Максим Дынин - Голод и тьма

Третьего этажа для нас вполне хватало. Подумав, я взял себе одну из комнат «для дочерей», покой чуть поболее отдал Ринату и Саше, а спальни и «горницы» поболее распределил между другими своими ребятами, из расчёта по двое-трое на помещение. Кабинет устроили у меня в спальне, и второй – в небольшом помещении с окном во внутренний двор. Там же решили оборудовать и радиоточку, а солнечные панели для зарядки установить на крыше, чем двое из наших сразу и занялись.

Да, подарок оказался поистине царским – до Никольских ворот от нас было, наверное, метров четыреста или пятьсот, и можно было бы ходить пешком, если бы не одно «но» – назвался князем, полезай в возок, да простят мне столь вольное обращение с пословицей. Как бы то ни было, в доме лет пять уже никто не жил, и нам предстоял нехилый ремонт – но, с другой стороны, это позволяло нам создать московскую резиденцию по собственным лекалам – а потом построить и школу в Белом городе, и военный городок с университетом в Измайлово… А затем будем готовить страну к преодолению «двух годов без лета», формировать армию «нового образца», обучать местную элиту и даже самого наследника престола, да и Борис дал мне понять, что еще не раз и не два обратится к нам за советами. Все, как мы хотели, и даже более того.

Вот только я абсолютно не врубаюсь, как все это сделать. Даже мысль о перестройке дома на Никольской ввергает меня в ступор. А другие два объекта? И с голодом не все ясно. У меня возникли опасения, что наши элеваторы, наша картошка, наши планы по засолке грибов и рыбы не более, чем капля воды, вылитая на раскаленный камень, и следующим летом окажется, что ни хрена мы не смогли сделать. Да и кто знает, получится ли с армией, а тем более с обучением местных. Другими словами, за что боролись, на то и напоролись.

К счастью, другие действовали так, как будто все было на мази, а я постарался придать моей физиономии весьма позитивное выражение. Трое наших вместе с Макаром обсуждали, как именно переоборудовать второй и третий этаж. Строителей нам должны были выделить на следующий день, и Богдан пообещал прислать своих людей. А вот строителей для школы и военного городка придется набирать самим, с помощью людей Богдана. То же и о слугах для дома на Никольской. На данный момент, их было трое, и все пожилые – двое мужчин и одна женщина-повариха.

Было уже почти три часа дня. Темнело не ранее девяти вечера, так что время на осмотр участка у Никитских у нас было, а в Измайлово мы отправимся завтра с утра. Уроки для Федора будут, по соизволению Бориса, только в среду. Но не успел я выехать со двора, как прискакал человек от Бориса и потребовал моего немедленного присутствия в Кремле – «государь изволит видеть вас». И присовокупил, что он прислал за мной возок.

Проинструктировав моих ребят (сей инструктаж сводился в общем и целом к тому, что «поезжайте сами к Покровским воротам, а что там делать, вы и сами сообразите»), я с тяжелым сердцем забрался в возок. Он был чуть поменьше, чем тот, на котором мы приехали из Вязём, но весьма красиво украшен резьбой, хотя сиденья были столь же неудобными. Но я уже привык к тому, что с моей задницы не сходят синяки. Тем не менее, по дороге в Царские палаты, я извелся, гадая – зачем меня решили высвистать именно сегодня. И не везут ли меня прямиком в Конюшенный приказ, чтобы вежливо осведомиться у меня с помощью милых «игрушек» из инвентаря вышеозначенного приказа? Вроде дыбы, испанского сапожка, или какого-нибудь другого передового достижения пыточной мысли.

Меня впустили, как обычно, через парадное Красное крыльцо, и отвели в небольшую залу, где находился обеденный столик персон, наверное, на шесть, не более того. Во главе стола, как обычно, сидел Борис, по правую руку от него – человек постарше, неуловимо на него похожий.

На мой глубокий поклон, государь чуть улыбнулся и сказал:

– Садись, княже, напротив моего дяди, Дмитрия Ивановича Годунова. Очень он хочет с тобою познакомиться.

Да, подумал я, влип, так влип. Именно он – глава Конюшенного приказа. Конечно, глаза его, как в известном анекдоте про Ленина, были «добрые-добрые», но я наслышан был про подобные организации. Тем более, я подозревал, что Инквизиция, с коей я имел сомнительное счастье быть знакомым, по сравнению с ее местным эквивалентом – монашенки из ордена Матери Терезы.

Дмитрий достал какой-то свиток, развернул его, и, посмотрев на меня, приказал:

– А расскажи мне, княже, про то, что нас ожидает. Про голод, про смуту…

Я не удержался и посмотрел на Бориса. Тот чуть заметно кивнул – значит, Дмитрий знает о нашем иновременном происхождении. Лучше это или хуже, я решить не мог, и бросился головой в омут:

– Могу поведать про то, что обязательно произойдет. И про то, что было у нас в прошлом, но что мы в силах изменить.

Тот усмехнулся:

– А не боишься меня?

– Если мне и суждено сложить голову в твоем приказе, значит, на то воля Господня.

– Ладно, говори…

Я для начала рассказал про надвигающийся холод, присовокупив, что уж его-то избежать никак не получится.

– А почему ты думаешь, что он будет?

Рассказ про вулкан заставил его задуматься.

– Слыхал я про горы, яко дышат огнем. Но они далёко.

– Далёко-то далёко, да выйдет из них вельми много пыли, и принесет ее ветер аж до земли русской. И будет эта пыль между солнцем и землей, и не будет светило греть землю.

– Яко в Евангелии написано – тьма великая сошла, когда Спаситель на кресте дух испустил.

– Здесь другое. Там было затмение солнечное. Здесь тьмы не будет, но света будет меньше, а закаты и рассветы будут намного более яркими.

– А не лжешь, княже?

– А зачем мне врать, боярине? Если так не будет, казнишь меня, и вся недолга.

– Верю я тебе почему-то, – сказал тот с некоторым удивлением. – Так что можно сделать?

Я изложил ему свой план. Тот слушал, иногда кивая, а потом сказал:

– Да, если бы ты был тать, то ты бы сказал, что тебе злато нужно, а ты и сам злато привез, ради царя и земли русской. Не ведаю, почему, но люб ты мне, княже. И если чем пособить смогу… Скажи, а что будет со мной?

– У нас было, что, когда скончался государь и пришел Самозванец, то остался ты верен царю Федору Борисовичу до конца. Сослал тебя Лжедмитрий – так у нас прозвали Самозванца – и умер ты в ссылке. Но нам потребно будет сделать так, чтобы и государь жил дольше, и Самозванца мы бы разбили. А, главное, если голод будет не столь злой, то и веры Самозванцу будет меньше. А еще, наверное, изменников будущих лучше сразу удалить от государя. А кто изменит, сказано в книжице, какую я государю в дар принёс.

– Видел я ту книжицу. Научи меня ее читать, и считать по-вашему. Лучше всего, сейчас.

Дмитрий, несмотря на возраст, оказался не менее способным учеником, чем Борис. Через час, он свободно читал книгу Скрынникова, а еще за полчаса разобрался в арабских цифрах и в летоисчислении. В отличие от Бориса, он сразу понял, зачем был нужен новый счет: