Андрей Валентинов - Цикл Аргентина. Компиляция. Романы 1-6

Подумай! Убьет тебя Альберт, но контрольный в голову придется сделать мне. В твой стриженый висок, чуть-чуть выше уха. Сейчас я тебя туда поцелую…

После занятий маленький автобус увез всех желающих в ближайший городок. По случаю субботы командование предоставило бесплатные билеты на новую мелодраму студии UFA.

…Он влюбился в горничную и женился на ней, но коварная разлучница готовит месть, распуская грязные сплетни. О горе! Сраженная клеветой, горничная уже готова выпить купленный в аптеке яд, и у него есть только три минуты, чтобы добежать и спасти…

– А вы, Николас, почему не поехали? Не любите студию UFA?

Инструктор Вероника Оршич, проводив взглядом удаляющийся автобус, достала из пачки очередную сигарету. Дымила она много и часто, подавая дурной пример некурящим курсантам.

– Kultpohod, – поморщился Таубе. – Я лучше, фройляйн инструктор, книжку почитаю. А если ранец освободится, попрошу оформить внеочередной полет.

Оршич на малый миг задумалась.

– В чужую жизнь я обычно не вмешиваюсь, но вы, Николас, ведете себя как-то… неправильно. Вам только восемнадцать. Ни с кем не общаетесь, не дружите, даже в кино не ходите. Книги и небо – это две вселенные, понимаю. Но рано или поздно приходится возвращаться на землю.

Он смутился, но ответил твердо и четко, глядя в ее синие глаза:

– А не стану возвращаться.

Вечерние новости. – Шарманка и гривенник. – Экскурсия. – Престранное происшествие. – Эскадрон смерти. – Москву не проехать. – Крестный отец. – Секретная часть

Джузеппе Гамбаротта принял должный вид. Плечи под дорогим сукном вразлет, брови к переносице, на лице – суровость, в глазах – тяжелый служебный долг.

– А известно ли вам, синьор Руффо, что некие обстоятельства требуют вашего немедленного переселения в город? Оные обстоятельства я, как лицо официальное, считаю непреодолимыми, о чем вам и сообщаю, причем со всей ответственностью!

Князь внимал молча, решив пока спрятать характер. Подеста подготовился основательно, не только надев новый костюм, но и украсив служебный кабинет очередной фотографией Дуче в золоченой рамке. Под нею и стоял, явно напрашиваясь на сравнение.

– Посему вы, синьор Руффо, проведете эту ночь в помещении, вам отведенном согласно моему специальному распоряжению, завтра же мы совместно решим вопрос о месте вашего проживания.

На гору, в помещение муниципалитета, князя препроводили двое карабинеров – один шел спереди, прокладывая путь, второй держался сзади, в двух шагах. Обошлось без наручников, однако вид служивые имели весьма суровый.

– Есть ли у вас что сказать по поводу вышеизложенного, синьор Руффо?

Князь вновь предпочел помолчать, зато посмотрел очень и очень внимательно. Не на подесту – на фотографию над столом. Слышишь, капрал? Обижают твоего берсальера!

– Не намекайте! Я сам ему напишу.

Синьор Гамбаротта поморщился и грузно опустился на стул, разом теряя все свое величие.

– Хотите кофе? Я бы с вами выпил, но сердце чего-то пошаливает. А переночуете вы у меня дома, я уже комнату велел подготовить… Садитесь, синьор, разговор предстоит не слишком приятный.

Дикобраз повиновался, догадавшись, что причиной всему не его скромная личность, а нечто иное. Не слишком приятное.

– Исчезли еще двое интернированных, Чедерна и Тоньяцци. Оба – коммунисты. Искали два дня, тщетно. Второй случай за год, причем в прошлый раз тоже были «красные». Скоро в Риме решат, что я организовал в Матере эскадрон смерти.

Князю вспомнились распушенные усы бригадира Бевилаквы. «Побегают еще дня два, пока не протрезвеют…»

Добегались.

– Карабинеры все осмотрели. Матера – маленький город, жители все примечают. Чедерна и Тоньяцци прятались в старой вырубке, однако ночью исчезли. Не сбежали – внизу их не видели.

Дикобраз чуть было не спросил про автомобили. В Матере их четыре, считая с карабинерским автобусом.

Сдержался. В сыщики его пока не звали. А вдруг интерно и в самом деле скрылись из города от греха подальше?

– Мы все проверили, – понял его синьор Гамбаротта. – Бригадир со своими людьми проехал по дороге до самого перевала, опросил окрестных пастухов. По моему приказу осмотрели все пещеры в городе и ближайших окрестностях. Бесполезно! И что самое ужасное, это не первый случай и не второй. Люди начали пропадать четыре года назад.

Князь улыбнулся.

– И вы думаете, я тоже могу исчезнуть?

Вместо ответа подеста выразительно взглянул на фотографию Кувалды. Дикобраз понимающе кивнул.

– Да, может не одобрить. Мы, конечно, с ним в ссоре, но Дуче не любит, когда решают за него… Однако, синьор Гамбаротта, с чего вы взяли, что я не могу исчезнуть непосредственно в городе? И не один я, вы тоже не застрахованы.

Подеста невольно вздрогнул.

– Вы – лицо официальное, но, рискну заметить, исключительно в дневное время. Ночью городом правит кто-то другой. Разве я не прав?

Вместо ответа Джузеппе Гамбаротта громко и выразительно засопел. Князь подошел ближе, понизил голос:

– Если меня утром хватятся, это, конечно, нехорошо. Но есть вариант худший – я исчезну прямо из вашего дома. Вы, синьор Гамбаротта, не только не контролируете город, но даже не знаете, что в нем происходит. Один наш усатый знакомый считает, что менять ничего не надо. Лучшее – враг хорошего! Только вот ничего хорошего я пока не вижу.

Хозяин кабинета отвечать не стал. Кинул взгляд в чисто вымытое окно, помолчал с минуту. Наконец, решительно тряхнув головой, открыл средний ящик. На стол легла тяжелая кожаная кобура. Подеста вынул пистолет, показал гостю.

– В оружии разбираетесь?

Князь пожал плечами.

– Я – мирный человек, синьор Гамбаротта. То, что это Glisenti модели 1910 года знаю только потому, что такой был у нашего лейтенанта. Самовзвод, семь патронов, слабая рамка. И чистить неудобно.

Подеста кивнул.

– Совершенно верно. Сегодня ночью прогуляюсь по улицам, погляжу, что и как. Сам, без охраны, чтобы наших призраков не распугать. Может, что-нибудь и пойму.

Дикобраз оценил. Храбрых людей он привык уважать.

– Мы прогуляемся, синьор Гамбаротта. Вместе! Помните, вы обещали экскурсию? Только вначале мне бы очень хотелось послушать вечерние новости.

– …Новая итальянская мирная инициатива активно обсуждается во всех столицах Европы! – надрывался диктор. – Добрая воля Дуче покорила сердца миллионов и миллионов!..

– Можете выключать, – вздохнул князь. – Больше ничего интересного не будет.

Подеста повернул верньер, и в комнате наступила тишина. Князю внезапно подумалось, что кладбищенскому псу самое время завыть. Прислушался… Нет, слишком далеко!