислал банщика – наверное, чтобы у нас не было лишних искушений. Он был небольшого роста и худой, но отхлестал меня и других так, что я вспомнил о Гаагской конвенции и запрете пыток. Зато, когда я добрался до своих «апартаментов», то в мгновение ока заснул сном младенца.

Разбудили меня довольно-таки рано, хотя солнце было уже высоко. Что поделаешь, второго июля в Москве светает часа, наверное, в три. Завтрака перед службой не полагалось, и я, одевшись, уселся в возок вместе с ребятами – ведь ходить пешком князю «невместно» – и чинно проследовал все в тот же Успенский собор.

Во время службы патриарх опять помянул Русскую Америку, «власти, воинство, и народ ее», и отдельно «апостола земли американской» протоиерея Николая. Тогда же Святейший рукоположил двух иеромонахов – отца Агапита и отца Марка – в епископы, благословив их ехать "в земли русско-американские распространять свет святой веры Христовой".

После причастия, нас пригласили на трапезу в Патриаршие палаты, где, впрочем, не было даже рыбы – лишь, как в поговорке, щи да каша, которые пища наша. Иов, как я заметил, съел намного меньше нас, но следил, чтобы нам все время докладывали. Тем не менее, ушли мы, непривычные к подобной диете, с некоторым чувством голода. У Богдана, впрочем, нас ждала вторая трапеза.

На следующее утро, мы отправились в Кремль – я к наследнику престола, а ребята – к тому самому дьяку. Федор оказался мальчиком способным, и уже через полчаса свободно читал наш шрифт, а еще через три научился арабским цифрам, а также сложению столбиком. Потом, несмотря на погрустневший вид Федора, нам объявили, что Борис желает видеть чадо, и урок на сей день закончился.

За это время, ребята успели получили купчую на дом на Никольской, а также участок у Покровских ворот, и, «сельцо Измайлово с Левоновой пустошью». Первым делом мы решили осмотреть наше будущее обиталище в центре города. Богдан, подумав, прислал своего управляющего, Макара. Дом оказался трехэтажным – над нижним каменным этажом находились два деревянных. В центре находился колодец, туалет «типа сортир», и кирпичное здание бани с собственным дымоходом. Как мне объяснил Макар, это весьма ценилось – даже у его хозяина баня топилась по-черному.

Первый этаж состоял из хозяйственных помещений, под ним располагались каменные двухуровневые погреба. Хоть день был и жарким, нижний ярус погребов был сравним по температуре с холодильником – там было где-то шесть-семь градусов. Как мне рассказал Макар, зимой туда свозят ледяные бруски, так что там обычно холоднее, и продукты не портятся.

Ну что ж, холодильник нам, похоже, не понадобится, а вот насос для воды не помешает. Канализация же, как я понял, в некотором виде уже имеется. В Америке моего времени в частных домах весьма популярны были так называемые septic tanks – бетонные подземные цистерны, играющие роль канализации. У меня сложилось впечатление, что место, куда стекались нечистоты, и было чем-то вроде такой цистерны, пусть не бетонной, а каменной.

На втором этаже находились большая трапезная и ряд комнат побольше, в которых, как мне рассказали, жили хозяйские дети «мужеска пола», гости, и ближние слуги. На третьем же были личные покои хозяина и хозяйки, а также детские для детей поменьше, покои для дочерей постарше, небольшая трапезная для хозяев, горницы для рукоделия, и даже небольшая уборная, где находились привезенные кем-то «ночные вазы», отмытые, впрочем, добела.